У нее промелькнула мысль указать на противоречие: почему же тогда такой непреклонный защитник реальности предпочитает постоянно находиться слегка под кайфом? Даже самым ярым поклонникам реальной жизни нужно иногда расслабляться. Наверное, тот же самый когнитивный диссонанс позволяет ему класть в карман свои пятьдесят процентов от академических услуг, которые они оказывают студентам, даже если он выступает против маркетизации университета. – И еще: если б мне захотелось поиграться с их игрушкой, – говорил Никол, – я бы не стал проходить тестики. Кстати, ты в курсе, что они продолжают владеть тем, что попадает внутрь тебя? Я про сеть и биомолекулы. Получается, что компания владеет частью твоего мозга. Их авторское право, у них патент. – Может быть, технически… но это ничего не значит. Не похоже, что они в состоянии вернуть свою собственность. Каким образом? – Сестра, скальпель, пожалуйста… – Да ладно тебе! Закон никогда не встанет на их сторону. – Девять десятых наших законов связаны с владением, так? И кто, по-твоему, сможет нанять лучших юристов? У них беспроигрышный вариант. И еще я бы не стал афишировать, что у меня есть деньги и все такое. – И как же тогда? – Налаживать связи с нужными людьми. Есть другие способы. – Ты имеешь в виду биопрограммное обеспечение. Взломать их продукт? Никол улыбнулся и произнес, преувеличенно четко выговаривая слова: – Черный рынок. Это все, что я хочу сказать. – Но… – Кэсси нахмурилась, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим возбуждением. – Без назального спрея все равно не обойтись: нужна биомолекулярная сеть. Хотя ты же не пробовал? Может, эти нужные люди – мошенники. – Я же сказал, предпочитаю реальную жизнь. Множество вопросов теснилось у нее в голове. Кто эти нужные люди? Каким образом модифицировалась украденная биопрограмма? Станет ли она работать, если ДНК пользователя занесена в черный список? Сколько это будет стоить? Но легкий приступ паранойи запечатал ее губы. Нельзя задавать такие вопросы, стоя у Башни Брей. Могла ли она вообще доверять Николу? С ее точки зрения, больше, чем другим. Надо побыть одной и все обдумать… Вопросы промелькнули, и она щелкнула пальцами. – Кстати, – кивнул он, – черный рынок есть для всего, если что… – Ладно, хватит. Я все поняла и запомнила. – Наклонившись к велосипеду, она повернула колесики на кодовом замке. Цифры выровнялись. Замок открылся. – Ура, свобода! – Ну, видишь? – воскликнул Никол, когда она сняла цепь с велосипедной стойки. – Я же говорил: не мешай мозгу делать свое дело. Кэсси сунула цепь в сумку и вскочила на седло. – Правило Жизни от Никола, номер сто семьдесят два… – сказала она, отталкиваясь. Она слышала, как он что-то говорил то ли себе, то ли ей. Что-то вроде: «Не гоняйся за тем, что потеряла» или «Они все время там». Глава двадцатая Льюис приготовил стейк. – По две минуты с каждой стороны, и стейк идеален. Все, что нужно. – С громким стуком он поставил перед Кэсси тарелку и, усевшись напротив, приступил к еде. Кэсси взяла нож и вилку, рассеянно смешала фасоль, красиво выложенную по краю тарелки, и принялась гонять фасолины в лужице растопленного масла. Льюис посмотрел на нее, ожидая похвалы. – Ты не голодна? Голодна ли она? Кэсси на мгновение задумалась. Да, пожалуй. Она голодна. Просто сейчас это неважно. Чувство голода казалось далеким и нереальным. – Не любишь стейки? – Нет, все замечательно. И пахнет великолепно. Она отрезала кусочек мяса. Цвет розовый. На тарелку вытек сок с кровью. Голос Алана: «Тебе бы не помешало немного крови. Немного красного мяса. Огромный стейк». «Ты никогда не говорил этого раньше, о крови». Теперь она знала наверняка: ничего ей не померещилось, хотя она и находилась в Игре Воображения. Он действительно говорил с ней, и его голос, и его слова были настоящими. Настоящие лицо, тепло, тело. Настоящий разум. Настоящий он сам. Она откусила немного мяса, прожевала и проглотила, не почувствовав никакого вкуса. – Кэсси? Ты в порядке? – В полном. А почему ты спрашиваешь? – Обычно у тебя хороший аппетит. – Извини, наверное, я слегка не в себе. Кэсси съела немного фасоли, приготовленной в слишком большом количестве масла. Вытерла жир с губ. – И еще ты все время молчишь. Волна раздражения подхватила ее и понесла: неужели так трудно просто заткнуться и перестать доставать ее? – По крайней мере, я не болтаю с набитым ртом, – ответила она. Увидела, как он отшатнулся, и пожалела, что вовремя не сдержалась. Он же Мистер Непринужденность, Мистер Высокий Темноволосый и Довольно Симпатичный, а она придирается к нему, будто они двадцать лет женаты. Но это не было неуважением, порожденным фамильярностью. Его голос внезапно стал чужим, а ее присутствие здесь – неправильным. И вообще, кто он такой? Этот человек, которого она знает всего несколько недель и о котором не знает ничего? Этот мужчина, который кормит ее, трахает, изображает ее парня? Он судорожно сглотнул: – Извини, если мои манеры не на высоте. – Может, перестанешь извиняться? Ты постоянно извиняешься! Он пристально посмотрел на нее: – В самом деле? Кэсси, это не так. Когда, например, я извинялся? Ей не удалось вспомнить ни одного случая. Раздражало общее впечатление, которое он производил на нее, может быть, его лицо, поза или что-то еще. – Понятия не имею. Это я так, обобщила. Льюис нахмурился, прищурив узкие глаза, такие темные, что в них ничего нельзя было разглядеть. У Алана глаза прозрачные, как вода, ну или когда-то были такими. Окна его души. Она не сводила взгляда со своей тарелки и думала об ужине в запертой палате. Что же он там ест? Еда никогда не приводила его в восторг: всего лишь топливо для прогулок по холмам, для бега, игры в футбол. А теперь это топливо откладывалось в жир. Невыразительные дни, перемежающиеся кружками невкусного чая с сахаром, дешевым печеньем, горками макарон с сыром, картофельным пюре с маргарином. Но ведь он там, внутри, разве нет? Ее Алан. Сидит в шезлонге на песчаном пляже. Запертый в ловушке этого тела. Молодой человек, совсем недавно ставший взрослым, но еще с мальчишеской худобой, со всей своей молодостью, все еще сияющей золотом. И когда он и она оказались в одной Игре Воображения, тот молодой человек стал настоящим. – Слушай, хочешь лечь спать? Одна, я имею в виду. Ложись, я принесу тебе чай. Он говорил мягко, поглядывая на нее с беспокойством, и она выдавила улыбку. – Нет, спасибо, – ответила она. Посмотрела на него: на Льюиса, который на ее стороне. На Льюиса, который хочет того же, что и она. Отложила нож и вилку. – Сегодня я кое-что сделала… я рискнула. – То есть?.. Что за риск? – Я поговорила кое с кем, кого знала раньше. По профессиональной линии. Его вилка с кусочком стейка остановилась на полпути ко рту. – В IMAGEN? – В университете. Этот человек занимается исследованиями в области биотехнологий. И занимает… довольно высокий пост. – Вот дерьмо! Боже, Кэсси, это я во всем виноват, я подтолкнул тебя… – Ты же понимаешь, что вряд ли ты сможешь подтолкнуть меня. – Ладно. Согласен. Но оно того стоило? Получилось выяснить что-нибудь? – Да. На мой взгляд, да. Всё, как ты сказал. Нас на самом деле больше. – Я оказался прав? Она снова улыбнулась, чувствуя, как губы растягиваются в тонкую линию. – Ты оказался прав. – И как ты… прямо вот так и спросила?