Я снова пытаюсь поднять руку, но те немногие силы, что у меня есть, похоже, иссякают. Все, что я могу сделать, это согнуть пальцы. Слабое движение. Но Люсьен – Люсьен моего воспаленного воображения, ибо эта слабость наверняка означает, что моя жизнь уходит, – все еще понимает. Он кладет мне руку на живот, но не отпускает. – Не бойтесь. Я не оставлю вас. Не раньше, чем вы уснете. Небольшая милость, учитывая, что я молода и не готова умереть. Но лучше, чем ничего. Две вещи приводят меня в сознание: яркий свет и звуки пения. Но на этот раз я не боюсь. Я открываю глаза… Я все еще жива. Если только загробная жизнь не очень похожа на Эйрию. Жива и смотрю на солнечные лучи, просачивающиеся сквозь плохо пригнанные ставни. Кора здесь, тихо ходит по комнате, напевая себе под нос, и вытирает пыль. Еще один признак того, что я не сплю: ни одна из галлюцинаций до сих пор не выполняла домашнюю работу. Я шевелю пальцами ног под одеялом. С облегчением обнаруживаю, что у меня все еще есть обе ноги. Мое раненое бедро болит, но мои мышцы чувствуют, что они должны работать. По крайней мере, в теории. Кора начинает посыпать пол сладким укропом. Его аромат поднимается и смешивается с ароматом лаванды и бледно-голубых речных роз, которые поникли в кувшине на столе рядом со мной. Она поворачивается к моей кровати. Ахает и роняет корзину, которую держит. – Миледи, да благословит меня Жар-птица! Я позову Его Величество… – Подожди… – хриплый, но все же мой собственный голос. – Подожди, Кора, – я начинаю кашлять, в горле так пересохло, что больно. – Вода… – Кора моргает, отряхивается и достает из кармана перчатки. Надев их, она наливает мне чашку воды. Я в силах заставить себя сесть, чтобы выпить ее. – Спасибо. Еще? – я протягиваю ей чашку дрожащими руками, и она снова наполняет ее. Я быстро осушаю ее снова. – Как… как долго? – Ну… – она смотрит в потолок и начинает считать на пальцах. – Сегодня двенадцатое число лавра, а с тех пор, как спала лихорадка, прошла почти неделя. А вы заболели за две недели до этого… Почти три недели. Я указываю на ставни. – Открой их, пожалуйста. Она кусает нижнюю губу и смотрит в пол. – Кора? – В данный момент мы не должны открывать ставни, миледи. Почему бы мне не принести вам отвар? Или супа? Что-то случилось. Хотя Кора явно не хочет говорить мне, в чем дело. Я отрицательно качаю головой. Откидываюсь на подушках. – Просто… помоги мне одеться. На это у меня уходит некоторое время. Руки и ноги у меня словно перья, совсем нет сил; умывание, одевание и причесывание так утомляют меня, что потом приходится вновь садиться. Кора все время болтает, рассказывая мне, какое облегчение испытывают врачи, и как я бормотала во сне, но до сегодняшнего дня так и не просыпалась. В конце концов я готова, и как только я немного ем, я чувствую себя сильнее. Кора достает мне трость и настойчиво следует за мной, пока я медленно спускаюсь в главную пещеру. Сначала я слышу голоса: звонкий тон лорда Корвакса на фоне гула. Скайн, или то, что от него осталось, похоже, на собрании, и большинство остальных жителей Эйрии – благородных и бескрылых – пришли, чтобы посмотреть. Когда я спускаюсь по лестнице, вглядываясь в море голов, я замечаю Валентина, стоящего рядом с центральным кругом, слегка наклонившегося вперед, сосредоточенны на том, что говорят. Все так сосредоточены, что сначала мне приходится похлопать по плечу одного из аристократов в углу комнаты, чтобы заставить его пошевелиться. Но слух о моем внезапном прибытии опережает меня. Толпа расступается, освобождая мне место. Дворяне приветствуют меня, бескрылые выкрикивают благословения; удивление – самая очевидная эмоция в их голосах, но также я слышу и облегчение. Круг из Скайна распадается, и Арон шагает вперед. – Адерин, ты проснулась… – он берет мою руку и целует. – Но почему меня не вызвали? – он хмуро смотрит через мое плечо на Кору. – А врачи, конечно… – Со мной все в порядке, Арон. Я могу поговорить с врачами позже. Скайн собрался. Очевидно, у нас есть неотложные дела. Арон вздыхает. – Полагаю, раз ты уже покинула комнату… – он берет меня за руку и ведет вперед, и я впервые вижу незнакомку, стоящую в дальнем конце круга. Одетая в доспехи из странной полупрозрачной чешуи поверх кожаной туники, брюк и сапог, с медными волосами, собранными в пучок, она выглядит точно так же, как и тогда, когда я впервые увидела ее. – Дамарин! – я расплываюсь в широкой улыбке. Это, вероятно, не очень по-королевски, но леди Крамп здесь нет для того, чтобы упрекать меня, и мне действительно все равно. – Когда вы сюда добрались? И как? И почему, – я бросаю взгляд на Арона, – мне никто не сказал? – Ты только что проснулась. Когда именно я должен был тебе сказать? – он улыбается, но на его лице появляются новые морщины беспокойства. – Полагаю, нет никакого смысла предлагать тебе вернуться в свою комнату, моя королева? – Абсолютно никаких, – я протягиваю руку; Дамарин пересекает круг, и мы хватаем друг друга за предплечья – тот же жест приветствия, который она показала мне на Галене. – Я пришла, Адерин, как и надеялась. И я привела с собой отряд людей, хотя нас может не хватить, чтобы помочь вам, – она оглядывается через плечо. Сорок или около того мужчин и женщин, все высокого роста, все одеты, как Дамарин, вооружены мечами и длинными луками, стоят в дальнем конце пещеры. – Добро пожаловать, все вы. Я рада видеть вас здесь. Хотя я сожалею, что не смогла поприветствовать вас в Серебряной Цитадели, как хотела. – Мы получили известие о падении Цитадели от наших агентов, – Дамарин хватает меня за плечо. – Я сожалею о ваших страданиях. Насколько я понимаю, трое из тех, кто был с вами на Галене, пропали. – Убиты, – я вздрагиваю, тела Одетты, Лина и Пира появляются перед моими глазами, даже когда я стою в переполненной пещере. Моя болезнь не затуманила ясности этого воспоминания. – Мы частично отомстили, по крайней мере. – И ты чуть не поплатилась за это жизнью, – вставляет Арон. – Может быть, позже нам стоит снова собрать Скайн… – Нет. Кто знает, сколько времени у нас осталось? Ставни закрыты, а Дамарин говорит, что не сможет нам помочь… Что случилось, Арон? Лорд Корвакс делает шаг вперед. – Если позволите, Ваши Величества? – Арон машет рукой, и Корвакс откашливается. – Леди Дамарин и ее люди, – Дамарин закатывает глаза, услышав, что он добавил титул, – прибыли примерно десять дней назад, приплыв из Северного Фениана. На тот момент у нас в Эйрии была одна община из Фениана, три из Ланкорфиса и две из Дакии. Затем, не желая тревожить Ваше Величество, примерно восемь дней назад… – Не нужно с ней нянчиться, Корвакс, – перебивает его Арон. – Мы в осаде. Наемники Таллис разбили лагерь у нижних ворот, а дворяне патрулируют над главными. Вот почему мы не смеем открывать ставни. У нас нет возможности привезти еще солдат или еще еды. Запасы на исходе. Да, и Арден из Дакии сбежал. – Он присоединился к Таллис? – Нет, судя по довольно плохо написанной записке, которую он любезно оставил. Он удалился в замок Гвельф и отзывает дакийские конгрегации, которые все еще находятся в поле. Очевидно, его первой заботой остается благополучие его собственного народа. Я вздыхаю. – Он ждет, пока будет ясно, кто победит. Арон кивает. Берет мою руку в свою. – Есть еще кое-что. – Под «еще кое-что», я полагаю, ты подразумеваешь «хуже»? – Дворяне над главными воротами сбрасывают… ракеты, – его рот кривится от отвращения. – Отрубленные головы. Таллис, очевидно, поняла, что мы убили Зигфрида. Она казнила пленников в отместку. Я крепко держу руку Арона, благодарная за поддержку трости. – Кто? – Те немногие, которых мы нашли, были изуродованы до неузнаваемости, – гул недовольства со стороны зрителей заполняет пещеру. – Но у них во рту были послания. Полоски бумаги, – он хмурится и встряхивает головой, словно пытаясь прогнать навязчивый образ. – Угрожают новыми казнями, если тебя не выдадут. Неужели так все и закончится? Моя жизнь за жизнь моих подданных? Я делаю глубокий вдох. – Возможно… – Ни в коем случае, – хватка Арона усиливается. – Даже не думай об этом. Это ты придумала план поимки Зигфрида. Ты и нас выведешь отсюда. Лорд Корвакс делает шаг вперед. – У вас есть полная поддержка Скайна, Ваше Величество. Я киваю, благодарная за то, что отложила этот выбор в сторону, по крайней мере, на время. – Тогда давайте продолжим. Что вы там обсуждали? – Я сажусь на стул Пианета – у меня начинает болеть нога, – а для него находят другой. Наша надежда, как объясняет Корвакс, зависит от тоннеля, который Валентин обнаружил под пещерами Эйрии. Теперь точно известно, что тоннель продолжается под горами в направлении Цитадели. Но остаются два вопроса: где именно он закончится и сможем ли мы расчистить его до того, как закончатся наши запасы или войска Таллис попытаются прорваться внутрь. Альтернатива – двусторонняя атака на тех, кто нас осаждает, неизбежно приведет к большим человеческим жертвам. – И у нас нет достаточного количества людей, чтобы одержать победу, – добавляет Пианет. – Даже с помощью отряда Дамарин. – Наша помощь предложена, но не обещана, – вмешивается Дамарин. – Адекватное вознаграждение еще не найдено. Именно это мы и собирались обсудить, Адерин, когда вы присоединились к нам. Лорд Корвакс чуть не вздрогнул, когда Дамарин во второй раз назвал меня по имени. – Леди права. Мы как раз собирались начать переговоры о помощи, которую они предлагают, и о том, что можно разумно ожидать взамен, – он делает ударение на слове разумно, что, кажется, еще больше охлаждает прохладный воздух пещеры. Я бросаю взгляд на Арона. Его челюсти сжаты, как будто он предвкушает драку. Я поудобнее устраиваюсь в кресле. – Хорошо. Тогда давайте начнем. Скайн спорит еще два часа, не приходя ни к какому соглашению, и конца этому не видно. Я пытаюсь посредничать в особо язвительном споре между Браном Призрачной Стрелой, Грейлингом из Фениана и Виржинией из Ланкорфиса, когда Арон, наконец, выходит из себя, кляня все и угрожая призвать древние полномочия, данные монарху в законах, чтобы принять законы во время кризиса без согласия Собрания или защитников. Три спорщика тут же чувствуют себя неловко – особенно Бран, словно его упрекает отец, – и просят прощения. – Что же нам делать? – спрашивает Арон, проводя рукой по густым светлым волосам. – Я больше не могу этого выносить. Соберемся завтра снова? Я потягиваю воду, стоящую у моего локтя, и оглядываю пещеру. Там по-прежнему полно обитателей Эйрии, хотя сейчас они в основном сидят на полу. Без богатой одежды и драгоценностей трудно отличить дворян от бескрылых. Не то чтобы эти две группы абсолютно смешались. Но у каждого на этот раз одна и та же цель: выжить для себя и для Соланума. Соланума, который они все еще признают, который они все еще могут защищать с честью. Возможно, никогда не будет лучшего момента, чтобы добиться того, чего я действительно хочу. Я почти вижу другое будущее, дразняще парящее за пределами моей досягаемости, готовое стать реальностью, если я смогу завладеть достаточным количеством сердец. Я молча взываю к матери, прося о вдохновении, хватаюсь за трость и поднимаюсь на ноги. – Члены Скайна. Друзья. Дворяне Соланума. Оглянитесь вокруг. Посмотрите на своих бескрылых соседей, наблюдающих за нашими дискуссиями, так же озабоченных их результатом, как и вы. И тех из Галена, кто пришел сюда добровольно, предлагая нам свою силу. Из места, о существовании которого мы даже не подозревали несколько недель назад. Мир изменился, нравится нам это или нет, в Солануме не меньше, чем в Селонии. Мы не можем вернуться к тому, как все было. Я, например, не хочу, – я медленно поворачиваюсь лицом ко всем тем, кто наблюдает за мной, стараясь смотреть в глаза как можно большему количеству людей. – Я готова рискнуть жизнью ради вас и нашего королевства. В свою очередь, я призываю Скайн принять обязательную клятву: что король и я будем свободны вести переговоры о договоре с Галеном так, как сочтем нужным, что из бескрылых будет сформировано их собственное Собрание с равным представительством в Скайне, и что все законы будут рассмотрены для пересмотра. – Когда вокруг меня вспыхивает буйство голосов, я поднимаю руку и жду, когда вернется тишина. – Разве королевство не должно быть подобно дереву, которое растет и живет? Или должно быть похоже на насекомое, попавшее в смолу этого дерева? Прекрасно сохранившееся, неизменное, мертвое. Это выбор, стоящий перед нами. Жизнь или смерть. – Валентин слегка кивает. Моя рука находит руку Арона, и я переплетаю свои пальцы с его. – Селония выбрала смерть. Я бы не хотела, чтобы Соланум совершил ту же ошибку. Через два дня мы празднуем Торжество Птенцов. У вас есть время до рассвета, чтобы сделать свой выбор. Пойдем, супруг. Дамарин. Мы будем ждать решения Скайна. Когда уровень шума снова поднимается, мы с Ароном покидаем пещеру.