– Это я… Мира. Всё хорошо, – шепчу сдавленно. Сипло. На одном дыхании. Боюсь, что это лишь моя фантазия. Боюсь, что я сошла с ума от горя. – Дыши, давай, – шепчу я. Мои слёзы капают на его лицо. Сливаются с грязью и кровавыми мазками на нём и стекают к растрёпанным и слипшимся волосам. Секунда за секундой. Минута за минутой. Смотрю. Наслаждаюсь. Радуюсь. Тихо. Опасаюсь спугнуть надежду. Опасаюсь даже двинуться, хотя полностью лежу на Рафаэле. Он вдыхает быстрее кислород и медленно приоткрывает глаза. Они красные, уставшие… любимые. – Я сейчас вернусь, ладно? Только позову на помощь, чтобы тебя дотащить до машины, – немного приподнимаюсь, чтобы уйти и попросить шофёра такси за дополнительную плату посодействовать и помочь мне. Но пальцы Рафаэля, лежащие на моих, слабо сжимаются. Не отпускает. – Я вернусь. Обещаю. Я не смогу тебя довести до такси, мон шер, – сильнее стискивает мои пальцы, лежащие на маске. – Хорошо. Тогда тебе придётся как-то встать и опереться на меня. Здесь недалеко… я не помню… я… так испугалась, – нервы сдают. Слёзы снова скапливаются в глазах, но я борюсь с собой. Он не должен меня видеть такой. Я сильная. Ради него сильная. И я никогда не забуду о том, что Карстен сделал с ним. Я объявляю войну, и я её выиграю, чего бы мне это ни стоило. Всадники падут ещё до того дня, когда Кровавый Валентин призовёт свою жертву к себе. Клянусь. Кислород в баллоне заканчивается, и я аккуратно убираю маску от лица Рафаэля. Я не знаю, куда его били, и что повредили. Ему нужно в больницу, и я обязана отвезти его туда, но опасаюсь, что Карстен не оставит его в живых, и использует для этого любую возможность, если я отлучусь даже в туалет. Придётся потратить ещё несколько тысяч, чтобы спасти Рафаэля и убедиться самой в том, что он жив. Я до сих пор не верю… Помогаю ему приподняться. Он молчит. Его губы искусанные и потрескавшиеся. Он до сих пор бледный. Дышит рвано и совсем тихо. Рафаэль пытается даже в этой ситуации, полностью изнурённый, измученный и слабый, остаться самим собой. Сильным. Вероятно, мы оба не хотим показывать свои слабости в критический момент, чтобы найти причину двигаться дальше. Меня это восхищает. Выползаю из ямы и поднимаюсь на ноги. Меня всю трясёт. Мне очень холодно. На улице низкая температура, а я вспотела и в одном полупрозрачном платье. Зубы стучат друг о друга, когда я поднимаю с земли телефон и, бросая его в кармашек рюкзака, вешаю за спину. Возвращаюсь к Рафаэлю и, молча, без лишних слов подаю ему руки. Тащу его по земле, а он, скрипя зубами, пытается это делать самостоятельно. Опасаюсь, что ему отбили ноги или что-то в этом духе. Только тянусь, чтобы проверить, но Рафаэль отвергает помощь, пытаясь встать сам, но сразу же падает и кривится от боли. – Обопрись на меня, ладно? – Тихо прошу его. Наверное, ему стыдно быть слабым передо мной, но это не та ситуация, в которой нужно вспоминать о задетой мужской чести. Сама кладу его руку себе на плечо и, обхватывая его за талию, медленно приподнимаюсь. Тяжёлый. Ноги Рафаэля дрожат, и, наконец-то, я слышу его шумное дыхание. Спрашивать, больно ли ему, не могу. Хотя хочу. Поджимаю губы и, хлюпая носом, делаю шаг, и он за мной. Нащупываю рукой кармашек на рюкзаке и достаю мобильный, чтобы посмотреть, куда нам идти. Я не помню, как прибежала сюда. Всё свалилось в огромную и страшную яму забытья. Скорее всего, в данный момент я в шоке, потому что слёзы высыхают моментально, и не чувствую жалости к себе от того, как сложно вести Рафаэля и держать его. Я ищу силы. Вспоминаю лишь о том, как ужасно потерять его, и как я чувствовала себя в тот момент, когда думала, что он мёртв, и что должна всеми способами довести его до машины, а оттуда… не знаю. Я не знаю, что мне делать дальше. В больницу ехать опасно. Позвонить Грогу и попросить о помощи? Потеряю Рафаэля, если он передаст всё отцу. Они это расценят, как невозможность Рафаэля быть постоянно рядом со мной, а я этого не желаю. Только в какую-нибудь гостиницу, чтобы помыть его, покормить и уложить спать, а потом подумать, как быть дальше. Мы идём очень долго, постоянно останавливаясь из-за тяжёлого и хриплого дыхания Рафаэля. Делаем передышки, но мне тепло. Да, уже не знобит и не трясёт, мне так тепло рядом с ним даже в таком состоянии. Добираемся до дороги, с облегчением замечаю своё такси и веду к нему Рафаэля. Открываю дверь, и он падает в салон машины. Не двигается. – Мисс, какая вонь. Он мне обшивку… – Да, дерьмо. Но хуже, если оно внутри, снаружи хотя бы отмыться можно. Я всё оплачу, – резко и озлобленно огрызаюсь я, укладывая аккуратно ноги Рафаэля, и закрываю дверь. Мне плевать на то, сколько это будет стоить. Я готова отдать миллионы, только бы Рафаэль жил. Я готова драться даже за то, чтобы мне помогли сейчас. Но деньги в этом мире куда важнее, чем человеческая жизнь. Сажусь на переднее сиденье и прошу водителя отвезти нас в какую-нибудь гостиницу. Хорошую гостиницу, я позднее назову адрес. – Деньги вперёд. Вы мне должны уже триста евро, мисс. А с этим… – Не с этим, а с моим парнем. Вот, – достаю из рюкзака пятьсот евро и вкладываю в руку мужчины. – Выполните всё так, как я хочу, и быстро. Получите в пять раз больше, – добавляю я. Алчность, жадность, деньги – прекрасные стимуляторы для большинства людей. Отвратительно. Но отрицать невозможно, что именно благодаря деньгам люди готовы помогать, но никак не из-за человеческого сочувствия. Я к этому привыкла. В молчании мы направляемся в город. По пути просматриваю доступные и со свободными номерами отели поближе, но не могу забронировать. Сеть плохо ловит, меня это раздражает. Называю адрес одного из знакомых отелей и оборачиваюсь к Рафаэлю. Хрипит и лежит неподвижно. Бросаю телефон в рюкзак и осматриваю свои руки, грязные и с землёй под ногтями. Плевать. – Ждите меня. Если с ним что-то случится, я убью. У меня для этого достаточно причин. Выхожу из такси, направляясь к входу отеля. Передо мной раздвигаются двери, и я прохожу к стойке регистрации. Мой вид… он отвратительный. Это сразу же замечают работники отеля и не спешат меня обслужить, и даже подойти ко мне. У меня разорвано платье, лицо всё извазюкано грязью и слезами. Я бы тоже к себе не подошла. – Жду ещё минуту, а затем начну истерику, – предостерегаю я, когда мой взгляд встречается с одним из мужчин на ресепшен. – Добрый вечер, мисс. К сожалению, все номера заняты, и мы не сможем вам помочь, – криво усмехаюсь и цокаю. – Значит, по-хорошему не выйдет. Тоже, да, встречаете по внешнему виду? Надо же, и я такая, представляете? Но вот ненавижу, когда мне отказывают. Я требую немедленно позвать управляющего, – нагло заявляю я. О да, я умею это делать и с удовольствием сейчас вымещу своё нервное потрясение на этих приматах. Ненавижу. Чёрт возьми, меня так злит тот факт, насколько дерьмовый этот мир. И я часть его. – Добрый вечер, мисс, – ко мне выходит приятной внешности женщина, которой, видимо, уже донесли о том, что какая-то оборванка пришла в их дорогущую гостиницу. Она смотрит на меня свысока, пытаясь унизить и выбросить за шкирку из сверкающего чистотой холла, на полу которого я оставила свои грязные следы. – Я хочу снять номер. Любой номер. А они у вас есть. Поэтому не тяните время, просто дайте мне то, что я хочу. – Приносим свои глубочайшие извинения, мисс… – Ладно, – прочищая горло, перебиваю её надменную и противную речь. – Итак, начнём с того, кто я такая. Эмира Райз, проштудируйте на досуге моё имя в «Гугл», или вас там всех заблокировали? Далее, вы увидите, как безжалостна я могу быть с тем, кто мне не нравится или же с тем, кто ставит себя выше меня. Я дочь самого жестокого и неприятного миллиардера, да и характер у меня дерьмо. Но ведь вам приятнее лицезреть чистоту, не так ли? Но внутри вы такие же грязные, как и все мы. Поэтому без лишних вопросов удовлетворите моё желание, и я, так уж и быть, прощу вас. Номер. Немедленно, – достаю из рюкзака карточку и свои документы и кладу их на стойку. Стерва ухмыляется и опускает взгляд к монитору. – К сожалению, мы можем предложить только президентский номер. Он стоит полторы тысячи евро за ночь. – И? Это должно меня напугать или обрадовать? Оформите меня на две ночи, и пусть в моём президентом номере непременно будет ужин, состоящий из лёгкого супа. А дальше я подумаю, какую оценку дать этой богадельне, и останетесь ли вы все работать здесь. Как интересно, правда же? – Усмехаясь, довольно разворачиваюсь и выхожу из отеля. Оплачиваю шофёру оговорённую сумму и помогаю Рафаэлю выйти из машины. – Ещё немного осталось. Нам придётся переночевать здесь, – шепчу и веду его к дверям отеля. Мы доходим до кресел, и я усаживаю в одно из них Рафаэля. И если кто-то ещё раз скажет о том, что он их испачкает, то я разорву каждого голыми руками. – Я не люблю ждать. Ключ, – протягиваю руку, и в неё мне вкладывают карточку. – Вы должны заполнить формуляры, мисс Райз, но мы это сделаем за вас. Если вы пожелаете продлить пребывание в нашем отеле, то мы с радостью вам в этом поможем. А также к вам приставлен личный дворецкий, он проведёт вас в номер. Ужин подадут через десять минут. Мы… – Неужели, уже проштудировали «Гугл»? Так вот, прежде чем фыркать и кривить страшную мордочку, нужно мозги включать. Хотя с этим у вас всё очень и очень плохо. Их нет, – перебивая наглую стерву, растёкшуюся передо мной лужицей дерьма, забираю карточку и свои документы. Возвращаюсь к Рафаэлю, и рядом со мной оказывается улыбающийся мне парень из обслуживающего персонала. – Добрый вечер, мисс Райз, я ваш личный… – Закрой рот и начни уже работать. Веди нас в номер и быстрее, – фыркая, поднимаю Рафаэля, и он цепляется за меня. Едва стоит. Едва идёт. Едва живёт. Чёрт, мне нужен врач. Сначала помою его, а потом вызову врача. Надеюсь, что мне здесь с этим тоже помогут. Мы поднимаемся в лифте. Передаю ключ-карту парню, чтобы открыл, и сразу же вырываю из его рук обратно, захлопывая дверь прямо перед его носом. Меня не волнует, насколько номер шикарен. Моя задача довести Рафаэля до ванной комнаты. Я знаю расположение в этом номере. Они практически все однотипны. Огромные гостиные, несколько спален, кабинет, столовая, ванные, гардеробные. – Надо помыться, хорошо? Они тебя били? Что они делали с тобой? – Тихо спрашиваю Рафаэля, опуская его на пол. Молчит. Не смотрит на меня. Он слишком слаб, чтобы сделать это самостоятельно, но и мою помощь отвергает. И вот хочется накричать на него, чтобы прекратил противиться, и в то же время так жаль его. Не представляю, каково это – лежать в маленьком пространстве и понимать, что ты умираешь. Подхожу к большой ванне и включаю воду. Сначала отмываю свои руки от грязи, а затем настраиваю нужную температуру воды для Рафаэля. Сбрасываю кеды и понимаю, что одежды у нас нет, а та, в которой мы сейчас, непригодна даже для минутного пребывания в ней. Надо позвонить Сиен или Белчу, чтобы они привезли нам одежду. Но могу ли? За ними могут проследить, и тогда наше местоположение откроется, если уже не открылось. Опускаюсь на колени перед Рафаэлем и тянусь к его свитеру. – Уйди. Кажется, что мне послышался его низкий голос. Поднимаю голову. – Я сам. Оставь меня. Да, это Рафаэль, но то, что он говорит, убивает меня снова. За что? Я ведь пыталась помочь, а он даже не смотрит мне в глаза. Я призналась ему во всех своих тайнах, а он больше этого не ждёт. Молча поднимаюсь на ноги и выхожу из ванной комнаты, тихо затворяя за собой дверь. Может быть, ему просто нужно время? Но я знаю, что Рафаэлю будет крайне сложно помыться самостоятельно. Он не хочет, чтобы я видела его раны или синяки. Вот причина. Меня она обижает. Чёрт возьми, я даже не покривила носом от вони его дерьма и мочи, из чего могу сделать вывод, что он довольно долго был, вообще, обездвижен. Бросаю взгляд на закрытую дверь ванной, и в этот же момент раздаётся стук во входную. Пропускаю горничную, доставившую комплимент от отеля в виде фруктов, ягод и шампанского, как и ужин, который я заказала. Отпустив её, подхожу снова к двери ванной комнаты и прислушиваюсь. Вода больше не льётся, и очень тихо. А вдруг он отключится прямо в ванне? Вдруг ему станет плохо? Вдруг… Успокойся, он сказал тебе уйти. Имей хотя бы немного гордости! Разворачиваясь, направляюсь к другой ванной комнате и встречаюсь со своим безобразно печальным отражением. Почему мне до сих пор так больно? Глава 41 Мира Искупавшись и закутавшись в халат, выхожу из ванной, и меня окутывает темнотой и тишиной. Иду проверить Рафаэля, но его нет в другой ванной, только грязная одежда сложена в мешок, который, видимо, он нашёл в мусорной корзине. Прохожу в столовую, где стоят не тронутыми суп и чай, как и фрукты, возвращаюсь и тихо открываю дверь одной из спален, которая была ближе к ванной комнате Рафаэля. Слабый свет торшера освещает большую и роскошную комнату. Мой взгляд пробегается по ней и останавливается на постели. Рафаэль спит. Стараясь не потревожить его, медленно приближаюсь к кровати и смотрю на него. Он обнимает подушку руками. Его волосы ещё влажные и торчат в разные стороны, на губе синяк, на щеке и шее порезы. Костяшки рук сбиты и блестят сукровицей. Моё сердце замирает, когда взгляд задерживается на ногтях Рафаэля. Сломанные, словно он пытался карябать дерево гроба, чтобы выбраться наружу. Меня передёргивает от этого, и воспоминания ещё свежи. Выхожу из спальни и иду к входной двери. Поднимаю свой рюкзак и достаю мобильный телефон. Множество пропущенных звонков и сообщений от Сиен и Белча, последние уже с угрозами подать в розыск и сообщить о моём исчезновении отцу. Тяжело вздыхая, шлёпаю к другой спальне и закрываю за собой дверь. Набираю номер подруги, хотя на часах уже начало первого. Она сразу же отвечает, словно ждала. – Ты где? С тобой всё хорошо? – Да. Всё хорошо. Как Оливер? – Подхожу к окну и отодвигаю тюль, смотря на ночной город. – Ушибы и трещина в ноге. Его отвезли в госпиталь, там наложили шину и обещали выписать уже завтра вечером. Ты была права, все продолжают веселиться и пить. Мы с Белчем в доме братства, девочкам я сказала, чтобы они тоже ночевали здесь. У нас всё тихо. – Хорошо. Это хорошо. Отдыхайте, а завтра… позвоню завтра, чтобы узнать, как у вас дела. – Когда ты вернёшься? – Не могу сказать. Я не знаю. – Мира, ты осипла. Твой голос…