– Забываешься, Карстен, я не Беата, и не собираюсь… – И я рад этому, Эмира! – Он так громко вскрикивает, что я подпрыгиваю на месте, изумлённо наблюдая, как Карстен поднимается и выпрямляется во весь рост. – Я же так рад, ты не представляешь. Да вот заскучал только, мне так не хватает наших развлечений, всё дела, совещания, самолёты, шлюхи. Они меня утомили. Жизни мне хочется, а она кипит здесь, – размахивая руками, словно актёр, играющий на сцене отвратительный моноспектакль, поворачивается вокруг себя, продолжая улыбаться. Ненавижу, когда он так улыбается, это означает, что задумывает какую-то гадость. – Что ты хочешь? – Напряжённо спрашиваю его. – Вопрос в лоб, чёрт, я растерялся. Массаж ног и спины, а ещё я был бы не против свежепойманных лобстеров и устриц, да и шампанского не помешало бы. Приподнимаю бровь, ожидая, когда он полностью выскажется. Это его работа, его роль, которой он учился столько лет. Всадник. Он занимает этот пост, ещё начиная с магистратуры, его отобрали за умение легко манипулировать людьми и так же легко устранять их. – И, конечно же, прекрасную спутницу, немного развлечений и наслаждения тем, какими жалкими бывают люди. – Ты решил, что всё это есть в моей спальне? Разочарую, подобного в моём арсенале нет для тебя и вряд ли будет. Зачем освобождать место в братстве? Что ты задумал? – Иду в наступление, чем ещё больше радую его. Он смеётся, поднимая голову к потолку, и выглядит больным психопатом. Хотя он такой и есть. – Трусишка Оливер уже прибежал к тебе. Вот видишь, моя утончённая и злая принцесса, они все видят в тебе своё спасение. Спасение от одиночества. Тебе это не надоело? – Очень, и ты мне тоже надоел. Я не тот человек, которого ты сможешь напугать или заставить что-то сделать, Карстен. Условия были выполнены, Оливер больше ничего вам не должен, как и я. Так что убирайся отсюда, ты мне противен! И прекрати поливать себя одеколоном, от него ты краше не становишься, – фыркая, поворачиваюсь к ванной комнате, чтобы показать ему – больше не собираюсь говорить с ним ни о чём. Он пришёл, чтобы самолюбие своё потешить, увидев в моих глазах страх и готовность быть его марионеткой. Ни черта! Делаю шаг, как вдруг что-то с огромной для моего тела силой ударяет меня по ногам, отчего я визжу и лечу вперёд, выставляя руки. Но меня ловят и на весу рывком переворачивают. Сердце сумасшедше бьётся в груди, меня трясёт, и от страха хочется убиться к чёрту, и оттого, что чужая ладонь грубо и властно сжимает мой подбородок, вызывая приступ новой паники. – Да вы посмотрите, кого я поймал. А теперь слушай меня, моя принцесса, твой гонор прекрасно будет смотреться в постели, но не тогда, когда я лишь навещаю тебя. Я вернулся, ты должна помнить об этом. И ты до сих пор моя жертва. Меня не удовлетворил исход событий, и с этого дня ты будешь думать обо мне, ждать меня и наблюдать за тем, как я меняю твои правила, – он шипит это всё мне в лицо, а я не позволяю себе зажмуриться. И сделать ничего не могу, ноги болят, там как минимум синяки останутся. От его пальцев на лице подобное тоже возможно. Меня попросту сейчас стошнит от страха, от эмоций или же я отключусь. – Не трогай меня… – Ты же не злишься из-за того, что я применил немного своей власти над тобой? – Не трогай… ты ударил меня, – шиплю я, дёргаясь в его руках. Но сложно это делать, когда конечности будто одеревенели, а тело буквально замерло на весу, и его лишь удерживает человек, у которого есть прекрасный шанс оставить меня больной на голову, ударив затылком о пол. И я знаю то, что этот парень может сделать подобное. Он уже делал это и будет делать, и, помимо всего, я в ужасе от его пальцев, причиняющих боль. Общую боль! – Ох, милая моя, прекрасная моя, жертва моя, какой же смешной ты бываешь. Если бы я тебя ударил, то ты была бы в больнице. Но как я могу… как это слово, ах да, подвергнуть тебя опасности, правда? Ведь сейчас с этими глазами, в которых бушуют твои эмоции, ты так нежна и восхитительна. Вот так бы всегда со мной. Но ничего, время ещё есть, и лишь ты можешь скрасить мою скуку. Как же мне не хватало тебя, – как в замедленной съёмке вижу его губы, приближающиеся к моим в тот момент, когда они должны прикоснуться, выворачиваюсь из его рук, падая на пол, а затем слышу смех. – Оригинально, Эмира. Мне нравится. Готовься, тебя ожидает очень увлекательное время. Не хочу, чтобы ты заскучала, – его голос удаляется, а я поднимаю голову, глядя, как Карстен обходит медленным шагом мою спальню, не собираясь уходить отсюда. Пытаюсь отдышаться, но как это возможно? Хочется ногтями пройтись по шее, но лишь исподлобья смотрю на него. – Зачем? Что тебе нужно от меня? – Хриплю я, карябая пальцами пол. – Многое. Слишком много, чтобы уложить всё это в один вечер. Мы растянем удовольствие. Тебе уже интересно, что я придумал для тебя? – Не поворачиваясь, отвечает, подхватывая мой халат, лежащий на постели. Он подносит его к носу и вдыхает мой аромат, закрывая глаза, и наслаждается, как маньяк безумный. – Не смей поднимать на меня руку, понял? Ты думаешь, что раз сильнее физически, то в твоей власти бить меня? – От боли, которая до сих пор ощущается в ногах, я кривлюсь и повышаю голос, выпрямляясь во весь рост. – Что? Эмира, ты слишком любишь всё драматизировать, – усмехаясь, Карстен трётся щекой о шёлк моего халата. И я бы сейчас могла закричать, позвав на помощь, да, вообще, привлечь внимание и разбудить весь дом, только вот если девушки и придут, то моментально исчезнут, испугавшись этого человека. Они закроются где-нибудь и будут ждать, когда же всё закончится. То же самое и с парнями, никто не поможет мне, и то, что он сделал, ударив меня по ногам так, чтобы я упала, в его понимании это ласковое отношение к девушкам, да и к парням тоже. Но я не собираюсь позволять ему подобного. Это мало того, что унизительно, так ещё и физически больно. И если честно, то я готова пережить миллион раз ту ночь, чем видеть этого ублюдка здесь. Я готова пойти на что угодно, только бы он никогда не появлялся, потому что для него нет ничего святого, и он всегда добивается своего. – Наверное, я был, действительно, с тобой немного груб, – замечая, что я не отвечаю ему, а полностью погружена в свои мысли, парень комкает мой тонкий дизайнерский халатик и отшвыривает от себя в сторону. – Немного? – Шиплю я. – Я не позволю тебе с собой так обращаться. Уходи отсюда, потому что я не Беата, мне не нужен выгодный кавалер, чтобы удержаться на плаву. Да и, в принципе, меня всё это не интересует. – Ах да, всегда забываю, что ты до сих пор стараешься всем показать, что ты лучше её. Но не волнуйся, ты намного, в миллион раз больше заслуживаешь занимать этот пост, – делает шаг ко мне, а я от него. – Тогда что ты хочешь, Карстен? Зачем, конкретно, ты пришёл? – Поздороваться, всего лишь поздороваться, ведь между нами особая связь, Эмира. Мы с тобой, как две составляющие одного целого. Я Всадник, ты глава сестринства, и с первого дня существования этого места, эти избранные всегда были рядом. Вот пришло и моё время, – его мягкий тон обманчив, он пытается запугать меня и увидеть это. Он хочет быть уверен, что я достаточно напугана и готова сделать для него всё. Но нет, хоть это и так, а в голове слишком много мыслей и полный сумбур из воспоминаний, я не имею права сдаться. – Ты поздоровался и сейчас можешь уйти, а что до заведённых здесь правил, то я их меняю. И не обязана следовать твоим просьбам. Насколько я помню, ты исполняешь роль судьи и должен решать проблемы, когда они касаются нас. А где ты был, когда меня обвиняли в заказе на изнасилование, раз так сильно скучал и так глубоко чтишь устав? – С отвращением выплёвываю каждое слово. Он не уйдёт, пока не добьётся своего. А я не собираюсь ему уступать. – Так ты обижена? – Да мне плевать на тебя, Карстен. Я хочу только одного, чтобы ты ушёл, – указываю рукой на дверь. – Господи, принцесса, не думал, что ты настолько ранима. Так вот он я, прилетел, как только узнал, – он делает вид, что не слышит меня. – Как только мне доложили другие ребята, возмутившись подобным поведением, ведь твой бывший парень игнорировал меня и даже посмел не отвечать на звонки, чем я очень недоволен. Да и сдал он за последнее время. Что ты творишь с парнями, Эмира? Они с ума сходят, раз позволяют себе привести целое братство в непотребный вид. – Уходи, – сквозь зубы повторяю я, отчего парень ухмыляется. – Видимо, сегодня ты не настроена, чтобы говорить со мной и делать разумные поступки. Последний вопрос: как твоё состояние? Надеюсь, ты обратилась к психотерапевту и не собираешься навредить себе? Признаюсь, что меня обескуражили слова того парня о том, что ты причиняешь себе боль. Это плохо, Эмира, и я не потерплю подобного. Не уподобляйся Беате, не разочаровывай меня, ведь сейчас я в восхищении. Как же хорошо вернуться домой, правда? – Весело заканчивает Карстен и медленно, словно прогуливаясь, направляется к двери. – Ах да, забыл сказать – мне нравится то, что ты делаешь. Эти новые порядки для девушек, запрет свиданий, секса и уничтожение всего прекрасного, что есть в вас, невероятно меня радуют. Я верно сделал выбор, не так ли? Умею правильно делать ставки и выигрывать. Хорош, засранец, так хорош во всём, что сам от себя без ума. Всадники Апокалипсиса вернулись, моя принцесса, и условия были выполнены, но никто не говорил о том, что я всё забыл. Из-за тебя я потерял любимую, это печально. Мне не комфортно быть печальным, и ты это исправишь. Скоро, моя милая, скоро, – парень, оборачиваясь, подмигивает мне, и в его глазах проносится неприятный блеск, от которого леденеет всё, а мурашки покрывают кожу. Дверь захлопывается, и я позволяю себе опуститься по двери ванной комнаты на пол, свернуться комочком и зажмуриться. Господи, нет. Игра начнётся снова. Они объявят охоту. Только за кем? Что, действительно, заставило их вернуться, и для чего освобождать место в братстве? Точнее, для кого? Я не могу об этом думать. Не могу, и всё. Меня и без того трясёт, словно в лихорадке, я до сих пор ощущаю силу его рук, и мне плохо. Морально плохо. Новое насилие над сознанием, над разумом, надо мной. Ему удалось вызвать во мне панику из-за предстоящей угрозы. Что он хочет? Конечно, я представляю что. Ведь он был прав – я была его жертвой, но сейчас всё изменилось. Беаты нет, только я… Одна я осталась, и мне отвечать, сбежит Оливер или же найдёт для себя оправдание. Он всегда это делал, а отвечала за всё я. Я постоянно прикрывала его задницу, и если бы не я, то Оливер уже давно бы гнил где-то в земле. Я знаю, чего хочет Карстен – меня, как бы прозаично это не звучало. Это место создано, как ярмарка невест, и парни считают, что имеют право выбирать нас, как питомца в магазине, только вот я никогда на это не была согласна. Я прекрасно представляю, кто я такая и какую выгодную партию могу составить любому из них. Это для них в приоритете. Всегда в нашем мире выбирают именно по счетам в банке, а чувства… их нет, со временем вырабатывается привычка так жить, затем наступает безразличие, и появляется миллион любовников. Статус – это всё, и многие родители высылают сюда детей, как это произошло с Саммер и Сиен, да и с другими, чтобы сдать их в пользование какому-нибудь богатому идиоту. Чёрт возьми, ему удалось меня напугать! Удалось поселить в моём теле страх, и теперь мне так гадко оттого, что я позволила ему ударить меня по ногам. Но это лишь малость в сравнении с тем, что он может. Всадники. Когда-то их было четыре. Четыре блистательных парня, ради которых многие, точнее, практически все, готовы были пойти на любые жертвы. А почему? Потому что они богаче остальных, их счета невероятно высоки, а внешность работает, как приманка, но вот внутри них живёт лишь жестокость. Они обожают её, обычно молчат и только наблюдают, играют с людьми, доводя их до безумия и легко причиняя боль. Им она тоже нравится. Раньше Всадниками называли умных и мудрых студентов, отбирали по другим критериям, а вот эта смена стала катастрофичной для многих. Они ввели новые правила и показали, что имеют право делать всё, что им вздумается, если что-то приходится им не по душе. А не по душе им многое. Всадникам, действительно, всегда все подчиняются, потому что знают, каковы могут быть последствия отказа. Меня должно было удивить то, что он сделал сейчас, верно? Только вот я помню другое, ещё более ужасное. Я помню кровь, помню крик Беаты, и то, с каким наслаждением он вырезал с её пальца кольцо, которое сам же и подарил. Помню, хотя не должна была и ведь сделать тогда ничего не могла, только смотрела. И это лишь капля в океане из крови и боли, которую они принесли с собой. Появившись здесь и начав правление, Всадники Апокалипсиса стали грядущей бедой, и теперь под угрозой оказались и я, и Сиен, и даже Оливер. Карстен ведь намекнул, что не доволен им, значит, будет учить так, как умеет. Силой. Глава 20 Мира – Что ещё он хотел, Оливер? Что он говорил тебе? – В который раз спрашиваю я, расхаживая перед ним в спортивном зале в обеденную перемену. – Я уже передал тебе всё, что было. Отвали от меня, ты ясно дала понять, что я тебе на хрен не сдался, так что не твои это проблемы! – Фыркая, парень облокачивается о стену, как будто он абсолютно не боится их. Боится и ещё как. – Не мои, да? Он меня ударил, Оливер. Он ударил меня по ногам так, что я чуть не расшиблась! И это мои проблемы, потому что Карстен не доволен тобой и твоим поведением. Он подразумевал под этими словами твою отставку, идиот! – Повышая голос, останавливаюсь и замечаю, как краска слетает с лица Оливера, и он выпрямляется. – Что? Но это невозможно. Я…я глава братства, и сместить меня могут лишь восстанием или же отчислением. Или я уйду сам, передав свои полномочия последователю! – Возмущается он. – О, наконец-то, дошло. Если они требуют освободить место, то, значит, планируют восстание против тебя. Они поставят своего человека, который будет их радовать, а не спиваться, как ты! Этого мало, чтобы ты начал думать своей головой, а не задницей, Оливер? Ты хочешь быть побеждённым и закончить свои дни, как другие, кто им не нравился? – Бросая взгляд на вход в спортивный зал, понижаю голос, опасаясь, что там кто-то есть. Мне, вероятно, это только, кажется, но на всякий случай необходимо быть осторожнее. У Всадников везде уши. Всюду. – Вы уже сделали то, что они просили? – Спрашиваю Оливера. – Пока нет, мне дали неделю или чуть больше. Они не устанавливали сроков, просто потребовали освободить место. Но вступать в братство можно лишь после «Адской недели», они не могут нарушить это правило, они… – А ну-ка напомни мне, когда я получила свою должность, Оливер? Вспомни, когда же я заняла свой пост? Я подскажу, а то мы здесь состаримся, пока твои мозги работать начнут. В середине учебного года, а точнее, после дня всех влюблённых. Так что это никак не защищает тебя. Поэтому думай, Оливер, и меняй свою политику, как и модель поведения. Больше я не собираюсь тебе помогать, и если они потопят тебя, то я буду прикрывать лишь свою задницу, а не твою, – ставлю точку в этом бессмысленном общении. – Мира, да брось, мы же заодно были, – закатывая глаза, разворачиваюсь и иду к выходу. – Мира, чёрт бы тебя побрал! Ты должна быть со мной! – Кричит Оливер. – Ничего я тебе не должна и не была должна. Я сама не понимаю смысла того, что натворила, и больше не желаю быть частью прошлого. Наступило новое время, милый, и только от тебя зависит: увидишь ли ты продолжение или же нет, – бросаю через плечо и оставляю Оливера позади. Всё, что могла, я сделала. Предупредила его, а дальше пусть сам разбирается, у меня самой по горло проблем и внутренних переживаний. Да и пустота никуда не исчезла со вчерашнего дня, наоборот, она нарастает, и даже слова Карстена больше не имеют никакой силы над моим сознанием. Мне необходимо обезопасить себя, раз он предпочитает распускать руки, не сдерживая себя. Поэтому хотя бы нож или что-то подобное я обязана приобрести. Незаконная покупка оружия мне уже знакома, так что, вероятно, я прибегну к этому вновь. Мой пистолет отобрал Грог, но ничто не останавливает меня от покупки нового. И папочка абсолютно не возмутился тому, какую сумму я вчера перечислила клинике. Значит, это его не особо заботит, а вот я должна защищать не только себя, но и девушек, которые остались со мной. Это моя задача, и я не могу их предать. Со всеми этими мыслями я совершенно забыла о Рафаэле. Я ни разу о нём не вспомнила после вчерашней встречи с Карстеном. И, наверное, это к лучшему. Меня, может быть, отпускает, ещё немного, и я смогу жить, как прежде, не вздрагивая от каждого шороха и не отмываясь от всех прикосновений. Когда-нибудь это пройдёт, но что делать с той дырой в груди, которая лишь увеличивается, вызывая апатию и безразличие? Не знаю. Подавая пример своим сёстрам, сижу на всех занятиях и жду, что Рафаэль всё же придёт. Нет, словно его никогда и не было. Большинство уже даже не говорит о том, что случилось, все обескуражены новыми правилами, которые я ввела, и лишь наблюдают за тем, какие попытки предпримет Оливер, чтобы переубедить меня и заставить выпустить группу поддержки на стадион в среду. Но такого не будет. Если уже и Всадники заметили безобразное поведение братств и их бесконечные пьянки, от которых раньше даже погибали студенты, то это довольно веский аргумент, чтобы продолжать держать всех девушек в строгости. Особенно сейчас, когда они рядом. В их головах всегда безумные идеи и самые ужасающие приказы, и я обязана защищать всех, кто ко мне приближен. Они будут пытаться манипулировать мной, запугивать и даже шантажировать, если захотят. А шантажировать можно лишь тех, у кого есть причины бояться за судьбу близких людей. И я не имею в виду свою семью, в моём случае это Сиен, поэтому она обязана всегда быть у меня на виду. Всегда. Это распоряжение я отдала утром. Одна из девушек учится с ней на курсе и потоке и теперь докладывает мне о каждом передвижении подруги, даже о посещении туалета. – Мисс Райз, приятно видеть вас вовремя. Садитесь за компьютер и проходите тест по безопасности управления лошадью. Надеюсь, вы помните условия зачёта ваших баллов при сдаче теории? Но всё же я напомню. При совершении одной ошибки вы получаете пять дополнительных вопросов по той же теме, на которую вы не смогли ответить верно. При двух ошибках – десять вопросов, соответственно. Если вы не ответите правильно на дополнительные вопросы, то тест будет перенесён на завтра, и так будет до тех пор, пока вы не сдадите его. Больше двух ошибок не допускается. Тяжело вздыхая, щёлкаю мышкой, и на экране появляется та же инструкция, которую прочёл мне преподаватель по конному спорту. – А Рафаэль? Он сдал? – Сухо интересуюсь я. – Да, в первой половине дня, не допустив ни одной ошибки, – кривлюсь от такого ответа. То есть я наказана из-за него и могу до скончания веков проходить тест, в то время как у него всё получается с первого раза? Так что же у него другое ни черта не выходит? Урод! Просто законченный придурок! Я не желаю больше следовать их уставам. Не я виновата в том, что меня использовали в качестве приманки. Рафаэль мной играл, и теперь я, по его милости, обязана проходить этот глупый тест до посинения, пока он будет прохлаждаться? Да ни черта я не согласна! – Я предлагаю не тянуть время и сразу назвать сумму за зачёт этого задания. Да вы и так знаете, что я прекрасно управляю лошадьми, а эта ерунда никому не нужна и никогда не была нужна. Так давайте ускорим процесс, и вы просто назовёте сумму? – Оборачиваясь к преподавателю, открываю сумку и достаю чековую книжку. – Мисс Райз… – Да, вы, конечно же, будете ломаться, затем пошлёте меня к директору, а он вновь к вам, и так по кругу, потому что я отказываюсь сдавать этот глупый тест и терять время на подготовку к нему. Мне это не нужно. Какую сумму вы хотите, чтобы поставить галочку и допустить меня к практическим занятиям? – Играю зажатой в руке чековой книжкой, а мужчина, мало того, что обескуражен моими словами, он, кажется, ещё и злится. – Мисс Райз, живо начинайте, и вам меня не соблазнить деньгами. Для меня важнее безопасность моих учеников. И если вы не прекратите разыгрывать спектакль, то мне придётся тянуть время так долго до следующей пересдачи, насколько позволяют мои полномочия. К тому же, если учесть ситуацию с испытательным сроком, то вряд ли вы задержитесь здесь на следующий семестр, – недовольно цокаю, и так хочется просто показать ему средний палец, да ещё и послать его. Господи, в кого я превращаюсь? Бросаю чековую книжку обратно и щёлкаю мышкой. Время пошло. В прошлом году я не проходила подобного теста сама и, не скрываясь, подглядывала в учебник по теории. Никто мне и слова не сказал, а теперь я стою перед очень сложным выбором: продолжить изображать безмозглую дуру или же показать всем, что я не настолько глупа, как они меня видят. Я всегда выбирала первое, ведь очень легко просто похлопать ресницами, изобразить удивление и найти вескую причину для отвратительной успеваемости – недостаток мозгов. Это срабатывало всегда, и даже испытательный срок для меня придумали ради того, чтобы я осталась. Хотя я рассчитывала на иное: на отчисление и свободу. Не знаю, хочу ли я открыть одну из своих тайн и обременить себя ещё более тяжёлыми обязательствами, играя роль умницы, отличницы и красавицы. – А что будет потом? После того как я сдам тест? Меня сразу же допустят к занятиям? – Так и не ответив ни на один вопрос, интересуюсь я. – У вас осталось всего одиннадцать минут и двадцать вопросов, мисс Райз. Вы сначала сдайте, а…