– Вы подождете меня? – спросила она дрогнувшим голосом. – Я хотела бы вас отблагодарить. Угощаю. Есть неподалеку кафе, куда я могла бы вас пригласить, типа «Старбакса»? – Мы в такие не ходим, – ответил Элиот. – У нас своя гордость. – Там дорого, и в этом районе их всё равно нет, – с фатализмом добавил Фергюс. Элиот указал пальцем в конец улицы. – Видишь железнодорожный мост? Перейдешь через него. Сразу за ним, справа, есть маленький индийский ресторанчик. Мы будем ждать тебя перед ним. * * * Сэм поднялась на крыльцо полицейского участка. Человек десять ждали своей очереди сделать заявление, и телефон звонил не переставая: непогода вызвала много несчастных случаев. Полицейские сновали туда-сюда, бросая «врачебные» взгляды на человеческий материал, с которым предстояло работать. Наконец перед ней открылась дверь кабинета. Сэм прочла имя на бейджике, приколотом к гимнастерке его хозяйки: Ребекка Бёрдлоу. Женщина поморщилась, узнав, что Саманта иностранка, и поверила ее возрасту, только внимательно изучив паспорт. Ухитрившись дать относительно точное описание одежды воров, Сэм замешкалась на вопросе о свидетелях. Элиот и Фергюс помогли ей, но ясно дали понять, что не хотят быть замешанными в ее историю. Заметив ее смущение, полицейская насторожилась. – Мисс Гёз, я повторяю вопрос: у вас есть свидетели? Сэм отрицательно покачала головой. – Вы не хотите говорить? Вам угрожали? – Нет! – Как угодно… Но надеюсь, что вы ничего от меня не скрываете. Это было бы не в ваших интересах. Ребекка Бёрдлоу отодвинула стул и стала рыться в ящике стола. – Уличные воришки хорошо организованы. Редко бывает, чтобы они нападали только вдвоем. Обычно работают шайками… Она разложила на столе несколько фотографий и продолжала: – Вот эти называют себя Джек-Нож-Ангелы. Промышляют в Уайтчепеле и Шэдвелле. Незаконная торговля, карманные кражи. Нескольких мы взяли, но остальные никак не попадутся в наши сети. Посмотрите хорошенько, не спешите. Сэм никого не узнала. – Хорошо, мисс Гёз, вы совершеннолетняя и сама себе хозяйка, но эти подонки никогда не нападают наобум, у них шестое чувство на особенно уязвимых людей. Лондон не опаснее любого другого города, но мы не можем держать под контролем все улицы, и плохая погода не помогает. Сэм воздержалась от комментариев, только состроила гримаску капризного ребенка, которому досталось не по делу. Полицейская вздохнула. У нее была дочь, такая же юная и хорошенькая, как эта Саманта, и ей бы очень не понравилось, если бы та потерялась в незнакомом городе. – Помимо вашей семьи есть кто-нибудь, кому вы могли бы позвонить здесь, в Лондоне? Сэм помотала головой, потом вдруг вспомнила. – Есть, есть! – Отлично. Я очень рада. Могу я записать номер в ваше досье? – Э-э, вообще-то я не знаю его наизусть. Он был в моем телефоне, том, который украли. Ее зовут Кэти. То есть, я хочу сказать, Катрин. Пальцы женщины зависли над клавиатурой, брови вопросительно поднялись. Сэм не поняла, чего от нее ждут. – Фамилия? – пояснила полицейская. Лицо Сэм просияло. – Конечно! Греческая фамилия, – затараторила она, – что-то вроде Стирилидос или Стилиридос. Я должна встретиться с ней в Камдене. Но всё равно, она не живет в Лондоне. Она стюардесса. На короткий миг глаза Ребекки округлились: уж не издевается ли над ней эта девчонка? Саманте стало неловко: она почувствовала себя мышонком на препараторском столе. Хватило бы двух-трех кликов, чтобы найти офис авиакомпании, одного звонка, чтобы получить список экипажа, и фамилия Кэти появилась бы тотчас, как кролик из шляпы фокусника. Полицейская могла бы также позвонить на ресепшен отеля. Возможно, у них есть номер ее мобильного. Но зачем? Кэти вряд ли сделает для нее больше… – Ладно, – сказала Ребекка Бёрдлоу, хлопнув ладонями по столу. – Вы сообщили вашему телефонному оператору и в страховую компанию? – Нет еще. – На ресепшене есть бесплатный телефон. Она встала, давая понять, что разговор окончен. – Ваша жалоба зарегистрирована. Если будет что-то новое до вечера, я оставлю сообщение в вашем отеле. Но до отъезда, очень вас прошу, будьте осторожны. Поверьте, у нас и без того хватает работы… Сэм поднялась и пожала ей руку. В холле она отстояла очередь, чтобы позвонить, но, набрав номер отца, попала на автоответчик. Она наговорила сообщение: – Папа, это Сэм. Со мной случилась неприятность, у меня украли телефон. Всё хорошо, не волнуйся, никто меня не бил. Я только что заявила о краже в полицию. Извини, что прошу тебя об этом, но, кажется, надо заблокировать номер и сообщить в страховую компанию, будет проще, если ты сделаешь это от себя. Спроси у мамы, у нее все коды. Я прогуляюсь по Лондону и встречусь с друзьями в Камдене. Позвоню тебе вечером из отеля. Целую. Она глубоко вдохнула и вышла на улицу. Глупость несусветная, но ей неимоверно полегчало. Не оттого, что она подала жалобу, нет, а потому что защитила Элиота и Фергюса. Стоя у окна, Ребекка Бёрдлоу увидела, как девочка удаляется в сторону железнодорожного моста, вместо того чтобы направиться, как ей бы хотелось, к ближайшей станции метро. – Какой смысл предостерегать эту мелюзгу, – пробормотала она. – Они сами всё лучше знают. 6 Сэм чуть поколебалась, прежде чем пройти под мост. Она быстро огляделась, вокруг были только прохожие, спешившие по своим делам, никакая шайка не ошивалась поблизости в поисках следующей жертвы. Элиот и Фергюс не хотели ей плохого, она была уверена. Фергюс выглядел более borderline[4], но бросился ей на помощь первым. Что до Элиота, сразу было видно, что он и мухи не обидит. Парни ждали ее, как и было условлено. – Хотите чего-нибудь поесть? – спросила она. – Я немного проголодалась. – Нельзя, – сказал Элиот безапелляционным тоном. – Как это? – Ты девочка, – объяснил он, разведя руками. – На крайняк ты можешь поставить нам по стаканчику, но пригласить поесть – ни в коем случае. – Если бы не вы, у меня бы украли рюкзак вдобавок к телефону. Я не имею права вас отблагодарить? Элиот задумался, нахмурив брови, словно решал про себя философский вопрос или разруливал особо деликатный случай международного протокола. – Если приглашают, лично я не против, – сказал Фергюс, подталкивая их к дверям. – Можно взять что захотим или мы имеем право только на сандвич? – Обижаешь! – запротестовала Сэм. – Я же сказала, я вас угощаю. Они были в зале одни. Сэм заказала чай и самсу; мальчики взяли кебабы и содовую, потому что пива не подавали. Повар уставился в подвешенный над микроволновкой маленький телевизор, где шел болливудский фильм. Музыкальная комедия, сиропная донельзя, с куполами и пальмами, под которыми танцевали девушки, усыпанные драгоценностями. Склонившись набок, подняв одну руку к небу, они кружились в сари мандаринового цвета. – Сэм, – сказал Элиот, прожевав, – я могу задать тебе один вопрос? – Смотря какой. Она отпила глоток обжигающего чая и передумала. – Валяй. – Если я правильно понял, ты никогда не была в Лондоне и у тебя в распоряжении только один день.