– Франция на это не пойдёт. – Но это не значит, что первые три пункта невыполнимы. – Это же союз против Англии?! – А чья эскадра пришла в Балтику отнюдь не с мирными намерениями?! – Вилли, это слишком неожиданно. Мне надо подумать, – задумчиво произнёс Николай. В это время в дверь кают-компании осторожно постучались, открыв дверь, на пороге возник морской офицер. – Мой кайзер, с эскадренного броненосца «Император Александр II» семафором передали срочное сообщение, – произнёс он. – Докладывайте, – несколько раздражённо произнёс Вильгельм. – На рейде Мариехамна, где расположилась английская эскадра, произошёл подрыв двух эскадренных броненосцев, в результате которых флагман «Формидебл» затонул, а «Глори» выбросился на берег, – закончив доклад, офицер застыл изваянием. «Получилось!» – промелькнуло в голове Николая, после чего император постарался с самым невинным видом встретить задумчивый взгляд своего кузена. * * * – Что-то случилось, сэр Ульям? Вы так настаивали на встрече, – этими словами Георг Пятый, поднявшись из-за письменного стола, встретил первого лорда Адмиралтейства графа Селборна, который буквально вбежал в кабинет. – Ваше королевское величество… – Граф, успокойтесь. На Вас просто лица нет. Только не говорите, что новости плохие! – Ваше королевское величество, из Мариехамна, где на рейде встала на стоянку наша эскадра по телеграфу передали о подрыве двух эскадренных броненосцев, в результате которых флагман «Формидебл» затонул, а «Глори» выбросился на берег. Адмирал Бересфорд и двадцать три офицера погибли. По нижним чинам потери уточняются, но они уже перевалили за пятьсот шестьдесят человек, – граф судорожно всхлипнул и замолчал. Георг с каждым произносимым словом самого главного британского морского начальника бледнел всё больше и больше. Когда Селсборн умолк, английский король без сил рухнул на стул. В кабинете возникла вязкая тишина. – Что произошло? На чём подорвались броненосцы?! Отвечайте! – каким-то свистящим шёпотом произнёс Георг. – Пока информации немного, Ваше королевское величество. Поэтому конкретные выводы сделать трудно. – Докладывайте, что известно. – Сегодня с двенадцати тридцати до тринадцати часов корабли эскадры расположились на рейде порта Мариехамна, о чём в тринадцать тридцать было сообщено в Адмиралтейство. После этого около пятнадцати ноль-ноль лорд Бересфорд запросил план дальнейших действий эскадры. Но я в свете последних событий не знал, что ему ответить, поэтому приказал оставаться на рейде. – Об этом я знаю. Премьер-министр мне об этом сообщил ещё час назад. Что было дальше? – В районе шестнадцати тридцати на «Формидебле» прогремел первый взрыв, за ним рванул пороховой погреб под кормовой башней главного калибра. В течение пяти минут корабль погрузился под воду и лёг на дно. Начались спасательные работы. Примерно через пятьдесят минут взрыв в районе кормовой башни произошёл у борта «Глори». Командир корабля и команда не растерялись. Расклепали цепи якорей, подняли пары в котлах и смогли довести броненосец до берега, где он сел на дно. При этом кормовая часть палубы находится под водой. Каких-либо военных кораблей других держав на рейде во время стоянки эскадры не было. Следов от пуска торпед никто не видел. Это вся информация, которой располагаем на этот момент, – Селборн вытащил платок и вытер вспотевшее лицо. – Садитесь, граф, – король указал на стул перед письменным столом. – Что же тогда произошло?! Первый лорд Адмиралтейства сел на предложенный стул и ещё раз вытер лицо, после чего произнёс: – Не знаю, Ваше королевское величество. У меня три наиболее вероятные причины: самовозгорание пороха, небрежность в обращении с огнём или самим порохом и, наконец, злой умысел. Первые две причины признаю, маловероятны, тем более сразу на двух кораблях, поэтому в голову приходит версия, что злоумышленники при подготовке эскадры к отплытию смогли пронести на борта броненосцев взрывные устройства, которые и сработали на рейде. И хорошо, что на стоянке, а не в открытом море. Иначе и «Глори» был бы потерян безвозвратно. – И кто это смог сделать? – Кто смог заминировать и взорвать Главный храм масонской ложи и после этого исчезнуть, не оставив следов, – тихо ответил Селборн, на что Георг заскрежетал зубами. – Что известно о германской и русской эскадрах? – успокоившись, спросил король. – Буквально вместе с сообщением из Мариехамны пришла депеша из Гельсингфорса. Эскадры встретились у острова Гогланд. – Да… Видимо германцы шли не на десяти узлах. И что мы получим, если мои кузены, не дай Бог, объединят свои силы? – У Вильгельма II в поход ушли пять эскадренных броненосцев типа «Кайзер», броненосный крейсер и пять бронепалубных крейсеров типа «Виктория Луиза». Плюс к этому пять новых миноносцев типа S-90. У русских, предположительно, два эскадренных броненосца, три броненосца береговой обороны, один броненосный крейсер и три бронепалубных. Вернее всего, ещё три истребителя миноносцев. Таким образом, утратив два эскадренных броненосца, мы потеряли преимущество, если кайзер и русский император объединят свои силы, – с каким-то виноватым видом ответил первый лорд Адмиралтейства. – Чёрт бы взял моего кузена Вилли! – Георг в раздражении ударил кулаком по столу. – Он просто за уши пытается перетащить Ники на свою сторону. Сначала отказ заключить союз со мной и японским микадо. Потом поддержка русских в вопросе с Маньчжурией. А теперь ещё и это. К тому же переворот, затеянный Великим князем Владимиром Александровичем, провалился. Он мёртв, как и его сыновья, и большинство гвардейских генералов и офицеров, участвовавших в заговоре. Что будем делать, граф?! – Ваше королевское величество, я думаю, надо подождать более подробных сведений из Мариехамны и Гельсингфорса, – Селборн вновь вытер платком лицо. – Необходимо определиться, что послужило причиной подрыва наших броненосцев. Если по флагману после взрыва порохового погреба установить причину практически невозможно, то на «Глори» можно узнать какой был взрыв: внутренний или снаружи. – И что нам это даст, сэр Ульям? – Если взрыв произошёл снаружи, значит, причиной подрывов наших броненосцев, стало какое-то новое оружие. И под угрозой находятся остальные корабли нашей эскадры. – Подводная лодка?! Насколько я помню, русские в девяносто восьмом году на Международной выставке в Париже получили первую премию за проект подводной лодки. И ими был разработан какой-то новый подводный минный аппарат, – Георг упёр в графа тяжёлый взгляд. – Они смогли построить такую лодку?! – Ваше королевское величество, не думаю, что такое возможно. Мы бы об этом знали. – Тогда что произошло?! – Георг в гневе сломал ручку, которую вертел в руках. – Наш флот потерял два эскадренных броненосца! Ответьте мне, первый лорд Адмиралтейства! – Я пока не могу ответить на ваш вопрос, Ваше королевское величество, – Селборн опустил голову, боясь встретиться взглядом со своим монархом. Георг поднялся из-за стола, прошёлся по кабинету и вернулся на место, после чего произнёс: – Сэр Ульям, решите вопрос, как обеспечить безопасность наших кораблей на рейде Мариехамны. Надеюсь, что за ночь ничего не произойдёт. Завтра к восьми утра жду Вас на приём. А сейчас можете быть свободным. Когда первый лорд Адмиралтейства покинул кабинет, Георг несколько раз ударил кулаком по столу и использовал лексикон, больше соответствующий лондонскому отребью. В приоткрытой двери показалась голова секретаря. – Габриэл, пригласи мне завтра на ужин японского посла, – спокойно произнёс король. Глава 19. Ученики Я стоял перед окном Зимнего дворца и смотрел на мрачную Неву. Шёл пятый день, как группа боевых пловцов ушла на задание и четвёртый, как эскадра Балтийского моря снялась с Кронштадтского рейда под вымпелом императора. Все эти дни прошли в нервном ожидании. Николай на Государственном совете довёл до его членов отредактированную правду о тайном русско-британском противостоянии последнего года. Он поведал о нападении на императорский поезд, об аресте группы Гершуни и Езерской и о покушении на Её императорское величество с детьми в Гатчине, когда они чудом, благодаря самопожертвованию унтер-офицера Хохлова, остались живы. При этом отметил роль английских подданных в этих событиях. Также рассказал о подготовке государственного переворота под руководством Великого князя Владимира Александровича. О том, что заговорщики, среди которых были генералы и офицеры гвардии, лично обязанные великому князю, должны были поднять полки, чтобы «восстановить справедливость». Солдатам-гвардейцам хотели скормить такую сказку: «Император вместе с семьёй и братом Михаилом якобы убиты революционерами-террористами. Великий князь Александр Михайлович, как муж сестры погибшего государя объявил себя новым императором Александром Четвёртым, узурпировав власть и нарушив права престолонаследия». После такой политической и психологической накачки гвардейские полки направляются в Гатчину для штурма дворца, во время которого Николай с семейством и Михаилом действительно должны были погибнуть. Из числа офицеров-заговорщиков была выделена группа, которой была поставлена задача закрыть этот вопрос. Поддержать этот переворот должна была британская эскадра, которая в составе девяти эскадренных броненосцев уже прошла датские проливы и следует на Санкт-Петербург. Данный рассказ императора был подтверждён материалами дела, которые меньше, чем за сутки уже успел собрать коллежский советник Бурцев, а представил их совету министр юстиции и генерал-прокурор Муравьёв. С учётом случившегося, император объявил в столице военное положение, возложил на генерала Куропаткина её оборону, а сам, возглавив Балтийскую эскадру, вышел в море, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу. В общем, совет в шоке. Никаких тебе рассмотрений вопросов внутренней и внешней политики в чрезвычайных обстоятельствах. Никаких совещаний и прений. Государь довёл обстановку, представил доказательства, потом нарезал задач министрам, а сам впереди на белом коне, то есть на броненосце понёсся навстречу врагу. Такая вот имиджмейкерская задумка по формированию у народа образа царя воина и защитника. Когда эта информация дошла до столичных обывателей, то Петербург взорвался. Начались стихийные погромы всего, что на вывесках имело иностранные буквы. Досталось, само собой разумеется, и евреям. Куда же без них. Полыхнуло сильно, но длилось не долго. Силы полиции и выделенные войска довольно быстро навели порядок. Всё-таки военное положение – это не шутка. Тем более в Государственном совете вместе с пакетом норм в «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», ужесточающих ответственность за революционную деятельность, рассматривалось и новое «Положение о военно-полевых судах». Данный проект предусматривал ускорение судопроизводства по делам о гражданских лицах и военнослужащих, обвиняемых в разбое, убийствах, грабеже, нападениях на военных, полицейских и должностных лиц и в других тяжких преступлениях до сорока восьми часов, в тех случаях, когда за очевидностью преступления нет необходимости в дополнительном расследовании. То есть захваченных на месте совершения тяжкого преступления, виновность которых очевидна, судил военно-полевой суд, состоящий из председателя и четырёх членов суда, назначаемых из строевых офицеров начальником местного гарнизона. Предварительное следствие не проводилось, вместо него использовались материалы охранного отделения или жандармского управления. Приговор должен был выноситься не позже чем через сорок восемь часов и в течение двадцати четырёх часов приводиться в исполнение по распоряжению начальника гарнизона. Приговор, как правило, один. Для военнослужащих – расстрел, для гражданских лиц – повешенье. Данные нормы ещё не были приняты, но кто его знает, что решит Госсовет в такое время. Возьмёт и примет эти нормы и положение перед угрозой внешнего вторжения и внутренней опасности. Да и перед государем, который стал таким неузнаваемо жёстким, прогнуться надо бы. Так что порядок в столице навели быстро, но я был бы не я, если бы не воспользовался таким моментом. То, что погромы начнутся, когда народ узнает о случившемся, можно было предугадать со стопроцентной вероятностью. Поэтому, когда по приказу Николая прибыл со своими бойцами в Зимний, то сразу же попросил Кошко организовать мне встречу с кем-нибудь из сыскной части, кто знает всю подноготную криминального мира Санкт-Петербурга. Аркадий Францевич подозрительно посмотрел на меня, но просьбу выполнил. Фёдор Петрович Рогов начинал службу полицейским надзирателем под началом самого Путилина. Был у Ивана Дмитриевича на хорошем счету, не обделён наградами. Но… Любовь к горячительным напиткам, да и определённая для такой службы честность, не позволили Фёдору Петровичу продвинуться по службе. А многие «Иваны» перед ним головные уборы уважительно снимали. Вот этот человек и организовал мне встречу с представителем «аристократии» криминального мира столицы, которого звали Александр Сергеевич с погонялом Граф. Данный персонаж был в авторитете среди урок за свои яркие возможности шулера и марвихера, то есть вора-карманника. Редко кто специализировался в уголовном мире сразу по двум специальностям. Но Граф, по словам Фёдора Петровича, был виртуоз по обоим направлениям. Долго работал за границей. Сейчас вернулся на родину и занимается обучением новой поросли криминалитета, возглавляя их академию. Когда на следующий день начались погромы, то одним из первых объектов стало английское посольство. Дипломатические работники из-за полученной ноты паковали вещи, чтобы убыть на Туманный Альбион, как вдруг озверевшая толпа врывается в здание, наносит телесные повреждения, громит всё подряд. А потом часть этой толпы организованно исчезает, прихватив в основном бумаги. Очень много бумаг, которые, к сожалению британского дипкорпуса, они не уничтожили, а запаковали в баулы и опечатали. А теперь эти документы пропали. Признаюсь, был сильно удивлён, когда Граф отказался от вознаграждения. – Господин полковник, я посовещался с другими уважаемыми людьми в моём мире, и мы решили, что передадим все бумаги в ваш центр бесплатно, оказав тем самым небольшую услугу. Ради Бога не подумайте, что это Вас чему-то обязывает. Вы, вернее всего, не поверите, но у нас тоже есть определённое чувство патриотизма. Та информация, которую император озвучил на Государственном совете, заставила нас по-другому взглянуть на Ваше предложение. Вы о многом не сказали при нашей первой встрече, господин полковник, – «аристократ» криминального мира с достоинством склонил голову.