– Это был Люсьен, Арон. Я думала, он в опасности. Откуда мне было знать, что именно он поймает меня в ловушку? Что Люсьен… – я подношу пальцы к шее, ощущая на коже рубец, оставленный острием его клинка. – Но теперь я понимаю. Что он больше не любит меня. Я имею в виду, что он меня ненавидит, – я дрожу под тонкой мантией, которая все еще на мне, и опускаюсь на ближайший диван. – Тебе больше не нужно беспокоиться о моих чувствах к Люсьену. Арон замедляет шаг, останавливается и садится рядом со мной. – Мне жаль, что он причинил тебе боль, Адерин. Больше, чем ты думаешь, – он берет меня за руку. – Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что Атратис будет первым полем битвы. Мы отправим подкрепление из других доминионов: бескрылые конгрегации, дворянские компании и корабли с других судостроительных заводов. Я снова открыл Эйрийскую крепость, ее ремонтируют и достраивают. Тебе нет нужды возвращаться в Мерл, – при упоминании о доме моего детства перед глазами все расплывается. Мысленно я снова в разрушенном зале. – Пожалуйста, обещай мне, что с этого момента ты останешься в Цитадели, пока все не закончится, – его голос мягче, нежнее. – Пожалуйста, Адерин, я не знаю, как еще защитить тебя. Я хочу обещать то, о чем он просит. Оставаться там, где безопасно, позволять другим направлять наши силы, чтобы мне не приходилось думать или чувствовать больше, чем это необходимо. Но, несмотря на все, что произошло, я все еще королева Соланума. И я не могу прятаться в тени, пока пламя предательства Таллис и Зигфрида разгорается все ярче. Кроме того, я не забыла о своем плане улететь на север. Мы нуждаемся в союзниках больше, чем когда-либо, и если Покаянные действительно существуют, то я намерена найти их. – Я не могу этого обещать, Арон. Есть кое-что, что я должна сделать… Он выпрямляется. Отпускает мою руку. – Вижу. Значит, ты твердо решила быть убитой? – Нет, я… – Мы еще поговорим об этом позже, – он крадется к двери. – Может быть, Летия сумеет тебя образумить. Как только Арон уходит, входит Летия. Она берет со спинки дивана накидку, оборачивает ее вокруг моих плеч и протягивает мне носовой платок. Я понимаю, что снова плачу. – Мерл, Летия. Я не могу поверить, что они сделали с нашим домом. То, что Люсьен позволил им сделать. – Бедная моя Адерин, – бормочет подруга. – Если бы сейчас здесь был Люсьен Руквуд… – она приближает губы к моему лбу, почти что целуя. – Я попрошу служанок приготовить тебе ванну. Потом еда и постель. И может быть, завтра станет лучше. Завтра лучше не становится. Ни на следующий день, ни через два дня. Я выполняю все формальности, посещая встречи с лордом Пианетом и другими своими советниками, как и обычно, но моя решимость сделать что-то значимое, чтобы противостоять угрозе Таллис и Зигфрида, тает. Мои планы найти Покаянных не движутся с места. Вместо этого я накапливаю свое горе, заставляя себя вспоминать о Люсьене, вспоминать каждую минуту с ним, снова и снова переживать тот момент, когда он спросил Таллис, должен ли убить меня. И этот Люсьен, созданный из моих воспоминаний: я разговариваю с ним. Обрушиваю на него ярость. Прижимаю его к себе, как будто я могу каким-то образом выковать другую реальность из чего-то столь же нематериального, как туман. На четвертое утро после моего возвращения Фрис, как обычно, приносит мне завтрак, и я замечаю, что ее глаза покраснели и опухли, и понимаю, что она плакала. – Фрис? В чем дело? – Ни в чем, миледи, – краткость ее ответа удивляет меня. Она отворачивается и начинает прибираться в спальне, раздвигая шторы с такой силой, что один из крючков срывается с тяжелой ткани. – Пожалуйста. Скажи мне, что случилось. Она глубоко вздыхает, достает из кармана носовой платок и вертит его в руках. – Я только вчера узнала, Ваше Величество. Мой брат Краэль был ранен во время нападения на Мерл. Он умер. Мой желудок сжимается; я отодвигаю тарелку с едой в сторону. – О, Фрис. Мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать? Не хочешь ненадолго вернуться в Атратис? – Нет, благодарю вас, миледи. Сейчас Краэлю уже ничем не помочь, – она вытирает глаза платком, шмыгая носом. – И мой долг быть здесь. Вам еще что-нибудь нужно? Я чувствую, как румянец ползет по моей шее. Может быть, Фрис винит меня в нападении на Мерл, а может, и нет. Она смотрит на меня и, кажется, знает правду: с тех пор, как я вернулась в Цитадель, я только и делала, что думала о Люсьене. О его предательстве. О том, как сильно я все еще скучаю по нему. Мне и в голову не приходило, что могут быть и другие, скорбящие так же сильно, как я. Мне стыдно за себя. – Положи мне, пожалуйста, одежду, Фрис. И отправь одну из горничных за Одеттой. Траур по Люсьену ничего не даст. Я не буду продолжать оплакивать его, пока мой народ страдает. Он не стоит моих слез. Одетта все еще согласна лететь со мной на север в поисках Покаянных, она готова поговорить с остальными, кто собирался присоединиться к нам. Я прошу лорда Пианета назначить двух джентльменов для сопровождения, хотя и не говорю ему, куда мы направляемся. А Арону я вообще ничего не говорю. Учитывая обещание, которое он пытался вытянуть из меня раньше, я не могу себе представить, что он поддержит этот план. Потому что мы должны будем покинуть Цитадель в поисках мифического народа, который якобы живет на острове, который, по-видимому, не существует. Я должна была догадаться, что он все равно узнает. Мы с Одеттой сидим в моей гостиной, изучая карты и обсуждая места посадки, когда в комнату входит Арон. – Когда именно ты собиралась рассказать мне об этой маленькой экспедиции, супруга? Или я просто проснусь однажды утром и обнаружу, что вы с сестрой исчезли? – он смотрит на нас, подняв брови, на его щеках появляется румянец. Мы с Одеттой переглядываемся. – Арон, – начинает она. Но он игнорирует ее и машет мне рукой. – Атратис подвергся нападению. А теперь мы получили сообщение, что Эорман из Фрайанландии вводит флот в гавани у нашего побережья. Мы на войне, Адерин, если это ускользнуло от твоего внимания. Королева не бросает свой трон, чтобы отправиться на какую-то… – Перестань говорить мне, что делает или не делает королева! С меня довольно твоих лекций и лекций леди Крамп. Поиск потенциальных союзников – это единственное, что я могу сделать прямо сейчас. Вчера я встречалась с королевским советом; собираются конгрегации, укрепляется оборона, но мы до сих пор не обнаружили укрытие наемников, напавших на Атратис. – Меня не будет несколько дней, Арон, вот и все. И каким бы безумным ты ни считал мой план, если есть хоть малейший шанс, что эти Покаянные где-то там… Он вскидывает руку и презрительно восклицает: – Смешно. Хотя ты, кажется, не рассматривала возможность того, что, если эти существа действительно существуют, они скорее предпочтут убить тебя, чем помочь. Тебя и мою сестру, – он сердито смотрит на Одетту. – Отправьте джентльменов Пианета на эту безумную охоту на драконов. Пусть они рискуют. Арон имеет в виду дворян, тайно нанятых Пианетом, дворян, которые вынуждены работать на корону, потому что у них больше нет ни земель, ни дохода, чтобы прокормить себя, и мы можем платить им. – Но кто из джентльменов сможет договориться о союзе? Если эти люди действительно существуют, я сомневаюсь, что они связаны с нами узами верности. Нам придется убедить их поверить нам. А что может быть лучше, как не пойти к ним самой? Арон сжимает челюсти. – Одетта, пожалуйста… ради меня, останься здесь. Это приключение ничего не даст и может стоить всего. – Он выпрямляется. – Я запрещаю тебе ехать. – Запрещаешь мне? – Одетта упирает руки в бока. – Ты мне не родитель, Арон. И если ты еще не понял, мы летим не одни. И летим на другой конец королевства, туда, где опасность, – она скрещивает руки на груди и выпячивает подбородок. – Если Адерин летит, то и я тоже. Арона трясет. – Прекрасно. Как ты уже говорила, Адерин, ты – королева. Можешь тратить свое время по своему усмотрению. Но если что-то случится с моей сестрой, я возлагаю на тебя, – он тычет в меня пальцем, – ответственность. Он поворачивается на каблуках. Но я больше не могу сдерживаться. – Ты говорил, что я всегда делаю то, что хочу, Арон. Но это не так. Если бы я делала то, что хотела, ни один из нас не был бы на троне. И мы бы не поженились. Я была бы в Мерле, с Люсьеном… Я задыхаюсь, как только слова слетают с моих губ, вспоминая письма, которые нашел Арон, доказательства того, что Люсьен собирался восстать, даже когда вел меня в свою постель. Арон вздрагивает, но выходит из комнаты, так и не оглянувшись. Арон больше не упоминает об экспедиции ни при мне, ни при Одетте, но со мной он почти не разговаривает. Наши приготовления почти завершены. Единственное, чего я жду с нетерпением, – это прибытия Ланселина из Атратиса. После предательства Люсьена оставить Ланселина во главе богатейшего доминиона королевства, даже в качестве моего дворецкого, было невозможно. Его поместили под неофициальный домашний арест в Цитадели; единственная компенсация тому унижению, которое он испытает, – это надежда, что, по крайней мере, здесь он будет в безопасности. Несмотря на чувство срочности, которое гложет меня, я не могу уйти, не увидев его. Через два дня после моей ссоры с Ароном Ланселин добирается до Цитадели, хотя я не знаю, как ему удалось лететь. Как только я вхожу в его комнату, я понимаю, что мой дворецкий – тень того человека, которого я видела в Мерле после нападения. Он совсем ссутулился, темная кожа обрела пепельный оттенок, а глаза… Он смотрит на меня, но не видит. – Ланселин… Мне так жаль. По поводу Люсьена. По поводу всего. Нет никаких известий о местонахождении вашей жены или другого сына? Он качает головой и отодвигает от себя свечу, которая горит на столе. – Должно быть, Люсьен их где-то прячет. Если они пошли с ним силой или по собственной воле… – он нащупывает печать дома Сигнус Атратис, которую так долго носил на шее. – Я должен вернуть это вам. Я беру ее у него, глядя на знакомые очертания. – Я знаю, что вам придется сделать, – бормочет он. – Я понимаю, что вам, возможно, придется его убить. Его комментарий заставляет меня замолчать. Я думала о том, чтобы схватить Таллис и Зигфрида. О приказе их казнить. Но я пока не могу заставить себя подумать о том, чтобы сделать то же самое с Люсьеном. Возможно, Ланселин чувствует, насколько мне некомфортно. – Он выбрал свою сторону, Адерин. Люсьен будет опасным противником. Вы не должны рисковать, проявляя к нему милосердие, – мой дворецкий откашливается и отворачивается от меня. – Если он действительно способен предать свой доминион и свой народ, чтобы встать на сторону женщины, которая их уничтожит, то он не заслуживает пощады. – Но… он все еще ваш сын, Ланселин. – Уже нет. После того, что он сделал… – он еще больше сгорбился в кресле. Горе, которое он излучает, заразительно. Отчаяние оседает на моей коже, как снег, меня пробирает холод сильнее, чем любой настоящий мороз. – Мне нужно идти, милорд, но я вернусь через несколько дней. Летия придет к вам, так что, если вам что-нибудь понадобится… – Благодарю вас, Ваше Величество, – он берет со стола книгу и начинает переворачивать страницы. Но когда я оглядываюсь, как раз перед тем, как закрыть дверь, книга уже лежит у него на коленях, а он снова смотрит в никуда. На востоке показываются первые звезды, и шесть моих спутников ждут меня на посадочной платформе. Летия тоже там. Она в перчатках, и я на мгновение беру ее руки в свои.