— Кхм, — Фавиан прокашлялся, привлекая внимание престарелого худощавого мужчины за прилавком. — Добрый день. Мужчина недоверчиво окинул взглядом две фигуры, обёрнутые в тёмные плащи и скрывающие лица под капюшонами, то бишь, нас, и ответил: — Добрый день, уважаемые. Чего вам угодно? Фавиан кивнул мне. Я развязала мешок, что держала в руках всё это время, достала арбалет и положила его на стол. — Мы с мисс будем очень Вам признательны, господин Девале, если Вы расскажете нам о том, кто заказал у Вас этот замечательный арбалет, — вслед за мной рука Фавиана осторожно положила на стол увесистый мешочек, в котором приятно звякнули монетки. Мужчина, по всей видимости, владелец лавки, поражённо уставился на нас, затем, взвесив в руке кошелёк, положил его к себе за прилавок и принялся изучать арбалет. Пробормотав вслух номер партии, мужчина полез в увесистый, почти исписанный журнал. Наконец он произнёс: — Два таких арбалета заказал у меня в прошлом году барон Нейбор Тревер. Могу ли я поинтересоваться, как оружие попало к вам?.. — Не можете, — отрезал Фавиан, забирая арбалет орбатно и помещая его в мой мешок. — Благодарим за содействие, господин Девале. Мы быстро вышли, пока владелец не счёл нас достаточно подозрительными, чтобы вызвать стражу, и уселись в кэб, приказав кэбмэну трогать к центру. — Ты знаешь этого барона? — спросила я, когда мы поехали. Фавиан кивнул: — Виделись на паре приёмов. Довольно неприметный тип, лично с ним не общался. — Думаешь, он и есть Лис? — предположила я. — Не знаю, не знаю, — блондин смотрел на Даинвер через окошко, и я разглядела в его взгляде напряжение. Мне очень хотелось поддержать его, подбодрить, но я не решалась. Наверняка после всего, что случилось, он испытывает ко мне лишь презрение… В глубине души, конечно, ничего такого я не чувствовала от него. Но хотела убедить себя в этом, чтобы избавиться от глупых чувств — ведь мы наверняка не сможем быть вместе. И тут ко мне в голову пришла идея. — Контракт, — выпалила я, глядя на Дроута. — Проверь на свету печать. Он всё понял: кивнул и полез за бумагой, затем поднял руку с письмом напротив окошка и вгляделся. Через несколько секунд мужчина произнёс: — Здесь печать торговой конторы "Альбассин и Ко". Она занимается поставками разных вещей, например, канцелярии. И тут снизу номер партии. Я полагаю, надо проверить, для кого эта партия бумаги была заказана. — Есть у меня одна догадка, — я чуть усмехнулась. Фавиан задержал на мне свой взгляд и снова отвернулся. Стал как-то неприятно и даже обидно. Когда мы подъехали к центру, Фавиан вылез и уточнил адрес. Ехать было совсем недалеко, и уже через минут пять мы были на месте. Товарная контора "Альбассин и Ко" располагалась среди других таких же контор, плотно притиснувшихся друг у другу. Мы торопливо пошли в помещение. На этот раз в приёмной за столом сидела девушка и что-то записывала. Когда мы вошли, она улыбнулась: — Добрый день! Чем могу быть полезна? — Добрый день, мисс, — вновь проявил инициативу Фавиан, приближаясь к ней. — У нас к Вам дело… деликатного характера. Ещё один мешочек с монетами, подготовленный заранее, опустился на её стол, и Фавиан заговорил вновь: — Надеюсь, Вас не утрудит кое-что уточнить для меня, — и он улыбнулся. Я ревностно скрипнула зубами: Дроут что, флиртует с ней?! Дама зарумянилась, взяв мешочек: — О, конечно, сэр, благодарю Вас… Что бы Вы хотели уточнить? — Я сейчас назову номер партии бумаги, недавно поставленной в Даинвер, а Вы расскажете мне, кому она была доставлена, — промурлыкал Фавиан. Я закатила глаза и сложила руки на груди, пока девушка сверяла номер и искала получателя. — Партия бумаги была доставлена два месяца назад по адресу Аплтон, улица имени сэра Корвина Брамса, поместье "Ленингтон". — Благодарю Вас, мисс, — Фавиан быстро отступил. — Рад, что нам содействовала столь прекрасная девушка. И тут же буквально вытолкнул меня из помещения контроки. — Что такое? К чему такая поспешность? — я нахмурилась, недовольно надув губы, и направилась к кэбу. Дроут, не говоря ни слова, проследовал за мной, сказал кэбмэну адрес таверны "Рога и копыта" и забрался внутрь кэба. Лишь там мужчина заговорил: — Всё сходится. "Ленингтон" — небольшое поместье на окраине Аплтона, и принадлежит оно барону Треверу. Наши подозрения подтвердились. Выходит, эта неприметная персона вполне может оказаться Лисом… — Значит, мы должны немедленно отправиться к нему, — заключила я. — Пробраться туда будет сложно. Если он и есть Лис, то он знает, что мы его ищем, и наверняка обезопасит себя. Но мы можем нанести ему официальный визит, и в силу моего титула Тревер будет обязан принять нас. А для этого… герцог Фавиан Дроут должен вернуться в Даинвер из своей поездки. Глава 24. Конец — лишь начало У таверны мы высадились и отпустили кэбмэна. Фавиан объяснил это предосторожностью и нежеланием раскрывать свой новый адрес, однако вскоре признался, что немного голоден, именно поэтому решил зайти в таверну. — Если хочешь, можем отужинать вместе, — предложил он, пока мы направлялись к кабаку уже привычно торопливым шагом. — Я бы и так ужинала с тобой, — хмыкнула я. — Опасно тебя одного оставлять нынче. Краем глаза заметила, как он улыбнулся, но усилием воли заставила не повернуть к нему голову и не уставиться на его солнечную улыбку, глупо радуясь. Должна же я иметь какую-то гордость, в конце концов. К счастью, наш столик оказался свободен. Заказав себе по порции овсяной каши с куриной ножкой и по стакану фруктового пива, мы уселись и стали ждать. — Да, это тебе не "Ле Пре Кастеллани", — насмешливо вздохнула я, обращаясь к Дроуту. — Это я-то тут бывала частенько, но могу представить, как тебе тяжело. Фавиан зыркнул на меня: — Издеваешься, да? Если так интересно знать, то мне вполне неплохо здесь. Я не какой-нибудь заносчивый лордик. — Правда? А казался именно таким, — съязвила я. — Избалованным мальчиком. — С чего ты взяла? — экс-герцог хмуро смотрел на меня из-под капюшона. — Дорогая одежда, еда, вино, много женского внимания… — мне хотелось сделать акцент именно на последнем. — Разве это всё не балует? — Привилегии, данные с рождения, не могут избаловать. Они лишь способствуют формированию личности, — заявил Дроут. — Ух, какие мы слова знаем, — вновь съязвила я: очень уж хотелось выместить своё раздражение… и ревность. Фавиан чуть прищурил глаза, всматриваясь в меня, затем наконец спросил: — Почему ты злишься? "А сам-то не догадываешься?" — подумала я, произнося вслух: — Я не злюсь. Не хотелось бы, чтобы он мою ревность расценил как слабое место… В ответ Дроут лишь промолчал, задумчиво изучая меня взглядом, чем ещё больше меня разозлил. Вот о чём он думает? В этот момент я бы всё отдала, чтобы получить способность читать мысли… Чёртов мерзавец! Ну почему меня подослали убить именно тебя?.. Наконец нам принесла блюда и кружки улыбчивая белокурая разносчица. Фавиан улыбнулся ей обворожительно: — Благодарю, милая девушка. От такого комплимента разносчица раскраснелась, а я отвернулась. Либо это меня окончательно захлестнула ревность и я вижу его флирт с другими девушками там, где есть только вежливость, либо же Дроут намеренно делает это, чтобы вызывать во мне ту самую ревность. В любом случае, показать её ему означало бы продемонстрировать слабость, к чему я отнюдь не стремилась. Пусть лучше думает, что мне всё равно, чем упивается моими чувствами и подпитывает манию величия за счёт моей ревности. Не обращая внимания на расносчицу, я принялась за еду. Когда тёплая пища проникла в порядком изголодавшийся желудок, я ощутила себя гораздо лучше. Противные ощущения притупились и будто бы ушли, оставаясь где-то на границе сознания. Я заметила, как Дроут пристально смотрит на меня, поднося вилку с насаженным на неё аккуратно отрезанным кусочком курицы ко рту, и, не выдержав, спросила: — Ну и к чему этот взгляд? В ответ он вопросительно приподнял бровь, а кусочек курицы замер в воздухе, дожидаясь своего часа быть съеденным: — Какой взгляд? — Которым ты сейчас смотришь на меня, — я нахмурилась. — Не очень приятно, когда во время еды на тебя так пристально смотрят. — Просто это непривычно — видеть тебя такой, — мужчина усмехнулся и наконец отправил кусочек мяса в рот. — Какой? — не поняла я. — Свободной от всех этих правил столового этикета. Многие знатные девушки не умеют есть так, как ты это делаешь сейчас, — ответил Дроут. — Жаль их. Они не могут в полной мере насладиться вкусом пищи, — я вздохнула, продолжая трапезу. На самом деле мне было не жаль — ко всем этим богатейкам я чувствовала лишь безразличие. Фавиан замолчал. Наверное, в кои-то веки не знает, что сказать. И не надо: я не хотела с ним никакой беседы. Сейчас мне хотелось только одного… Уничтожить все свои чувства к нему. Закончить это чёртово дело и разойтись, как в море корабли. Если удастся передать Лиса правосудию, то не придётся платить ему те двадцать тысяч. А это значит, что деньги, переданные мне в мешке Трудягой, останутся у меня и будет на что жить первое время после ухода из Гильдии. Уйти из Гильдии я решила точно. Потом надо будет устроиться на работу. Может, попроситься ассистенткой к Инес? Или обратиться за помощью к Парвине? В любом случае, варианты у меня есть, не пропаду. И Дроут никогда больше обо мне не услышит. В задумчивом молчании мы провели остаток ужина. Когда наши тарелки были пусты, а остатки пива допиты, я поднялась со скамьи. Дроут поднялся следом, оставив разносчице пару монет чаевых, и мы, не говоря друг другу ни слова, направились к выходу. На улице уже порядком стемнело и зажигали фонари. Людей, однако же, было многовато: на площади рядом проводили какие-то гуляния с песнями и плясками. Я поморщилась. Меньше всего мне сейчас хотелось веселиться. — Погоди, — Фавиан остановился и похлопал себя по карманам, — кажется, у меня в таверне выпал кошель. — Хорошо, что мы на пару шагов отошли, — я вздрогнула, осознавая, насколько ужасной была бы потеря. — Жди здесь, я сейчас, — Дроут тут же быстро зашагал обратно. "Надеюсь, кошель никто не заметил и не заграбастал себе, — подумала я, прислонившись плечом к деревянной стене кабака. — Иначе будет драка. Если услышу крики, придётся вмешаться." Впрочем, Дроут показался довольно быстро. Он торопливо вышел из таверны и повернулся ко мне, как тут его лицо, пусть и скрытое тенью капюшона, приобрело выражение ужаса, который прозвучал в его громком возгласе: