Я вижу инструментарий. Я заберу оба комплекта. Возвращаю нас в предыдущий локус, где мы были до того, как тень забрала нас. Что? Только не туда! Я не хочу пройти через это снова. У меня нет вытяжного тросика. Почему нет? Мартин, он играет с нами! Почему они снаружи не видят, что что-то не так? Не знаю. Сейчас перемещу нас. Мартин воплотился на улице темного города. Под босыми ногами скрипел грязный снег. Толпы теней в масках двигались мимо него неспешными потоками. Он съежился, завидев их, но все они, похоже, были настроены на другие задачи. Никто из них не обращал на него внимания. Образ Кэрол был бледно-розовым туманом рядом с ним. Он сосредоточился на ней, пытаясь определиться с ее очертаниями. Она соткалась рядом с ним – голая. Он сразу понял, что тоже голый. Она прикрыла руками грудь и посмотрела на него стеснительно и жалостно. Пожалуйста, вытащи нас. Я попробую. Я могу перекинуть нас в неизвестный локус. Это должно вызвать тревогу. Марджери и Эрвин выведут нас… Или отправят Дэвида и Карла. Не нужно никого посылать! Что-то пошло не так. Еще бы! Но теперь мы, похоже, в настоящей Стране. Кэрол посмотрела на окружающие тени, не замечавшие их. Только смазанные пятна с керамическими масками; никаких других типажей. Она съежилась, и Мартин потянулся к ней. Ее плоть под его пальцами оказалась теплой и реальной. Я вполне понимаю, что ты чувствуешь, сказал он. Мы не потеряны друг для друга. Она бросила на него испепеляющий взгляд, ошеломивший его. Почему ты не можешь нас вытащить? Достань свой инструментарий. Может, тебе удастся это сделать, сказал он, рассерженный ее тоном. Она достала красную коробочку и потянула за видимый вытяжной тросик, но тот выпал и остался в ее руке. Коробка сделалась пустым красным кубом без индикаторов и элементов управления. Мартин достал свой инструментарий и увидел такой же бесполезный красный куб. Оно убьет нас, сказала Кэрол. Съест. Мартин ощутил ее страх как ледяное солнце рядом с собой. Он обхватил себя руками, стараясь найти свою истинную суть. Его плоть казалась реальной. Ее боль – настоящей. Я истекаю кровью? – спросила она. Он заметил на щеках слезы. Он бросил взгляд на ее лоно. Нет. Крови нет. Это не тебя изнасиловали. А кого? Не знаю. Думаю, ребенок. Его отец изнасиловал его? Это мы видели? Это была очень странная смесь. Похожая на сон. Воспоминания пополам со сказкой. Кэрол вздрогнула и огляделась. Я пытаюсь собраться, Мартин. Пожалуйста, потерпи. Она закрыла глаза и опустила руки. На ее образе появилась одежда, сначала трусики, потом платье и наконец формальный псевдокостюм, элегантный, темно-синий. Мартин представил себя в подобном псевдокостюме, но мужского образца, и почувствовал, как на его образе формируется одежда. Так лучше, сказала она. Ее страх заметно ослабел. Они игнорируют нас, верно? Она указала на тени в масках. В данный момент. Он оглядел эту новую версию города. Высокие здания, окаймлявшие запруженную масками улицу, остались небоскребами, но древними, из камня и кирпича, а не из стекла и стали. Аномально большие. Они, казалось, вздымались на тысячи футов и соединялись где-то наверху, за границами видимости. Мартин учуял дым и бензин; этих запахов он не ощущал с детства. Выглядит угнетающе, сказала Кэрол. Мы застряли в жутком месте. Лучше, чем то, где мы были до того. Кэрол шагнула ближе к нему. Она сдерживала страх и отвращение, но с трудом. Ее эмоции витали вокруг нее, едкие и кислые, как горький туман. Мартин не вполне понимал, что он чувствовал сам. Профессиональный интерес к происходящему смешивался со страхом. Кэрол почувствовала исходящее от него и дернула его за нос. Осторожнее, сказала она. Не позволяй этому поглотить тебя. Где мы? – спросил он. В том же городе, но в другом месте? У меня такое же чувство. Обстановка другая. Может быть, оно покажет нам что-то другое – действительно покажет, на что способно. Оно не должно знать, что мы здесь. Оно не должно понимать, кто мы. Оно знает, что мы здесь. Ему не нравится, что мы здесь, и оно собирается показать нам что-то – выразить себя. При этом я не вполне понимаю, что мы имеем в виду, говоря «оно», пожаловался Мартин. Нечто, наделенное здесь властью, сказала Кэрол. Возможно, представитель основной структуры личности – или что-то еще… Модель полковника сэра, о котором ты упоминал снаружи. Напавшее на меня было серьезнее, чем обрывок кошмара. Возможно, мы настроились на что-то, основанное на детских воспоминаниях Голдсмита, сказал Мартин. Я по-прежнему хочу найти кого-нибудь, с кем мы сможем поговорить, – какого-либо представителя. Удивительно, что мы не обнаружили признаков основной структуры личности. Где она? Мы недавно уже пытались найти какого-нибудь ее представителя. Ты уверен, что стоит пробовать еще раз? Я не знаю, что еще сделать, сказал Мартин. Признание на миг ошеломило его самого. Я не знаю, как мы со всем этим соотносимся… снаружи мы или внутри, игроки или наблюдатели. Но я ощущаю неловкость и беззащитность, когда просто стою здесь и разговариваю… Тогда давай создадим проводника. Используем всю нашу силу. Надо сделать несколько конструктивных предположений. Не вполне понимаю, о чем ты, сказал Мартин. Давай договоримся о его внешнем виде и вызовем из-под земли. Проводника. Он повернулся и посмотрел на тени, по-прежнему двигавшиеся потоками мимо них, как темная река обтекает скалы. Я не вполне понимаю, что еще мы можем потерять… Кэрол вздрогнула. Если я ничего не сделаю, то потеряю все это. Нужно выбрать что-то вероятное. Что-то, соответствующее этой среде. Он указал на обветшалый фасад магазина с покосившейся вывеской над забрызганными грязью окнами. Буквы на вывеске не имели никакого смысла, но их форма и расцветка предполагали что-то латиноамериканское или, возможно, карибское. Они осторожно вошли в поток теневых фигур и приблизились к окнам, вглядываясь в то, что за ними. Скажи, что видишь, сказал Мартин. Стеклянные банки с пряностями. Свечи. Травы. Старые журналы. Предметы культа. Мартин видел нечто весьма похожее. Особенно его внимание привлекла рамка из пластика и фольги на исполненном яркими красками портрете женщины, укрытой шалью. Иконографичность портрета наводила на мысль о Деве Марии, но на картине была изображена черная женщина с поразительно большими белыми глазами и обнаженной пышной грудью. С двух сторон у ее груди удерживались два мальчика, оба черные с рыжими волосами. На красной ткани перед иконой лежали скрученные корни. Один из корней был разрезан, и из него сочилась молочная жидкость. Ты ее тоже видишь? – спросила Кэрол. Вижу. Снова близнецы. На этот раз оба черные. Она похожа на женщину в том сне… как ее звали? Хейзел? Эрзули. Давай окликнем ее. Нет, уверенно заявил Мартин. Она не второстепенный игрок. Нам совершенно незачем иметь дело с такой сильной фигурой. В качестве простого проводника – нет. Она говорила с нами, рассказывала, что случилось, упорствовала Кэрол, озадаченная его возражениями. Здесь завязан какой-то узел. Некая связь с мужским образом, напавшим на тебя. Поэтому давай пока поработаем с более простыми образами. Думаешь, Голдсмит был привязан к матери? – спросила Кэрол. Ее легкомысленность и неисчезающий страх Мартин воспринимал как странное и злящее сочетание. Пока не делаю никаких выводов. Он в окне внимательнее осмотрел предметы. Они, похоже, предназначались для ритуальных целей; дешевые пластмассовые рога, разрисованные змеями и рыбами, бумажные зонтики с гримасничающими рожами, начерченными неровными красными линиями, сушеная рыба с усохшими глазами, банки с маринованными змеями и лягушками. Давай зайдем, сказал Мартин. Зачем? Предчувствие. Она неохотно последовала за ним за порог, в магазин. Над головой звякнул колокольчик, и интерьер вдруг обрел уверенную основательность, неотличимую от реальности. Эффект был потрясающим; Мартин ощутил запах трав и цветов, размещенных рядами на полках. Почувствовал под башмаками песчинки и опилки на старом деревянном полу. За прилавком стояла морщинистая старуха, не Эрзули, и сыпала коричневый порошок в белую эмалированную миску на весах. – Чем могу помочь? – спросила она; голос был чистым, а слова внятными. Лицо у нее было морщинистым и блестящим, как кожа высушенной лягушки. В пожелтевших глазах цвета слоновой кости светилось веселье.