– В основном, да. – Она пожала плечами. – И он, она, они… так и подтвердили? – Это следует из ответов. Оказывается, было несколько несвязанных между собой случаев, когда удалось взломать биопрограмму Игры Воображения. И ты, по-видимому, один из них. – Потрясающе. – Поднявшись со своего места, он перегнулся через стол: во рту у него был вкус мяса и жира. – Ты удивительная. Раньше эта похвала польстила бы ей. И она попробовала отыскать это ощущение внутри. Наверняка где-то там оно должно быть. – Знаю, – отозвалась она. – Я удивительная. – Несколько случаев… Как, по-твоему, сколько? – Может, я и преуменьшаю, но как минимум двузначное число. Кто скажет точнее? Но я не уверена, что это имеет значение, потому что потом я поговорила с другим человеком. – Еще один контакт? Она покачала головой: – Просто хороший знакомый, не из IMAGEN. Но в чем-то он разбирается. Он компьютерщик, и еще… он относится к тем людям, которым известно, как обходить запреты. Понимаешь, о чем я? – И о чем же ты спросила его? – Вообще-то, я не спрашивала. Так, всплыло в разговоре. Он потянулся к ней, словно хотел поцеловать еще раз. – Ладно, и что он сказал? – Говорит, что, если знаешь нужных людей, есть способы попасть в Игру Воображения. Без IMAGEN. Без их ведома. Он на мгновение замолчал. – Даже если твоя ДНК в черном списке? – Не знаю, у меня не было возможности уточнить. Он просто сказал «черный рынок». – Черный рынок, – повторил за ней Льюис, откинувшись на спинку стула. – Но ведь это так просто, все может быть так просто. Не нужно торговаться, шантажировать или что-то в этом роде. Они никогда не узнают об этом. – Не узнают, – согласилась она. Удивительно, что Льюис не додумался до этого раньше. Слишком безопасный, слишком законопослушный, чтобы думать таким образом. Еще удивительнее, что и ей такой вариант тоже не пришел в голову, а может, и неудивительно: ведь до недавнего времени она не позволяла себе даже думать о возможности возвращения. Их забытые тарелки стояли между ними, еда Льюиса наполовину съедена, Кэсси почти не притронулась к своей. – Насколько, по-твоему, он надежен, этот твой знакомый? Кэсси задумалась, взвешивая враждебность в голосе Никола, когда он говорил об Игре Воображения, против десятков раз, когда он помогал ей не нарушить сроки выполнения заказов. – На него можно положиться… нет, не так… он очень надежный. Но он не нейтрален – ненавидит их, ненавидит IMAGEN. У него есть все виды теорий заговора о них, не знаю, влияет ли это на положение дел. То, чему он хотел бы верить. – Она на мгновение задумалась. – Я могла бы расспросить его… выяснить побольше. С кем нам нужно связаться. Но его образ мыслей… не знаю, сможет ли он помочь… – Нет, – сказал Льюис, как она и предполагала. – Оставь мне. Я сам поговорю кое с кем. И наверняка решу эту проблему, если она вообще решаема. – С минуту он сидел, задумавшись, прикрыв свои узкие глаза. Затем, словно очнувшись, посмотрел на нее и слегка нахмурился. – Ты сказала «нам». – Что, прости? – Выяснить, с кем нам нужно связаться. Ты так сказала. Кэсси опустила глаза, собираясь убрать со стола. – Будешь еще есть? Когда Льюис мотнул головой, она встала и счистила остатки еды в мусорное ведро. – Ты сама делаешь выбор, – говорил Льюис. – Не хочу уговаривать тебя. Я понимаю: на тебя нельзя давить. И в любом случае не факт, что это сработает. Может, твой знакомый просто пытался произвести на тебя впечатление или что-то в этом роде. Поэтому мне нужно знать: я спрашиваю для себя или для нас обоих? Она открыла краны и подождала, пока вода нагреется. Если возможность существует, Льюис решит эту проблему. Наверное, именно на это она и надеялась. Иначе зачем рассказывала ему? Если она ответит: «Да, для нас обоих», ничего необратимого не случится. Всегда можно передумать. Она заткнула раковину пробкой, добавила немного моющего средства, которое запузырилось, распространяя едва уловимый запах фальшивого лимона. Она уже вышла из тени, и если IMAGEN собирается прийти за ней, то пусть она встретит их в свете прожектора, сияющего на полную мощность. В Игре Воображения, где она снова найдет его. Где Алан будет ждать. Льюис говорил, а из кранов текла вода. Ее имя. Какой-то вопрос. Она выключила воду и погрузила руки в пузырьки и тепло. – Для нас обоих, – сказала она. Глава двадцать первая Издали, с противоположной стороны улицы, Кэсси наблюдала за расходящимися после собрания участниками группы. Они выходили по трое и по двое, желали друг другу спокойной ночи и снова возвращались к своей жизни. Иногда мужчина или женщина выходили по одному, опустив голову, торопливо избегая контакта глаз, даже намека на контакт или угрозы, что он неизбежно случится. В десять минут девятого, с последними задержавшимися, появился Джейк. Он помахал им на прощание рукой и, закрыв дверь, приготовился запереть ее. Кэсси перешла улицу. Джейк обернулся, и она помахала ему. Подождав, пока она почти дошла до него, он красноречиво поглядел на воображаемые наручные часы. – Собрание группы уже закончилось. – Извини, я давно здесь. Хотела… Но тебе, наверное, нужно домой. Он посмотрел на нее изучающим взглядом. А она глядела себе под ноги, на тротуар, потом на дорогу, на входную дверь соседнего дома. Дверь открылась и закрылась, из подъезда вышел дряхлый старик с такой же старой собакой. Когда Кэсси снова посмотрела на Джейка, он по-прежнему внимательно глядел на нее. – Подожди-ка минутку, – сказал он, отворачиваясь. Перед тем как позвонить жене, он на секунду задумался, щурясь на вечернее солнце. – У тебя есть полчаса, – сказал он. – Идем, прогуляемся. Они шли по тротуару, направляясь навстречу заходящему солнцу, и она не спрашивала, куда они идут. – Ты еще не вернулась в группу. – Нет. – И Льюис тоже. – Нет. – Не мое дело, конечно, но ты пришла поговорить, поэтому… – Я знаю, что ты… – Она собиралась сказать «будешь волноваться», но это было лишь предположение. С какой стати он должен волноваться о них? – …выслушаешь меня. – Я оказался прав? – Да. – И ты хочешь рассказать мне об этом? Она не ответила. Они находились рядом с собором Святой Марии. – Сюда. – Джейк свернул на тропинку, которая вела в обход на небольшую лужайку со скамейкой. Кэсси последовала за ним, и они сели. Хорошо сидеть бок о бок: можно разговаривать, и не нужно смотреть в глаза собеседнику. Она заговорила первой: – Я бы очень хотела рассказать тебе все, и, если бы смогла объяснить, смысла было бы больше, а так… Она сделала паузу: о чем именно рассказывать? О страхе, который до сих пор заставлял ее молчать? Мешал ей поговорить даже с таким надежным человеком, как Джейк? Но в последние недели она рисковала еще серьезнее, и прямо сейчас она стояла на пороге самого большого риска из всех. Нет, страх тут ни при чем. Слишком трудно объяснить. Слишком много такого, во что другой и не поверит. – Понимаешь, у нас с Льюисом одна и та же проблема. И она заключается не в выпивке и не в наркотиках. – Но это все равно какое-то пристрастие?