– Поговорим об этом позже. Сейчас я хочу подчеркнуть, что таких сотрудников, как вы, тем более настолько преданных своему делу, очень мало. И хотя ясно, что IMAGEN не несет – не может нести – никакой ответственности за случившееся, в отношении вопросов, которые привели к тому, что вас уволили, – он тщательно подбирал слова, – мы тем не менее признаем: такого вообще не должно было случиться. – То есть я не была виновата. – Сощурив глаза, она пыталась прочесть выражение его лица. – Вы это хотите сказать? – В том, что случилось, вы не были единолично виноваты. Потому что она устала. Сразу перешла от Игры Воображения и Алана к этому непонятному разговору, да еще и в таком месте, куда бы никогда больше добровольно не пришла, предварительно не поспав хотя бы двадцать минут. Из-за серьезного выражения лица Освальда и неожиданной мягкости его тона. Вот почему она закрыла глаза и плотно сжала губы. Он наверняка ждал, что она заговорит. Если бы она была уверена, что голос не подведет, то попросила бы Освальда озвучить его предложение. Но вместо этого всеми силами приходилось унимать дрожь при дыхании. – Юристам нетрудно составить и новое соглашение, – наконец произнес он, – где будут улажены все вопросы. Вы сразу получите дополнительную месячную зарплату, и мы выплатим ваш бонус, право на который вы утратили в связи с увольнением. Достаточно, чтобы вы переехали в новую квартиру, если захотите. И всё будет выглядеть так, будто прошлого года никогда не было. Его можно стереть. – Освальд сделал паузу, затем продолжил еще более вкрадчивым голосом: – Посмотрите. Вон туда. Уборщик уже полирует ваш стол, прямо сейчас. Она открыла глаза. Разрешила себе посмотреть. – Вы сможете вернуться в офис так быстро, как захотите. Вернуться к своим коллегам. С некоторыми из них вы уже работали. Допустим, на следующей неделе. Всё зависит только от вас. Она смотрела на свой рабочий стол, переводила взгляд на столы, места за которыми через несколько часов займут ее прежние коллеги. Ранние пташки – Фил, Эмили, Лотта – будут на месте ровно в восемь. Последней прибудет Каролина, взбодренная кофе и переполненная извинениями. Поздоровавшись, все привычно рассядутся за своими столами, жалуясь на предстоящий день, сочувствуя друг другу по поводу назначенных встреч, сроков и переполненных почтовых ящиков, и будут пребывать в благодатном неведении, как им повезло: у них есть место, куда можно прийти, работа, команда, частью которой является каждый из них. Она кашлянула, прочищая горло. – А что насчет Игры Воображения? – Какой смысл скрывать от него, как сильно она хочет вернуться, как далеко зашла, сделав еще один шаг? – Игры Воображения? Ну, конечно, мы вернем вас туда. Ваш аккаунт можно разблокировать практически немедленно. Да я сам могу это сделать. Его предложение… было слишком замечательным для правды. Если это не сон… Кэсси поджала пальцы в кроссовках и почувствовала, как грубая ткань трется о кожу. Если это не сон или что-то еще… – Вы, наверное, устали. Я попрошу Лахлана принести нам кофе, – сказал Освальд, поднимая планшет. В голове промелькнула мысль, что именно она заставила его произнести эти слова. Ей никогда не удавалось создать силой воображения тающий шоколад и запах кофе. – Если не трудно. Пальцы до боли вцепились в рукава пиджака Освальда. С высоты своего «насеста» она наблюдала за уборщиком: вот он брызнул спреем на ее стол, вытер, пошел дальше. Она вполуха слушала Освальда, который расписывал, как скоро она сможет вернуться в отдел, как хорошо впишется в команду маркетологов. За последний год появились новые лица, но некоторые бывшие коллеги еще работали… Если эта смесь лести и подкупа – Игра Воображения, то какая-то жалкая. Да и сама Кэсси выглядела жалкой, со своей фантазией о счастливом конце. Вошел Лахлан и поставил на стол две кружки. Кэсси сразу взяла кружку с кофе и поднесла ее к самому лицу, закрыла глаза и сосредоточенно прислушалась к своим ощущениям. Вдох, выдох. Запах, какой и должен быть: глубокий, черный и сильный. Совершенно реальный. По другую сторону стола Освальд ждал ответа на свое предложение, в обмен на твердое обещание всего, чего она могла пожелать. Держа кружку двумя руками, Кэсси пыталась понять, что все это значит. Алан и то, что они с ним сделали. Какое отношение она будет иметь к тому эксперименту, если вернется в лоно IMAGEN. Как сотрудник, она занимала бы идеальную позицию, чтобы получить побольше информации. И придумать, как помочь. Но ей известна только половина предложения. Она узнала, что Освальд предлагает, но не знала, что он хочет взамен. – Хорошо, – сказала она. Он глубоко выдохнул и опустил плечи, не скрывая, что его прежнее, казалось бы, расслабленное поведение – всего лишь тонко сконструированный расчет. – Нет, подождите. Хорошо – это о развитии ситуации: вы обозначили, что получу я. А как насчет вас? Что получает от меня IMAGEN? – Что мы получаем. Сейчас расскажу. – Он кивнул, словно выкраивая себе мгновение, чтобы собраться с мыслями. – Итак, Кассандра, необходимо понимать, что у вас есть одна особенность. Не эксклюзивная, конечно, у других людей она тоже встречается. Но, в силу разных причин, вы – идеальный вариант, чтобы помочь нам исправить небольшую ошибку, вызывающую незначительные осложнения. Небольшую ошибку. Незначительные осложнения. И тем не менее эта встреча наверняка тщательно спланирована. Они ждали, пока она нарушит условия подписанного соглашения. Примчались за ней на рассвете, привезли сюда, для беседы с одним из самых главных директоров компании. И, поскольку Освальду известно практически все о каждом ее шаге, сколько же времени и сил было потрачено на слежку за ней? Это несоответствие звучало как предупреждение. Она плотнее натянула пиджак Освальда на плечи, понимая, что все, услышанное дальше, будет в лучшем случае полуправдой. – Итак, как вам известно, за последний квартал рост числа пользователей Игры Воображения выровнялся. – Не выровнялся. Пользователи уходят от вас. Освальд выглядел огорченным. – На самом деле, с ростом числа новых пользователей все идет по плану. Или почти по плану. Хотя аннулирование аккаунтов резко возросло. – Получается, проблема в качестве опыта, который пользователь получает в Игре Воображения? Ожидания не оправдываются? – Можно и так сказать. – Но… как? Игра Воображения полностью зависит от человека: она и есть его или ее ожидания. Освальд покачал головой: – Корни проблемы уходят в первые этапы разработки продукта. – Он сцепил руки перед собой. – Вы наверняка знаете, что в долгосрочной перспективе планируется предложить Игру Воображения как социальный опыт, и пользователи смогут участвовать в виртуальных реальностях друг друга. Но вряд ли вам известно, что на самых ранних итерациях технологии наши ученые исследовали возможность прямого контакта между наборами биомолекул, составляющих индивидуальные сети пользователей. Чувство кворума. Микроорганизмы общаются. Врач подключается к пациенту. Кэсси ничего не ответила, стараясь сохранять вопросительное выражение лица. – Вот, к примеру, мы с вами сидим здесь, и у каждого из нас Игра Воображения в активном состоянии, и каждый из нас счастлив в своем воображаемом мире… так вот, наши сети начали бы узнавать друг друга. – Как узнают друг друга планшеты или линзы – с Wi-Fi или радио? – Не совсем так, но… довольно похоже. Суть идеи в том, что пользователи смогут подключаться друг к другу. То есть взаимодействовать. Его объяснение лишь подтверждало то, что она и так знала. Но она заметила, что наклонилась вперед, и ее сердце забилось быстрее. – Вы сказали, что исследование проводилось на ранней стадии разработки Игры Воображения. А результаты когда-нибудь проверялись на практике? Он деликатно уклонился от ответа. – В силу некоторых причин это направление исследований заморожено. Но функция, о которой я говорю, осталась встроенной в биомолекулы. И есть у каждого пользователя, у каждой сети. Неактивная. Представьте, у человека есть аппендикс или хвостовая кость. Как части тела, они тоже не активны. Не нужны – просто остались с того времени, когда они «работали». А сейчас они не несут никакой функциональной нагрузки. По крайней мере… – Его губы немного изогнулись, придавая ему слегка удивленный вид, будто он понял, что она и сама уже обо всем догадалась. – …предполагается, что не несут. Но есть одно осложнение. Эта латентная способность к подключению… становится активной. У некоторых людей. Пока у совсем небольшого числа. И, даже не сомневаюсь, вы уже догадались, что… – Я одна из них. – Она изо всех сил старалась подавить смех, который щекотал ее изнутри. Освальд даже не догадывался о скрытом смысле своих слов. Вот оно, подтверждение: там, в Игре Воображения, Алан настоящий. Она не придумала его. Их реальности подлинные, и они просто подключились друг к другу. Ее надежда оправдалась; она предполагала, но теперь… Теперь она знала наверняка. – Расскажите, как это происходит? – попросила она Освальда. – Почему эта функция активна только у некоторых пользователей? – По нескольким причинам. Прежде всего, похоже, чем больше человек пользуется своей биомолекулярной сетью, тем больше она… эволюционирует, назовем это так. Иными словами, способность подключения становится активной благодаря обширному пользованию Игрой Воображения. Таким образом, до сих пор в группу тех, кто обладает опытом подключения, входят только люди, стоявшие у истоков Игры Воображения, – сотрудники, бета-тестеры, самые первые пользователи. Например, вы. Конечно же, вы ранний пользователь. – Его взгляд сместился, пока он сверялся с информацией на линзе. – Перед запуском продукта вы провели в Игре Воображения внушительное количество часов, прежде чем мы ввели двухчасовой лимит. «Да уж!» – Кэсси вспомнила, как ответственно она подходила к погружению в свой воображаемый мир. Как методично прорабатывала каждый фрагмент получаемого опыта, на какой только у нее хватало воображения, – для понимания возможностей продукта, но всю эту работу она проделывала бесплатно, просто продолжая исследование. – А теперь вторая причина, по которой эта функция становится активной только у некоторых пользователей. Для подключения требуется, чтобы пользователи находились относительно близко друг к другу. Это работает не как телефон, когда ваши данные передаются на спутник в космосе, и через секунду вы уже говорите с кем-то в Австралии. Если не вдаваться в подробности. Как близко надо находиться? Счет идет на метры. Можно подключиться к пользователю, который физически находится в той же комнате, что и вы? Да. К соседу по дому? Может быть. Есть ряд фактов, позволяющих нам предположить, что с практикой диапазон увеличивается. – Освальд поднял руку и помассировал затылок. – Разумеется, при этом надо находиться в состоянии, в котором вы не реагируете на внешние раздражители, с подавленной двигательной реакцией. Это может быть обычный сеанс Игры Воображения, который инициируется вашим приемником. Или состояние сна. И тогда можно подключиться к другому – войти в чужую Игру Воображения без приемника. В его объяснении содержался ответ на вопрос, который раньше ставил ее в тупик: почему, чтобы прервать подключение, врачи в «Рафаэль-Хаусе» просто не снимали приемники со своих пациентов? Теперь понятно, что за рана у Алана за ухом. Там нет имплантата, но когда-то он там был. Осознав вытекающие из этого следствия, Кэсси дернула себя за прядь волос. – Это же означает, что, подключившись к чужой Игре Воображения, в ней можно оставаться часами, потому что нет ни приемника, ни сигнала, чтобы отключить вас. Освальд кивнул в знак согласия: – По сути, мы не в состоянии контролировать подключения. И чем чаще они возникают, тем больше увеличивается их продолжительность. Мы предполагаем, что развивается и сама способность к подключению, поскольку с самого начала формируются более устойчивые нейронные связи. Кэсси молчала, запустив пальцы в спутанные волосы. Что-то в этой теории не сходилось. Она уже хотела указать на это Освальду, когда он задал свой вопрос. – Вы помните, как подключились в первый раз? – В его голосе звучало неподдельное любопытство. – Нет, – ответила она. Отталкивая воспоминание того опыта прочь, его яркость и тепло, и блеклость красок, когда всё закончилось. Она должна оставаться здесь, оставаться в настоящем, не рассеивая внимания. – Хотя не совсем так. Просто в этом не было ничего особенного. А как это было у вас? – То есть? – Вы же, наверное, потратили на Игру Воображения больше времени, чем я. И раз вы считаете, что близость в пространстве важна… полагаю, вы нередко находились достаточно близко к другим пользователям. Освальд пренебрежительно усмехнулся: – Реальная жизнь – штука требовательная. У меня никогда не было и нет свободного времени, чтобы тратить на Игру Воображения бесконечное количество часов. – И все же… наверняка есть тысяча, несколько тысяч человек, накопивших не меньшее количество часов, чем я. Профессор Морган, например. Уверена, у нее есть опыт подключения. – Это была всего лишь догадка, вызванная затравленным взглядом Морган, с которым та, впрочем, быстро справилась, когда отрицала возможность подключения. Освальд не стал возражать. – Сотрудники IMAGEN, ранние пользователи… у них у всех есть такой опыт? – Мы предполагаем, таких людей примерно несколько тысяч. Случаи подключения в относительно небольшом пространстве участились совсем недавно. И по мере того, как мы развиваемся, проблема, конечно, растет: больше новых пользователей, больше пользователей с солидным запасом часов… – Подождите, я вижу проблему неконтролируемости подключений. Но почему пользователи аннулируют свои аккаунты? Я имею в виду… – Увидев, что он удивленно приподнял брови, она замолчала. – Не понимаете, почему пользователя беспокоит принудительное, неизвестно откуда взявшееся подключение? – Освальд откинулся на спинку кресла, словно желая получше рассмотреть собеседницу. – Вторжение другого сознания в вашу самую сокровенную, личную фантазию? Преобразование вашего личного опыта в нечто, неподвластное вашему контролю? – Но это совсем не так. – Даже когда Кэсси произносила эти слова, она слышала белый шум и отдаленный рев. Чувствовала, как горелая резина подбиралась к ее горлу. – В вашем случае, возможно. Поскольку общая Игра Воображения взаимно формируется каждым из пользователей, характер получаемого опыта, скорее всего, зависит от того, к кому вы подключаетесь. Похоже, вам повезло. Вспомнив, как не-Алан раскачивался, дергал себя за волосы, она проглотила подступивший к горлу комок. Во рту пересохло. – А если не повезет… поэтому люди жалуются? – Знаете, удивительно, но жалоб мало. Если, как и у вас, опыт положительный, то пользователь, вероятно, объясняет это сбоем в системе и молчит, считая, что получает что-то даром. – Кэсси почувствовала, как краска залила лицо, и опустила голову. – А подключения, происходящие без приемников, когда пользователь спит, скорее всего, принимаются за сны. Сладкие сны… или кошмары. – Но даже если и так, люди же наверняка не молчат. – Ну, разумеется, – согласился Освальд. – Всегда найдутся желающие поделиться неприятным опытом – в социальных сетях, на форумах, в блогах… И у нас есть стратегии, как справиться с этим. Ради безопасности и удовольствия можно минимизировать ущерб для бренда, для нашей репутации. Но большинство таких пользователей предпочитают не распространяться о своем опыте. Во всяком случае, в интернете. – Его внимание немного ослабло, пока он читал информацию на линзе. – Вы же по образованию психолог? Вот, по-вашему, почему сотни людей держат травмирующие переживания при себе?