– Ты с гордостью носишь шрамы, Пенеллаф. – Как и вы, – проговорила я. – Прими мои соболезнования по поводу родителей, – произнес Аластир. – Жаль, что мне больше нечего сказать. – Спасибо, – отозвалась я. – Нам нужно идти. – Киеран слегка прикоснулся к моей спине. – Просим прощения. Аластир кивнул и вместе с Эмилем отошел в сторону. – Было приятно поговорить с тобой, Пенеллаф. – Мне тоже, – ответила я и слегка улыбнулась им. Киеран повел меня через общие помещения, в которых больше никого не было. Я оглянулась через плечо – оба мужчины все еще стояли там, глядя нам вслед. Я повернулась обратно к коридору и, замедлив шаг, негромко сказала: – Они… кажутся неплохими. Правда? – Они оба хорошие люди, преданные Атлантии и династии Да’Ниров. Династии. Это о семье Кастила? Династия? – Идем. – Он опять коснулся моей спины. – Нам надо поесть. Тебе надо поесть. Заставила себя не отставать от Киерана и сразу забыла об Аластире. Я не могла заглянуть за угол, но в животе осела тяжесть. Не хочу опять смотреть на стены, где висят мертвецы. – Почему все так озабочены тем, чтобы меня накормить? – Мы хотим взять тебя в Атлантию, а не уморить голодом. Атлантия. Мой и без того бурлящий желудок сжался. Я так мало знаю о стране, поднявшейся из крови и пепла войны. – Там правда течет горячая вода, если… повернуть кран? Киеран моргнул – раз, другой. – Да. Течет. Наверное, именно по такой горячей воде я здесь больше всего скучаю. – Звучит мило, – пробормотала я. – Я про горячую воду, а не про то, что ты скучаешь. – Я понял, о чем ты. Приближаясь к повороту, я приготовилась к страшному зрелищу пришпиленных к стене тел. Жив ли еще Джерико? Не начали ли остальные разлагаться? Здесь довольно холодно, и они, наверное, будут выглядеть так же, как и вчера, только более серыми и восковыми. Мой пустой желудок взбунтовался, когда я шагнула в коридор и подняла взгляд. На стенах ничего нет. Ни тел, ни пятен крови, которая текла по стене и прокладывала путь в крохотных трещинах в камне, сливаясь в ручейки. На полу тоже чисто. Я прижала руку к животу. – Они исчезли. – Вчера вечером после ужина Кас велел их убрать, – сообщил Киеран. Я удивилась. – А Джерико? – Его больше нет. Кастил о нем позаботился, пока ты бежала, чтобы начать новую жизнь, которая наверняка закончилась бы тем, что тебя бы разорвали на куски и убили Жаждущие. Я проигнорировала его выпад. Не знаю, следует ли мне испытывать такое облечение от этой новости. – Неужели… неужели Кастил решил, что его предупреждение услышали? – Думаю, его больше волновало, что скажешь ты, а не то, что нужно оставить предупреждение до тех пор, пока оно дойдет до всех. – Киеран прошел через отрытую дверь. – Я бы на его месте оставил Джерико повисеть еще хотя бы день. Я разинула рот. Не знаю, что поразило меня больше: то, что Кастил поступил так, как я сказала, или что Киеран оставил бы предателя-вольвена мучиться на грани жизни и смерти. – В смерти всегда должно быть достоинство, – проговорила я, когда ко мне вернулся дар речи. – Невзирая ни на что. Киеран ничего не ответил и подвел меня к пустому столу. Вчерашние стулья заменили длинной скамьей. Я села и, оглядевшись, заметила лишь нескольких человек в дальней части пиршественного зала, возле очага и дверей. Куда же все подевались? Ушли с Кастилом и Элайджей? Киеран сел рядом, и я повернулась к нему. – Вряд ли Кастил послушался меня, но если так, то я благодарна. – Вряд ли ты понимаешь, насколько сильно влияешь на него. Я хотела возразить, но тут к нам торопливо подошла пожилая женщина в белом фартуке поверх светло-желтого платья. Она несла две тарелки, и от запаха еды мой желудок опять напомнил о себе. Женщина поставила перед нами тарелки, наполненные картофельным пюре и жареным мясом, по краям лежали масляные булочки. Как можно незаметнее я заглянула ей в глаза, чтобы определить цвет. Они были карими, и ни намека на золото. – Спасибо, – сказала я. Она лишь хмыкнула в знак того, что услышала меня, но когда ее поблагодарил Киеран, он получил в ответ теплую улыбку и любезное «спасибо». Я поджала губы, но решила, что меня это не беспокоит, схватила вилку и принялась набивать рот картофелем. Хотя для меня очень необычно даже смотреть кому-то в лицо, или то, что смотрят на меня, или обмениваться самыми простыми любезностями. Картофель на языке превратился в опилки, и я предположила, что ее реакция меня все же беспокоит. Чуть-чуть. Я глянула на Киерана. Ему дали не только вилку, но и нож. Я прищурилась. Этот нож был немного тоньше, но гораздо острее моего жалкого лезвия. Покончив с картофелем, я вернулась к расспросам. – Она смертная, правда? Женщина, которая принесла нам еду. Он кивнул, нарезая жареное мясо на аккуратные кусочки, на вид совершенно одинакового размера. – Да. Тогда эта смертная из Солиса должна быть Последовательницей. Когда-то я задавалась вопросом, какие жизненные тяготы должны перенести люди, чтобы переметнуться на сторону Темного и павшего королевства. Но это было до того, как я узнала правду. Теперь я задаюсь вопросом, благодаря каким жизненным тяготам узнала правду она. – Все здешние люди собираются уехать в Атлантию? – спросила я. – Вижу, ты сложила два и два. – У меня на это хватает ума. Он поднял бровь. – Значит, я права? Почему они уезжают? – А кто захочет остаться под властью Вознесшихся? Что ж, достаточно веская причина. – Но почему сейчас? – Рано или поздно Вознесшиеся обнаружат, что Дева пропала, и отправятся тебя искать. Они придут сюда. А в Новом Пристанище слишком много наших сторонников. Я подняла взгляд к очагу, возле которого уже никого не было, и подумала о полных жильцов домах на улице, по которой мы ехали сюда. – Сколько здесь живет людей? – Несколько сотен. – Для них есть место в Атлантии? Он перевел взгляд на меня, и я почувствовала, как он размышляет над тем, что мне известно о их проблемах с землями. – Мы найдем место. У меня сложилось впечатление, что это не так просто. Я хотела спросить, что будет, если они не смогут уехать вовремя, но осеклась. Это не мое дело. Их проблемы меня не касаются. Наконец, лет через десять, Киеран закончил резать мясо. – Можно мне нож? Если ты закончил, конечно. Не уверена, но мне кажется, что последний кусочек чуть крупнее остальных. Он медленно смерил меня взглядом. – Хочешь, я сам для тебя нарежу? – Хочешь, я столкну тебя со скамьи?