– На ночлег, – сказала она. – Нет, нет… Я не бездомная. Именно так Кэсси и собиралась сказать, но, пожалуй, теперь это уже неправда. Да и какое это имело значение? Она не рискнула бы обратиться за койкой в ночлежку, но наступит время, и ей надо будет поесть, а кошелек почти пуст. Она протянула руку и взяла деньги. Двадцать фунтов. – Спасибо. – Ее голос слегка дрогнул на последнем слоге. – Ладно, береги себя. – Женщина выпрямилась и, коротко кивнув, продолжила свой путь, будто сделала всего лишь пустяковое дело. Кэсси постаралась сосредоточиться на банкноте, скользкой в мокрых пальцах. Ей ничего не удавалось удержать в себе, никакой правды. Что настоящее? Что реальное? Начнем с дождя, вот он стучал по ее капюшону, оставлял лужи в неровностях земли, и ее кроссовки уже насквозь промокли. Но если этот дождь настоящий, как насчет того дождя в Игре Воображения, который обрушился на них с Аланом, на листья над их головами? Она слышала его тогда, видела… и если тот дождь, барабанивший по листьям, не настоящий, то с какой стати она должна доверять влаге, струйками стекающей по ее шее прямо сейчас? Как только она создавала категорию под названием «Реальное» и помещала что-то в нее, очертания расплывались, становились проницаемыми. Не за что зацепиться, и слишком многого она еще не понимала. Подумаем: чему она может доверять? Если бы выбор, который она считала своим, принадлежал ей с самого начала. Спит с Льюисом. Играет в детектива с профессором Морган. Возвращается в Игру Воображения. Игнорирует советы Джейка, отказывается от своей семьи, от всякой надежды на примирение. Можно ли во всем этом обвинить IMAGEN? В каждом шаге, который она совершила? Ее связь с этим миром ослабла, и теперь у нее не получалось разобраться в нем самостоятельно. Сунув руку в карман, Кэсси проверила, что банкнота на месте. Доказательство того, что незнакомка видела ее беду и сделала ей доброе дело. Некоторые люди так и сделают для тебя. Но как они узнают, что нужна помощь, если не сказать им об этом? Пришло время просить о помощи. Глава тридцать пятая Увидев на экране лицо Кэсси, Никол покачал головой. Ждал, что она свяжется с ним, а потом перестал ждать. Он перевернул планшет экраном вниз и вернулся к коду, над которым работал. – Слишком поздно, подруга, – пробормотал он себе под нос. Во второй раз она позвонила как раз в тот момент, когда Джо просунула голову в дверь. – Не собираешься отвечать? – поинтересовалась она. – Это Кэсси. – А, ну, тогда понятно. Хочешь пива? – Да. Пиво было бы круто, спасибо. Честно говоря, с первой встречи с Кэсси он должен был понять, что она ненадежный человек. И на самом деле, он понимал это. Уже давно сработала сигнализация: держись подальше. Всегда можно определить, все ли у человека в порядке с головой. По глазам или еще как-нибудь. Но ее объявление интриговало: успешный малый бизнес… расширение нашего академического сервиса… возможности для высококвалифицированных претендентов в следующих областях… А ему нужны были деньги. И потом, нравилась она ему. Забавная, даже если и не хотела такой быть, как казалось со стороны. Несобранная, но изо всех сил старалась быть эффективной и заботилась о продукте. Возможно, ее бизнес и являлся мошенничеством в сфере образования, но вела она его честно. Можно даже сказать, что она честно жульничала. И еще она невероятно упрямая, а это качество ему всегда нравилось в женщинах. Он полагал, что она оставит сообщение, учитывая, что уже дважды удосужилась позвонить ему. Но нет, ничего такого. Проверил еще раз, просто чтобы убедиться. И теперь ее пропущенные звонки раздражали его. Для Кэсси несвойственно звонить, обычно она отправляла сообщения. Может, что-то серьезное случилось… Но она не могла ожидать, что ему будет наплевать, если для нее это так важно… плюс целиком ее вина, что он так просрочил этот проект. Ничего, если действительно что-то важное, перезвонит. Когда Джо вернулась с пивом, он схватил ее за руку, притянул к себе и быстро поцеловал. – Спасибо, моя дорогая. – Рада помочь, – сказала она и ушла. Здорово, конечно, он-то делал для нее то же самое, все эти годы, пока она занималась волонтерством, а затем училась. Вечером всегда был заварен свежий чай, если ей приходилось работать допоздна. Горячая ванна после бесконечного тяжелого дня, каких было слишком много. Когда Кэсси позвонила в третий раз, он как раз с головой погрузился в хитросплетения кода, в самую его гущу… Помедлив, буквально на последнем гудке, не отрывая взгляд от мониторов, он принял звонок: – Слушаю? Из динамика доносился шум улицы, и кто-то молчал. Молчаливое соединение. Он посмотрел на экран. Точно Кэсси. – Кэсси? Ты слышишь меня? – Слушай, – сказала она, будто он уже не слушал. Она говорила тихо. И спешно. – Мне очень нужна помощь. Ситуация запредельная. И нет ни одной причины, почему ты должен помочь, и сейчас у тебя есть отличный шанс повесить трубку. Теперь настала его очередь молчать. Откинувшись на спинку стула, все еще сидя перед мониторами, он глядел на программу, над которой работал. Ту самую программу, которую он доводил до ума во сколько? В одиннадцать вечера? Потому что безнадежно отстал из-за заданий летней школы. Он закончил выполнять их только на этой неделе, и ему не заплатят за них, потому что Кэсси отшила его без единого слова, не ответив ни на одно его сообщение и не оставив ему возможности связаться с клиентом, который теперь, по-видимому, уже не успеет вовремя сдать задание. Что за жизнь, блин! И вот теперь она играла в шпионов, так основательно играла, будто от этой игры зависела ее жизнь. В последнее время она, правда, была словно не в себе. И сейчас дала ему выбор отказаться… будто все остальное дерьмо, с которым он ей помогал, – мухлеж с системой безопасности универа, или безлимитные распечатки, или настройка их платежной системы таким образом, чтобы платежи нельзя было отследить, – будто все это совсем не было запредельным. С другой стороны, она много трудилась над своим бизнесом. Находила клиентов. И именно она предложила ему делить доход пятьдесят на пятьдесят. И круассан в качестве бонуса. Просто ему не хотелось быть идиотом. И соглашаться слишком быстро. Через пять минут он уже надевал куртку, проверяя карманы на предмет бумажника и ключей. Джо застыла в дверях гостиной, удивленно вскинув брови: – Не поздновато для прогулки? Ты куда собрался? – Кэсси нужно немного помочь. – Ну да, конечно. А кто-то говорил, что завязал со всеми этими делами? Никол пожал плечами: – Я помню… но она вежливо попросила. Или что-то в этом роде. Джо взяла со столика в прихожей поводок и пластиковые пакеты. Из гостиной донесся шум, и через несколько секунд появилась Принцесса Лея, высунув от нетерпения язык и размахивая хвостом. – Смотри, ты сам принял это решение, – заметила Джо. – Возьми с собой собаку. Избавь меня хотя бы от прогулки с ней. Глава тридцать шестая Кэсси назначила ему встречу в их обычном месте, но как только увидела, что он направляется к ней, вскочила со скамьи, намереваясь увести его. – Я же сказала, чтобы ты приходил один, – невозмутимо заметила она. Собака Никола обнюхала ее кроссовки, разрезая хвостом, как стеклоочистителем, струйки дождя. – Не знала, что ты собачник. Взглянув на нее сверху вниз, Никол потянул за поводок. – Не беспокойся. Лея – воспитанная девочка. На секунду Кэсси опустила руку, чтобы Лея, понюхав, запомнила ее запах. – Отличный повод прогуляться. Оглядев украдкой пустую площадь, она повела их к центру ночного города. Дождь утих, и за пределами университетского квартала, когда они свернули на боковую улицу, ведущую к пабам и клубам, она позволила себе немного расслабиться. Среди небольших групп последних посетителей, куривших перед закрытием на тротуаре, они были в относительной безопасности. – Ладно, давай, Бонд, выкладывай, что там у тебя. Что случилось? Кэсси начала говорить. Замолчала. И тяжело вздохнула: – Проблема в том, что я могу говорить всю ночь, и, по-моему, ты не поверишь и малой толике моего рассказа. Никол пожал плечами: – Есть только один способ проверить, а? – Честно. Мне надо так много рассказать тебе, что даже не знаю, с чего начать. И я расскажу тебе все, что смогу, и так быстро, как только смогу, и… просто прошу: поверь мне на слово. – Ну, тогда начинай. – На днях, возле здания Ньюмена… помнишь, я еще в легком шоке была после выставки… – Ты про Игру Воображения? – Ты же по-настоящему ненавидишь их, да? – Дело не в ненависти. Все так, как я сказал: не одобряю. – Ладно, хорошо… Каюсь, я раньше работала на них.