– Ты единственная семья, которая у меня осталась, Арон. Оставайся в безопасности, – я ослабляю хватку и смотрю на него. – Я скоро вернусь. Обещаю. – Я буду ждать. – Он смотрит на небо; солнце начинает опускаться к горам. – Пора. Я снимаю мантию и протягиваю его Арону; узел с другой мантией уже висит у меня на шее. Остальные вокруг меня тоже раздеваются, занимая позиции у реки или рядом с ней. Вода холодно пенится вокруг моих ног, когда я пробираюсь вброд, нащупывая ступнями каменистое русло. Достаточно глубоко. Я раскидываю руки, поднимаю голову и закрываю глаза… Несомая ветром, почти невесомая, я один раз облетаю Эйрию. Арон стоит, подняв руку в прощальном жесте. Я опускаюсь низко над ним в последнем молчаливом прощании, а затем отправляюсь в сторону равнин Дакии. Глава пятнадцатая Полет, кажется, занимает меньше времени, чем когда мы пробовали маршрут две ночи назад. Солнце все еще виднеется, истекая кровью на горизонте, когда мы прибываем в небольшую лесистую долину, которую Арон и я выбрали в качестве места для моей фиктивной встречи с Эорманом. Это к западу и немного южнее от Эйрии, где Серебряные горы превратились в округлые холмы. Я приземляюсь на небольшой, заросший сорняками пруд, меняю форму и выхожу. Кроме мантии и другого одеяния, в моем узелке лежит старая, немного помятая, но очень богато украшенная корона; Арон нашел ее среди других обломков, которыми была набита Эйрия, и отполировал. Его цель – подчеркнуть очевидное. Чтобы привлечь внимание нападающих ко мне, заставить их думать, что они видят то, что нам хочется, чтобы они видели. По той же причине лорд Шрайк, самый близкий по телосложению и цвету кожи к Эорману, надел на свои темные волосы отполированный серебряный венец, а леди Финч достала толстую книгу – заброшенный и изъеденный червями сборник стихов, который сегодня вечером будет Книгой Обрядов. Должно быть, это выглядит так, будто я собралась выходить замуж. Наше оружие уже здесь, перевезено прошлой ночью и спрятано в подлеске. Я не могу рисковать поясом с мечом – итак довольно неприятно будет разрывать свободно сшитые швы туники, если мне придется превращаться в спешке, – поэтому я вонзаю свой клинок в землю перед собой и бросаю на него мантию. Бран Призрачная Стрела, старший из сыновей лорда Корвакса, подходит ко мне. – Вы готовы, Ваше Величество? – Думаю, да, – я провожу пальцами ног по прохладной траве. Эта низменность защищена; нас окружают спелые почки звездных цветов, покачивающиеся на зеленых усиках – ранние признаки лета, которых все нет в равнинах. – Надеюсь, они придут вовремя. Он улыбается. – Когда они прибудут, мы будем их ждать. Все мои братья поблизости. – Благодарю вас. Когда Призрачная Стрела скрывается среди деревьев, лорд Шрайк занимает позицию напротив меня, а леди Финч встает между нами. Четыре других дворянина идут прямо за нами, исполняя роль свидетелей и стражников. Мы все стараемся не смотреть в небо, стараемся не выглядеть так, будто ждем нападения. Лорд Шрайк хмуро смотрит на нависающие ветви. – Мы будем в большей опасности на открытой местности. Я подавляю желание закатить глаза; мы с Ароном уже не раз обсуждали это с Шрайком. – Но мы хотим заставить их трансформироваться, милорд. Напасть на них, как только они изменят свою форму, – я протягиваю руку. Он берет книгу, и леди Финч открывает ее, словно читает. Осталось уже недолго. Что я буду делать, если придет Люсьен? Если мне придется смотреть, как один из моих людей убивает его? Если мне придется напасть на него, чтобы защитить себя или другого от его клинка? Я думаю, что смогу это сделать. Но легче остановиться на Зигфриде. Представить его с мечом у шеи. Или пронзенным там, где у людей сердце. Где-то в тени настоящий дятел начинает сверлить ствол дерева, быстрый стук его клюва контрастирует с глухим стуком моего пульса. Я пытаюсь замедлить дыхание. Расслабить мышцы. Но в то же время я напрягаю слух, прислушиваясь к свисту вытесненного воздуха, который сигнализирует о приближении преображенного дворянина. Должно быть, уже почти пора. Я смотрю, как верхушки деревьев исчезают в темноте, когда дневной свет уходит. Должно быть, пришло время. Если только они не придут. Если только Верон не потерпел неудачу, или не предал нас, или… Широкие крылья бьют в воздухе над нами, кружа, ищут способ добраться до нас или место для посадки. Мы приседаем, вскидываем руки, изображаем удивление. Держим мечи спрятанными. Дворяне приземляются на другом краю долины, где земля свободна от деревьев, образуя вокруг нас неровный круг. Они спешат вытащить мантии и оружие из узелков, которые несут. И бегут к нам. Их не больше двадцати. Я не вижу Таллис, но Зигфрид там. Зигфрид, а рядом с ним Верон. «Подожди, – говорил мне Арон. – Подожди, пока не увидишь выражения их лиц». В последнюю минуту я выдергиваю меч из земли и обвожу им широкую дугу, пока лезвие не впивается в плечо бегущего на меня человека. Он кричит, и долина взрывается. Дворяне, прячущиеся среди деревьев, бросаются вперед, обрушиваясь на нападающих с тыла. Они, в свою очередь, паникуют, понимая, что попали в ловушку, разрываясь между борьбой и бегством. Некоторые сразу же пытаются вернуться на открытые участки, где могли бы трансформироваться. Мои люди отпускают их, наша цель – Зигфрид. Нельзя допустить, чтобы он сбежал. Я наблюдаю за битвой с небольшого расстояния, под защитой Брана и Фэйна Призрачной Стрелы. Мое неучастие было согласовано – по логике вещей, я слишком важная персона, чтобы рисковать. К сожалению, логика не мешает мне чувствовать себя бесполезной. Я сжимаю рукоять меча, вглядываясь в сгущающуюся темноту, пытаюсь понять, что происходит. Трудно отличить друга от врага. Крики раненых или умирающих звучат одинаково, на какой бы стороне они ни находились. Я потеряла Зигфрида из виду; думаю, он спрятал свои светлые волосы под капюшоном мантии. Но мы окружили их. А нас слишком много; захватчики из Цитадели не смогут пробиться наружу. Один за другим они либо падают под нашими мечами, либо поворачиваются и убегают. Два других брата Призрачной Стрелы находятся в самой гуще схватки. Я чувствую, как напряжение исходит из моих спутников, как пар вырывается из котла. Они наклоняются вперед, сосредоточившись на том, что происходит впереди. Зигфрид выскакивает из тени деревьев рядом с нами и вонзает меч в бок Фэйна. Фэйн вскрикивает и спотыкается. И все же он вовремя поднимает меч, чтобы отразить следующий удар Зигфрида. Я поднимаю свой собственный клинок и бегу вперед, но Бран встает передо мной, отталкивает меня с дороги и бросается на Зигфрида. Он не дотягивается до него: Зигфрид оттаскивает Фэйна вверх и бросает его на пути брата, заставляя Брана бросить оружие, чтобы поймать его. Не останавливаясь, Зигфрид ранит Брана в ногу, выхватывает меч и отбрасывает его в сторону. Затем, подняв меч, он шагает ко мне. Улыбка. Точно так же он улыбался мне, когда выходил из темноты Цитадели, когда запирал нас с Летией в башне на озере, когда рассказывал, как умрет Люсьен. Улыбка хищника, ослепленного своим высокомерием, уверенного в том, что он всегда одерживает верх. Я сглатываю комок в горле и переступаю с ноги на ногу, готовясь встретить его атаку. Бран изо всех сил пытается встать на ноги, крича мне, чтобы я бежала. Я не обращаю на него внимания. Зигфрид обошелся мне слишком дорого. И теперь он заплатит. Зигфрид делает выпад. На его лице мелькает удивление – я отражаю его первую атаку, удивлен, что не смог мгновенно обезоружить меня? Мы обмениваемся шквалом ударов. Он начинает хмуриться. Я вспоминаю, что он никогда не видел, как я дерусь, и расплываюсь в улыбке. – Я же говорила, что убью тебя, Зигфрид. – Думаю, нет. Ты… – он хмыкает, когда мой клинок рассекает кожу на его предплечье, – ты должна знать свое место. – Мое место, – я снова бью его, и он прижимает свободную руку к боку, – над твоим мертвым телом, ублюдок. Зигфрид сильнее и тяжелее, но я быстрее. Лучше. Я ждала этого момента месяцами. Лорд Пианет и остальные замечают, что происходит, и с криками бегут к нам, а удары меча Зигфрида становятся все более дикими и отчаянными. Он тоже перемещается, крадучись, чтобы быть ближе к открытой местности на краю долины. Но я не позволю ему сбежать. Я борюсь быстрее, заставляя его отступить, полностью сосредоточиться на защите. Он отступает снова и снова, пока я не выкручиваю клинок и не вырываю меч из его руки. Он падает на колени, и я думаю, что он собирается сдаться, молить о пощаде. Но это уловка. Когда я приближаюсь к нему, он ныряет под мой клинок, полосует рукой по моему бедру и перекатывается на ноги. Кажется, он ударил меня или пытался ударить – боли нет. Пока я не замечаю, что моя одежда порвана, и не вижу узкое лезвие кинжала, рукоять которого спрятана в руке Зигфрида. Чувствую, как по коже струится теплая кровь. Шок замедляет меня. Прежде чем я успеваю среагировать, нога Зигфрида касается моей груди, и я отлетаю назад, теряя хватку на собственном мече, когда падаю на землю. Я встаю на четвереньки и начинаю искать в подлеске свой клинок. Но Зигфрид уже держит меч в руке и поворачивается ко мне, когда Бран, хромая, идет вперед и бьет Зигфрида по ногам. Недостаточно. Зигфрид не падает. Он начинает атаковать Брана, нанося удар за ударом, а я все еще не могу найти свой меч… Но прямо передо мной большой камень. Я поднимаю его обеими руками, напрягаясь под тяжестью, подхожу ближе к Зигфриду и швыряю ему в спину. Зигфрид бросается вперед, приземляется на руку с мечом и кричит – треск кости заставляет меня заскрежетать зубами. Бран прижимает его к земле и опускается на колени, хватаясь за раненую ногу и задыхаясь. Еще мгновение, и Пианет с остальными добегают до нас. Бран встает и, прихрамывая, возвращается к брату, а Пианет поднимает нападавшего на ноги. Правая рука Зигфрида вывернута под странным углом, как будто плечо сломано или вывихнуто. Он вскрикивает от боли, когда Пианет отрывает полоску ткани от его халата и связывает ему руки за спиной. – Не беспокойтесь, Ваша Светлость, – бормочет Пианет, – мы скоро положим конец вашим мучениям. Я спешу туда, где Бран сейчас ухаживает за своим братом. – Насколько все плохо? – Я еще не уверен… Фэйн в сознании, но он сжимает свой бок и делает тугие, неглубокие вдохи, будто пытается не расширять грудную клетку. Бран разрывает мантию Фэйна пополам и начинает делать импровизированную повязку. – Ваше Величество, – это лорд Шрайк, истекающий кровью из-за пореза на голове, но в остальном, по-видимому, невредимый. – Победа за нами. Больше не с кем биться. Я провожу тыльной стороной ладони по лбу, позволяя плечам расслабиться, а дыханию замедлиться. – Слава Жар-птице. Возьмите кого-нибудь из наших людей и убедитесь, что поблизости нет никого, кто мог бы последовать за нами. Но не заходите слишком далеко. Нам нужно… – я вздрагиваю, когда порез на бедре начинает жечь, – нам нужно разобраться с Зигфридом и убраться отсюда. – Вы ранены, миледи?