Армейское платьице давно исчезло, но битва еще не закончилась. – Только не говори мне, что так было всегда. Не говори мне, что ты никогда не был настоящим. Ты и я. Его дыхание касается ее щеки, когда он отвечает: – Ты же понимаешь, я никогда тебе этого не скажу. – Не могу поверить, что я снова так поступаю. Снова покидаю тебя. – Она прижимается к нему лицом, прижимается к его шее, старается запомнить его тепло на своей коже. – Даже не знаю, сработает ли. – Она вдыхает его и задерживает этот вдох внутри себя. – Послушай, – говорит он. Она подбирает слово: – Это неневозможно… Думает это слово. – …ничего из этого невозможно… Стоп. Глава сорок третья Что-то тяжелое в ногах. Она пошевелилась. Боль пронзила лодыжку, стремительно взлетела вверх по ноге. Издала отрывистый звериный звук и замерла. Ей все приснилось. Где-то в безопасном месте. Но она не могла вспомнить ни сам сон, ни его подробности. Только ощущение. Последние яркие клочки счастья. Голоса. Дальше по коридору, в соседней комнате. Близко и далеко. – …правда, очень беспокоюсь… – Я понимаю, просто она сказала, что может… Эти голоса она не знает. Она нырнула на глубину, подальше от боли и звука чужих голосов. Потянулась к своему сну. – …по крайней мере, врач. Врач. Она в больнице? Дверь заперта, окно высоко. Ей нельзя закрывать глаза. Она должна неотрывно смотреть на квадрат света, который вне всякой досягаемости. Если она закроет глаза, – если она позволит себе уснуть, – они придут за ней. Они ждут, эти люди с иглами… она ждет, эта тьма… поэтому не спать, не спать, не спать… Глаза открыты. В них словно насыпан песок, полуосвещенный мир расплывается. Она все моргала и моргала, и облизывала сухим языком высохшие губы. – Боже, – произнесла она, но это относилось к тяжести на ногах. Она вспомнила, что Бог омыл ей лицо. Стер ее соленый страх. Она попробовала сесть, но не смогла пошевелиться. Сил хватило только толкнуть ногой. И тяжесть села и залаяла. Да. Собака. Конечно. – Лея! – кричит сердитый женский голос. – Слезай! Ну-ка, сейчас же! Нет, не надо… ей нравилась эта тяжесть. Пыталась сказать об этом. Женщина ахнула. – Никол! – позвала она и, приблизив лицо к подушке, спросила: – Кэсси, как ты себя чувствуешь? Первый и единственный вопрос: – Мы победили? – Что, прости? Я не расслышала, чего ты хочешь? Она повторила вопрос снова, распухшим от жажды языком: – Мы победили? – И когда она произнесла вопрос, ей самой стало интересно, что означают эти слова. – Воды? Ты хочешь пить? Женщина протянула ей стакан. Кэсси снова попыталась сесть прямо. Перевернулась на бок, попробовала выпрямиться, но ее рука, ее запястье еще так слабы. – Ну-ка! – Женщина отставила стакан в сторону. Просунула руки под руки Кэсси, обняла ее за плечи, чужая, но с такой любовью. Осторожно приподняла ее, но голова ударилась о стену, вызывая глубокую ритмичную боль внутри черепа. – Прости, пожалуйста. – Женщина поправила подушки, устраивая ее поудобнее. Поднесла воду к губам. На вкус вода прозрачно-голубая, ее прохлада бежала по пересохшему рту, пересохшему горлу, словно птичье пение. – Спасибо, – сказала она и увидела, что женщина нахмурилась, ничего не понимая. – Ты проснулась! – В дверь просунулась голова какого-то мужчины. – Слава небесам! Подруга, ты проспала несколько дней. Практически не приходя в себя. Здорово же ты нас напугала! Как ты себя чувствуешь? – Кто… – Она хотела спросить: «Кто ты?» Но, похоже, предполагалось, что она знала его. Она обвела взглядом комнату. Мужчина стоял у двери, потому что в самой комнате свободного места нет. Письменный стол. Мониторы, системные блоки, кабели. Окно закрыто жалюзи. Все твердое, все черное, бежевое и серое. Внутри ее сердце сжалось во что-то плотное, тяжелое и болезненное. Она почувствовала, как сама ее суть сворачивается вокруг этого нового сердца. «Нет», – говорит она или пытается сказать. И снова закрывает глаза. Когда она проснулась в следующий раз, по свету, что просачивался сквозь жалюзи, можно было догадаться, что на улице день; откуда-то поблизости доносились голоса. Не те голоса, что были раньше, женщины и мужчины, которые, похоже, ухаживали за ней. Эти незнакомые голоса отличались по тону. Словно на полную громкость включили телевизор или радио. Она прислушалась к своим ощущениям, оценивая их. Повернула. Боль все еще не прошла и слабо пульсировала в задней части черепа. Она с трудом приняла вертикальное положение и увидела, что одета в хлопчатобумажную ночную сорочку. «Не моя, – подумала она, – не того размера, слишком большая». Затем голос произнес: «Игра Воображения, которой владеет компания IMAGEN». И в ее мозгу замкнулся контакт. Словно щелкнул выключатель, и дом ее головы залил свет. Лавина воспоминаний: образы, фрагменты, моменты, эпизоды вспыхивали, сталкивались, толкались и начинали складываться воедино. Выстраиваясь в повествование. Игра Воображения и IMAGEN… Освальд и Льюис… живое существо в ее голове… Алан, Алан, Алан… Когда она попыталась встать, она накренилась набок. Оперлась о кровать и стол, чтобы удержать равновесие. Стараясь не расплескать головную боль, словно она несла блюдце с молоком. Кэсси прислонилась к дверному косяку, перевела дух, соображая, в какую сторону идти, а затем, будто по раскачивающейся в шторм палубе, потихоньку пошла в направлении голосов. На диване в гостиной, рядом с собакой, Никол окружил себя ноутбуками и планшетами. С хмурым видом он переводил взгляд с одного экрана, на другой. – Никол, – позвала она трескучим от сухости голосом. – Мы справились? Получилось? При звуке ее слов Лея вскочила с дивана и с лаем бросилась под ноги Кэсси. Подпрыгнула, чтобы еще раз лизнуть ее лицо. Судя по его виду, испытав явное облегчение, Никол поймал Лею за ошейник. Из-за лая Леи и прочего шума, который производила собака, бешено колотя хвостом по полу, Кэсси усомнилась, что правильно расслышала его ответ, и попросила повторить. – Ты справилась, да, – подтвердил Никол. – Или, по крайней мере, запустила сам процесс. Позже, устроившись на диване, с Леей между ними, они следили за потоком новостей по телевизору, по радио, в интернете. Читали последние сводки новостей по IMAGEN: непредвиденные обстоятельства, безоговорочные извинения, компания делает все, что в ее силах, стараясь разобраться в случившемся. Слушали бизнес-корреспондентов, анализировавших последствия, доверие к бренду и главный вывод: Игра Воображения не работала четвертый день подряд. Понятно, что пользователи волновались. Все выглядело уже не как временный сбой, а скорее, как скрытые проблемы, но насколько они серьезны, пока говорить было рано. – Им точно не пережить такого, – заметил Никол, но его слова больше напоминали мольбу, чем предсказание. На экране генеральный директор читал официальное заявление, стоя на ступеньках штаб-квартиры IMAGEN. Суть речи сводилась к тому, что компания не признавала существование проблем и не брала вину на себя. У Кэсси возникло тошнотворное ощущение, что они наблюдали аккуратно исполненный, как в танце, первый из серии стратегических шагов, который приведет к его отставке (по семейным обстоятельствам). Год или два безвестности позволят миру забыть его провал, а затем он вернется в какой-то другой роли, но с таким же высоким статусом. И скорее всего, так будет со всеми ними. С Томом Освальдом. С безымянной женщиной за рулем. Даже с профессором Морган. – Этого недостаточно, – сказала она. Краем глаза она уловила, как Никол перевел взгляд с экрана на ее лицо. – Недостаточно, – согласился он, кивая. Наклонился вперед, нажал какие-то клавиши на одном из ноутбуков и развернул его так, чтобы она видела светящееся на экране электронное письмо. – А вот этого, может быть, и хватит. Он четыре дня сохранял это письмо – все время, пока она лежала без сознания. Выполнял задание, которое она поручила ему, – взламывал сервер IMAGEN. И прошлой ночью, почти на рассвете, ему наконец удалось взломать его. С тех пор он скачивал, искал, сортировал информацию. Собирал материал, который им понадобится, чтобы поджечь всю компанию. Информацию о проведении испытаний в «Рафаэль-Хаусе», с их некорректным согласием; о подключениях между пользователями Игры Воображения; о планах IMAGEN манипулировать опытом пользователей. – Я подготовил письмо. И приложил, заархивировав, все файлы, – пояснил Никол. Наклонившись к экрану, Кэсси прочитала письмо. И не смогла сдержать улыбку, увидев адрес электронной почты: [email protected]. – У меня есть приятель, технический журналист. Все готово к отправке. Еще вчера вечером было готово. – Так чего ж ты не отправил? Он нахмурился, будто ответ был настолько очевиден, что не нуждался в объяснении. Взял «Ризлас» и принялся скатывать папиросу.