– У меня ещё пара кадров осталось, – оторвавшись от фотоаппарата, сказал Завойко. – Георгий Степанович, доснимите плёнку и готовьте яхту к отплытию. Надо успеть отойти подальше и встать носом к волне. Судя по всему, английская эскадра лишилась своего флагмана, – Кононов неверующе покачал головой. – Иван Иванович, а Вы замените плёнки. Расстояние хоть и большое, но надеюсь, что какую-то картину мы получим. И поздравляю всех с первым успехом! На палубе все засуетились. Ризнич и Белов приняли в руки фотоаппараты и спустились в салон. Корелов бросился поднимать якорь, а Миронов и Завойко распускали паруса. Кононов продолжал смотреть на «Формидебл», погружавшийся в воду. С той стороны раздавался треск рвущихся перегородок. Крики тонущих людей. Яхты и рыбацкие баркасы так же поднимали паруса, чтобы отойти подальше от гибнущего корабля. На других судах английской эскадры орали ревуны, спускались шлюпки на воду. В общем, Содом и Гоморра! Минут через сорок, дождавшись, когда подорванный корабль уйдёт на дно, подошли поближе. До срабатывания следующей мины ещё оставалось время. На рейде творилось что-то неописуемое. – Анатолий Алексеевич, признаться такого я не ожидал, – тихо произнёс Ризнич буквально на ухо своему начальнику. – Я тоже, – задумчиво и так же тихо ответил Кононов. – Такая тактика боевых действий полностью может изменить расстановку морских сил в мире. Получается, что мы вшестером потопили новейший английский эскадренный броненосец, затратив на это сляпанную буквально на коленке в мастерской Кронштадта магнитную мину. Разум отказывается верить! – А у вас не сложилось мнение, что полковник Аленин-Зейский знал, что так произойдёт?! – Иван Иванович, давайте не будем об этом говорить. Судя по всему, мы теперь о многом не сможем рассказывать другим людям, даже близким. Если и вторая мина также сработает, то… Глава 18. Большая политика (Воспоминания лейтенанта Ризнича) Я лежал на верхней койке и никак не мог заснуть. События прошедшего дня продолжали вставать перед глазами. Пламя, вырывающееся из кормовой башни «Формидебла». Быстрое погружение английского флагмана на дно Балтийского моря. Матросы, прыгающие за борт тонущего корабля, чтобы попытаться спастись. Паника на рейде города-порта Маарианхамина, как его называют финны или Мариехамна шведы. Когда первый шок прошёл, на рейде началась упорядоченная работа английской эскадры по спасению моряков, а местные яхты и баркасы в меньшем количестве вернулись к месту катастрофы. Некоторые попытались оказать помощь, но эта попытка была пресечена двумя истребителями миноносцев «Хэвок» и «Хорнет», которые перекрыли место, где затонул флагман. Большинство же парусных судёнышек, которых насчитывалось чуть больше десятка, расположившись в пяти-шести кабельтовых от английских кораблей, бросили якоря и закачались на волнах. Жители Мариехамны помнили битву за русскую крепость Бомарсунд во время Крымской войны. В числе её защитников, кроме русских войск и финских егерей, участвовали и жители Аландских островов. И не все это сражение пережили, а некоторые потом умерли в британском плену. Пускай прошло почти пятьдесят лет, но осадок-то остался. Завойко и Миронов под тентом пристроились у борта с фотоаппаратами, ожидая срабатывания второй мины и не отрывая взгляда от «Глори». Время вновь замедлилось. Наконец-то у борта броненосца вспух водный столб. В этот раз взрыва погреба кормовой башни на броненосце не произошло, поэтому англичанам удалось поднять в котлах пары и довести получивший повреждение корабль до берега, где он и сел на дно, причём часть палубы скрылась под водой. Отсняв на фотоплёнку и эти события, наша яхта ушла в шхеры к острову Оландс Дегербю, где и встали на ночную стоянку. Завойко и Миронов были настоящими морскими офицерами, поэтому коньяка взяли с собой отнюдь не одну бутылку. Ужин, состоящий из разогретых консервов, сыра, галет, шоколада и, конечно же, адмиральского чая, затянулся на несколько часов. Настроение было не то что отличное, а можно сказать, все находились в состоянии эйфории. Разговорам и спорам не было конца. До сих пор никто не мог до конца поверить, что удалось подорвать два эскадренных броненосца и утопить при этом флагман Хоум Флита. Но напряжение дня сказалось. После того, как убрались после ужина, Кононов озвучил планы на следующий день: идти к острову Хельсё, где их будет ждать миноносец «Коршун». Там боевая группа переберётся вместе со снаряжением на его борт. Полковник Аленин-Зейский рекомендовал, точнее, приказал всё подводное снаряжение утопить, чтобы не оставлять следов, но Анатолий Алексеевич этот приказ частично нарушил. Если водолазные костюмы и ласты утопили, то доработанные ребризеры оставили. Когда ещё удастся закупить эти аппараты. Поэтому их надёжно припрятали. Хотя, на мой взгляд – это были излишние меры. Кто сможет нас в этих шхерах найти и досмотреть. Никаких законов мы не нарушали! Завойко и Миронов должны были отвести яхту назад в Турку, а потом незамедлительно прибыть в Гатчину. Языком при этом нигде не болтать. После этого Кононов поделил между собой и двумя офицерами ночные вахты, я и Белов с Кореловым от этой службы были освобождены, как герои дня, и объявил отбой на борту. Если сначала мне казалось, что усну, стоит только голове коснуться подушки, то этому не суждено было сбыться. Вскоре засопели Кононов и Миронов, а ко мне сон не шёл. «Боже мой! Две мины и два эскадренных броненосца! – В который раз подумал я. – И главное простота и эффективность идеи использовать боевых пловцов с минами была перед глазами. Ещё семьдесят пять лет назад, как нам преподавали в водолазной школе, Уильям Джеймс предлагал аппарат, который представлял собой железный резервуар, наполненный сжатым воздухом. Емкость охватывала туловище водолаза наподобие пояса. Использованный воздух выходил из шлема через выпускной клапан. Для придания водолазу отрицательной плавучести к его поясу прикреплялся балласт. Сорок лет спустя Рукейроль и Денейруз усовершенствовали этот аппарат, который Генри Флюсс доработал до ребризера». Я осторожно и тихо перевернулся на узкой койке на другой бок. Прислушался к равномерному сопению своего начальника и Миронова. Позавидовал их железным нервам. А в голове потекли мысли, которые уже обсуждали за столом: «Как мог простой казак взять и объединить всё один к одному?! Водолазное дело и мины, причём магнитные. Плавучие морские используются давно. Ещё во время Крымской войны во время неудачной попытки англо-французского флота захватить крепость Кронштадт, несколько британских кораблей были повреждены в результате подводного взрыва наших мин, разработанных Борисом Якоби. Тогда в Финском заливе было установлено почти полторы тысячи „адских машин“ Якоби, но додуматься, с помощью магнитов прикреплять их к корпусу корабля?! А чтобы водолаз с помощью ласт и ребризера начал парить в толще воды, превратившись в боевого пловца?! Каким-то человеком-амфибией себя ощущаешь, передвигаясь, как лягушка или тюлень! А как легко плыть с помощью этих ласт?!» Вновь перевернувшись на другой бок, я продолжил свои размышления: «Анатолий Алексеевич сегодня за ужином рассказал, что у американца Холланда в одном из его проектов подводной лодки предусматривается люк-шлюз для спасения экипажа, который можно использовать для выхода боевых пловцов. Как он сказал: „Есть техническая возможность для такой тактики боевых действий: подводная лодка заходит во вражеский порт, ложится на дно. Из неё через люк выбираются пловцы и транспортируют мину к кораблю. А дальше уже по отработанной схеме“. Только вот надо что-то с ребризерами делать. На глубине больше тридцати футов почему-то начинаются проблемы со здоровьем: голова кружиться, сознание плывёт. Может быть, в этом виноват чистый кислород, которым мы дышим?! А подводную лодку на такой глубине легко заметить, так что боевым пловцам необходимы ребризеры или другие аппараты, которые позволят опускаться намного глубже». Глубоко вздохнув, я попытался расслабиться заснуть. Надо отдохнуть. Только мысли и физическая перегрузка не давали покоя. Даже коньяк не позволил снять нервное напряжение. Тем более, два сегодняшних заплыва под водой показали, что моя физическая подготовка для таких действий недостаточная. Это можно было перед Кононовым и боцманматами, которые себя физически намного лучше чувствовали, показывать, что мне всё нипочём, но зачем обманывать себя. Вот бы придумать какой-нибудь аппарат, на котором можно передвигаться под водой, что-то типа торпеды, только скорость не должна быть такой высокой. Иначе на ней просто не удержишься. А если приделать к ней сиденья со спинкой?! А как управлять?! Двигатель какой?! Может быть, Тимофей Васильевич подскажет?! Перед глазами всплыло лицо подполковника Аленина-Зейского, его жёсткий взгляд, словно через прицел, и в мыслях опять мелькнула мысль, что этот офицер будто бы всё знал заранее о том, что произойдёт сегодня. Но такого же не может быть?! Хотя… В военном-учёном комитете Главного штаба он почти год прослужил. Говорят новые ружья-пулемёты Мадсена, он вместе с генералом разрабатывал. И это новое оружие, что есть у его «чёрных ангелов» также его идея. Надо же, ему ещё и тридцати нет, а столько наград, включая от микадо и кайзера. А сколько слухов ходит о том, как он защищал цесаревича, а теперь императора, про его похождения на Дальнем Востоке. Неужели он и, правда, ведёт род от Ермака?! Его участие в штурме фортов Таку, обороне Благовещенска и в походе летучего отряда генерала Ренненкампфа! За этот поход Павел Карлович получил Святого Георгия четвёртой и третьей степени. А последние события?! Кровавая каша во дворце Великого князя Владимира Александровича и «чёрные ангелы». Там потом больше ста трупов вывезли. Великий князь с сыновьями, генералы и офицеры гвардии. А у отряда полковника по слухам потерь вообще не было! Вся столица в ужасе. Ещё одно прозвище про них пошло: «Волки Государя»! Это… Я помотал головой. Кононов с должности начальника водолазной школы точно не уйдёт, а я согласен перейти в это новое подразделение. Может получиться возглавить его?! Такого удовольствия скользить над дном под водой не отдам никому! Всё! Решено! Прибудем в Кронштадт, буду просить Тимофея Васильевича оставить меня в отряде боевых пловцов, а дальше будет, что будет! Будто подведя итог своим размышлениям, провалился в сон. * * * Паровой адмиральский катер, на котором находился Николай II, подходил к флагману эскадры кайзерлихмарине, пришедшей к Гогланду. Её состав внушал уважение. Пять эскадренных броненосцев типа «Кайзер»: «Кайзер Вильгельм II», «Кайзер Фридрих III», «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», «Кайзер Барбаросса», «Кайзер Карл дер Гроссе». Броненосный крейсер «Принц Генрих» и бронепалубные крейсера: «Виктория Луиза», «Герта», «Фрейя», «Винета», «Ганза». Плюс к этому пять новых миноносцев типа S-90, которые в кайзерлихмарине классифицировали как миноносцы для открытого моря. По приглашению кайзера русский император направился на «Кайзер Вильгельм II». Надо было уважить старшего кузена. – Ваше императорское величество, раз уж остались одни, может быть, перейдём на родственное обращение. Не против, Ники?! – кайзер мило улыбнулся, усаживаясь поудобнее в кресле. – Не против, Вилли. И я благодарен за приход твоей эскадры, – император внимательно посмотрел на кайзера. – Думаешь, зачем я это сделал? – не дожидаясь ответа, Вильгельм продолжил: – Понимаешь, Ники, мир стоит на пороге новых революционных потрясений, которые могут привести к всеобщему развалу и снести монархии Европы. Германия традиционно являлась союзником России. И я считаю, что две монархические страны должны объединиться между собой, чтобы составить одно плотное ядро и защищать свое существование! Разве это не прямое безумие, когда вместо этого монархическая Россия через голову монархической же Германии ищет опору в революционной республиканской Франции и вместе с нею идет против своего естественного и исторического друга?! Почему бы нам вновь не возродить «Союз трех императоров»?! – И что это даст Российской империи? – усмехнулся Николай. – А что ей даёт союз с Францией?! Только то, что русским солдатам придётся умирать за чужие интересы?! – усы Вильгельма будто бы распушились сами собой. – Твоя страна, Ники, всё больше и больше становится колонией Франции, да и Англии тоже. Англичане, французы, американцы, те же бельгийцы главным образом качают из России сырье, им принадлежат в основном добывающие предприятия: угольные шахты, нефтепромыслы, золотодобывающие прииски. Они инвестируют по капельке, ровно столько, сколько им необходимо, чтобы соблюсти собственную выгоду. А всю прибыль вывозят из России – предварительно обменяв бумажки на золото. Так что из России безвозвратно утекают тонны золота. Николай вскинулся, пытаясь что-то сказать, но кайзер остановил его движением руки. – Не обижайся, Ники, но со стороны это видно. Для примера, все займы французских банков имеют целевое направление. Это либо погашение процентов по старым займам за счет новых, либо строительство предприятий добывающей промышленности с отчислением процента прибыли банкам, производившим заем, либо строительство стратегических железных дорог в направлении Германии и Австро-Венгрии под управлением французских офицеров, – Вильгельм потёр свою больную руку. – Сам понимаешь, последнее обстоятельство не привносит стабильность и спокойствие в наши взаимоотношения. Да и Франц Иосиф беспокоится. – Вилли, разве не твой великий канцлер Бисмарк издал указ, запрещающий правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку принимать эти бумаги в залог. А кто поднял таможенные пошлины на ввозимое из России зерно?! – Ники, и великие люди совершают ошибки. Хотя, ты знаешь, как я его не любил и сделал всё, чтобы как можно быстрее отправить в отставку. Но его наследство до сих пор со мной. На многих высоких постах в рейхе продолжают находиться люди покойного Бисмарка. Он мне будто бы и из могилы через них мешает, – раздражённо произнёс кайзер. – Но одно дело таможенные тарифы, и другое военные планы войны с моей страной и Австро-Венгрией. Насколько мне известно, такие планы были ещё двадцать лет назад разработаны в Главном штабе. Или не так? – Так, Вилли, так, – усмехнулся Николай, твёрдо глядя в глаза кайзеру. – А разве у вас нет планов войны с Россией и Францией?! – А ты повзрослел, Ники. – Жизнь заставила. Но ты так и не ответил на мой вопрос. – Два года назад граф фон Шлиффен разработал такой план. Два года назад, а не двадцать, Ники. Но это лирическое отступление. В политике их не должно быть. Так вот, дорогой кузен, этот план предусматривает масштабное наступление против Франции, а от России предполагает обороняться, опираясь на развитую сеть железных дорог в Восточной Пруссии и крепости Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц, – кайзер усмехнулся. – Такой вот в общих чертах план. А вот французская доктрина предусматривает, что русским солдатам придётся наступать, чтобы спасать этих лягушатников. – И с чего ты так решил, Вилли? – нахмурился Николай. – Это очень просто. Даже не знакомясь с планом. Твоё военное ведомство перестало закупать лучшие образцы тяжелой германской артиллерии «пушечного короля Круппа», зато начало приобретать весьма посредственные образцы французской легкой артиллерии. Если приоритет отдаётся только полевой артиллерии, то такая армия обязана будет наступать. Всё просто, Ники, – Вильгельм несколько покровительственно улыбнулся. – Я понял. Но вернёмся к вопросу – что получит Россия от союза с Германией? – Во-первых, мы закончим таможенную войну и расширим экономическое сотрудничество. Указ о запрете размещать средства в русских ценных бумагах в Рейхсбанке я отменю. Во-вторых, германские промышленники готовы увеличить ввоз в Россию самых передовых технологий, а также строить великолепно оснащенные по последнему слову техники заводы и производить промышленную продукцию не на вывоз, а для России. Даже сейчас четверть всего германского экспорта, идущего в Россию, состоит из станков, деталей машин, всевозможного промышленного оборудования, химических изделий. Мне же нужно зерно, мясо, сахар, лес. – Сами не будем есть, но будем вывозить, – грустно произнёс Николай. – Что?! – удивлённо спросил кайзер. – Говорят, что такую фразу десять лет назад произнёс министр финансов Вышнеградский, когда при надвигающемся неурожае он стал опасаться отлива золота из бюджета. А потом в империи был голод девяносто первого – девяносто второго годов. Это мне в справке из Аналитического центра предоставили. – Так твой, как его в Европе называют – «верный пёс» Аленин-Зейский не только хорошо стрелять умеет? – шутливо спросил кайзер. – Вилли, после последних событий в Санкт-Петербурге Тимофея Васильевича и его людей назвали «волками императора». Когда он узнал про это, то в беседе со мной произнёс: «Не волки мы. Волкодавы. Имперские волкодавы». И он умеет не только отлично стрелять, – Николай жёстко посмотрел в глаза своему кузену. – Ники, извини за этот вопрос и за следующий. Мятеж подавлен?! – Да. Великий князь Владимир Александрович и его сыновья убиты. Большинство гвардейских офицеров, которые поддержали мятеж, также убиты. Уничтожены «волкодавами» Аленина-Зейского. Дядя Алексей и дядя Павел подали в отставку, – император, выделив тоном, кем теперь являются два великих князя Александровича, не отводил своего взгляда от глаз кайзера. – Великий князь Сергей Александрович также подавал в отставку, но я её пока не принял. Сейчас Петербург готовится к обороне. Английская эскадра пришла для поддержки мятежа. Вильгельм II твёрдо выдержал взгляд своего собеседника и медленно произнёс: – Завидую тебе, Ники. У тебя есть по-настоящему преданный и верный человек. Многое бы отдал, чтобы у меня появился такой же «волкодав». Два монарха двух великих империй замолчали, каждый погрузившись в какие-то свои мысли. Первым очнулся кайзер. – И в-третьих, Ники, ознакомься с этим документом, – с этими словами Вильгельм передал папку Николаю. Раскрыв её, император увидел листок, на котором было написано: «Их Величества Императоры Всероссийский и Германский, в целях обеспечения мира в Европе, установили нижеследующие статьи оборонительного союза: СТАТЬЯ I. В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница её придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами. СТАТЬЯ II. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать отдельно мира ни с одним из общих противников. СТАТЬЯ III. Настоящий договор войдет в силу тотчас после подписания документа и останется в силе до тех пор, пока не будет денонсирован за год вперед. СТАТЬЯ IV. Император Всероссийский, после вступления в силу этого договора, предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее присоединиться к нему в качестве союзницы». Николай, прочтя договор, ошарашенно помотал головой и начал читать второй раз. Закончив, неверующе посмотрел на Вильгельма и произнёс: