— Глориана, сзади! Обернуться я не успела. Кто-то схватил меня за голову и силой приложил её об стену. В глазах заплясало множество разноцветных искр, а уши и разум пронзил противный звон. Сильная тупая боль отдалась в затылке, и я, потеряв силы и координацию, сползла по стене, осев на дорогу. Нападающий сразу после удара отпустил меня и бросился бежать. Фавиан тут же сорвался с места. Сначала мне показалось, что он помчится за нападавшим, на Дроут подскочил ко мне и мгновенно подхватил на руки. Оказавшись в теплых объятиях, я невольно прильнула к его сильному телу. Сейчас я уже не соображала, что происходит, — лишь чувствовала, как Фавиан быстрыми шагами куда-то идёт. Очнулась я уже в мягкой постели. Боль, сковывающая затылок, ощущалась уже не так сильно, ведь моя голова покоилась на мягчайшей подушке. Проморгавшись, я быстро огляделась. Комната, слабо освещённая масляной лампой на прикроватном столике, была мне еле знакома, но приглядевшись, я сделала вывод, что я в новой квартире Фавиана. Вскоре показался и он сам, одетый в холщовую рубашку и штаны — просто и без изысков. Ему очень шло, я не могла не признать. Заметив, что я пришла в сознание, Дроут подошёл ко мне и присел рядом на краешек кровати. — Как ты? — прозвучал его обеспокоенный голос. — Бывало и получше, — я постаралась улыбнуться, но улыбка вышла никудышняя. — Тот, кто ударил тебя… Я думаю, это был твой коллега из Гильдии. Он следил за нами и, улучив момент, хотел подобраться к тебе, чтобы вырубить, — высказал своё предположение блондин. — Почему он не выстрелил в меня? — я чуть нахмурилась, но мимическое усилие отозвалось болью в затылке. — Наверное, ты нужна была ему живой, — проговорил Фавиан, не сводя с меня пристального взгляда. — Я принёс тебя к себе, обработал йодом твою рану и перевязал. К счастью, повреждение не особо серьёзное. Но была бы у меня целительная магия, она бы справилась лучше. — Вряд ли, — я прикрыла глаза, стараясь не двигаться. — Я бы мог хотя бы облегчить боль, — послышалось в ответ. — Ты и так можешь, — глупость, которую я сморозила и о которой подумала, заставила меня приоткрыть глаза. Фавиан протянул руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую мне на лицо. Его палец легко отвёл её в бок и заправил за ухо, затем, легко касаясь, прошёлся по моей скуле и щеке. — Как? — наконец спросил мужчина, будто бы завороженно наблюдая за мной. Вместо ответа я чуть повернулась, касаясь губами подушечки его пальца. В этот момент все чувства к нему, которые я так старательно выбрасывала из головы, пробудились вновь и заиграли новыми красками. Поддавшись им, я уже более отчётливо поцеловала его палец, покосившись из-под полуприкрытых век на Фавиана. Он чуть приподнял бровь, и в это время его палец прошёлся по моим губам, слегка надавливая. Остановившись на середине нижней губы, он чуть сильнее надавил на неё, будто бы выпуская моё горячее дыхание, и отпустил. Пальцы мужчины обхватили мой подбородок, и он сам приблизился, будто бы желая достичь моих губ. Внутри всё затрепетало, так, как машет крыльями бабочка, стараясь взлететь. Я поддалась ему, позволив горячим мужским губам овладеть моими, моим ртом и языком. Поцелуй получился страстным, горячим, но в то же время нежным и, что самое важное, долгим. Я уже стонала от такого напора, а Фавиан лишь продолжал настойчиво ласкать мои губы. Его руки как-то сами собой легли на мою талию, выправили из штанов рубашку и забрались под неё, неприлично задирая. Забыв в боли, я обхватила своими руками его спину, зарылась пальцами в его волосах. И, оторвавшись от поцелуя, вдохнула свежий воздух, судорожно шепнув: — Возьми меня, Фавиан. Глава 25. Откровения Обычно с наступлением утра я ощущала тепло, которое сохранялось благодаря одеялу. Этим же утром я чувствовала жар, который запомнила ещё с после первой ночи с Дроутом. Именно благодаря его сильной руке, обнимающей меня, его телу, прижимающемуся ко мне, и лицу, уткнувшемуся в мои волосы, я сейчас пребывала в раю. На душе ощущалась исключительная лёгкость; она словно пела и ликовала. "Мне было так хорошо с тобой, — думала я, поглаживая нежно пальцами его руку. — Как же я смогу забыть тебя?.." Приподнявшись, я потянулась, разминая затёкшие руки и обнаруживая себя обнажённой. Кровь прилила к лицу, но перед Дроутом мне не хотелось стесняться. Наоборот, хотелось, чтобы он смотрел на меня… Это дикое, столь нетипичное для меня желание даже немного пугало. — Доброе утро, — послышался немного хриплый после сна голос моего любовника. Я чуть вздрогнула и повернула к нему голову. Блондин улыбался, разглядывая меня, но в улыбке его не было похоти. Казалось, она нарисовалась ненамеренно, сама собой — так улыбаются люди, разум и взгляд которых пленён объектом их восторгов и желаний. "Ты с головой ушла в романтику, Глориана… — без сожаления подумала я, улыбаясь Фавиану в ответ. — Пропащая… Утонула в его глазах и растворилась в улыбке. Боже, какие эпитеты! Влюбилась, как маленькая девочка, хотя сама же это и презирала…" — Доброе утро, — наконец шепнула я, наклоняясь к нему. — Как твоя голова? — спросил мужчина после очередного долгого поцелуя. — Лучше, гораздо лучше, — я усмехнулась. — Зря ты сказал, что у тебя нет целительной магии. Ночь любви с тобой стала настоящим лекарством. Он легко рассмеялся: — Наверное, у моего "достоинства" проснулся природный дар исцеления от всех недугов. — Пошляк! — я покраснела сильнее, отчего Дроут снова рассмеялся. Его рука обхватила мою талию, и он притянул меня к себе, позволяя забраться на него. — Что ты задумал? — моё лицо оказалось над его улыбающимся лицом. Фавиан заправил мне волосы за ухо и шепнул: — Повторить то, что было ночью. Для профилактики. *** Позавтракав вновь в таверне "Рога и копыта", мы неспешно прогуливались по площади, вновь набросив на себя плащи, скрывающие наши личности. — Ну что, дело близится к развязке, — рассуждала я вслух, а Фавиан меня внимательно слушал. — Нам осталось лишь наведаться к барону Треверу. — Для начало я должен вернуться домой, — ответил Дроут. — Можно обставить всё так, будто бы я ездил за город на отдых вместе с баронессой Альгар'Дан. — Мы собираемся использовать мой псевдоним? — удивилась я. — Много кто в Аплтоне знает тебя как Варрию Альгар'Дан, тот же Рейнсли. Ещё один день эксплуатации образа северной баронессы, думаю, не повредит, — рассудил мужчина. — Наоборот, даже поможет. Это прекрасное объяснение, почему я свободно разъезжаю вместе с тобой. — Хм. Да, вполне, — согласилась я. Мы свернули обратно на улочку, ведущую к квартире Дроута, как вдруг кто-то сзади окликнул меня: — Эй, Линнет! Я обернулась: это был Ханорен, его я узнала сразу, хоть он, как и мы, тоже скрывал своё лицо под капюшоном. Хуст приблизился к нам, а я взяла Фавиана за руку, одёргивая: — Здравствуй, Ханорен. Ты следил за мной? — Я повсюду ищу тебя. Повезло, что услышал твой голос, — в его речи мелькнуло раздражение. Хуст остановился напротив меня, и я, ощутив, как Фавиан напрягся, сильнее сжала его руку: — Что-то случилось? — Я послал тебя отыскать Седрика, но ты так и не вернулась, не отчиталась мне. Я уж думал, с тобой что-то случилось, — Ханорен сложил руки на груди и бросил подозрительно-заинтересованный взгляд на моего спутника. — Его квартира пустовала, и по виду в ней не жили уже давно. Седрик скрывается где-то, и я пытаюсь выяснить, где, — ответила я, слегка нервничая. — А вчера он, по крайней мере, я думаю, что это он, напал на меня сзади, но успел лишь треснуть меня головой об стену, прежде чем мой… друг спугнул его. — Этот? — Ханорен кивнул на Фавиана. — Ты работаешь с ним? Это не в правилах Гильдии. — Да, кстати, — я чуть подступила вперёд, чувствуя, как Дроут собирается ответить. — Ханорен, я вот что хотела сказать… Я собираюсь уйти из Гильдии. Между нами повисло напряжённое молчание. Для обоих мужчин эта новость, кажется, стала крайней неожиданностью. — Глориана… — наконец произнёс Ханорен: вся его раздражённость и командный тон куда-то испарились. — Что случилось? Ты была одной из лучших в своём деле. Мы с тобой так хорошо работали… Неужели это из-за того глупого контракта? Если ты испугалась, что мы собираемся тебя как-то наказать, то напрасно… — Не нужно пытаться убедить меня остаться, Ханорен, — я нахмурилась. — Я приняла решение. Я больше не хочу связывать свою жизнь с убийствами. — Раньше тебя это не волновало. Ты… изменилась, Линнет. Откуда вся эта сентиментальность? — Хуст перевёл взгляд с меня на Фавиана. — Влюбилась? — Это уже не твоё дело, — усилиями воли я заставила себя не залиться румянцем. — Спасибо тебе за всё, Ханорен. За службу и… за дружбу. Было приятно с тобой работать. — Как и мне, — в его серых глазах показалось тепло, которое, впрочем, быстро сменилось на холод. — Не забывай нашу ночь, Глориана. Заходи попрощаться, когда будет время. И он исчез — так же быстро, как и появился. Я молчала, обдумывая всё это, пока Фавиан не отпустил мою руку. Подняв взгляд на него, я заметила в его взгляде недоверие. — У тебя с ним что-то было? — больше утвердительно, нежели вопросительно проговорил Дроут. — С ним и его подругой я грабила "Айдерли", — призналась я. — После этого… Я провела с ним всего одну ночь. Понимаешь ли… Мужчины никогда не интересовались мной. Кому нужна хладнокровная убийца, пропадающая ночами на заданиях? По этой причине многие женщины из Гильдии всю свою жизнь оставались одиночками. С Ханореном я была знакома давно: он был как бы нашим куратором в этом районе — перебирал заказы и раздавал их рядовым убийцам. Он всегда пользовался большой популярностью у девушек, поэтому на меня не обращал внимание… Раньше. Что-то изменилось примерно в то время, как я проиграла в карты Трудяге. Мне, конечно, было приятно его внимание. До него у меня никого не было… А потом… Я встретила тебя. И все остальные мужчины для меня перестали существовать. Да, чёрт возьми, я, бесчувственная, независимая и одинокая, влюбилась в тебя! Я должна была убить тебя, но не смогла. Уже тогда в моей голове прочно поселились мысли о том, чтобы покинуть Гильдию. Я больше не смогу убивать, не сумею. Воспоминания о твоём взгляде всегда будут останавливать мои руки от привычной работы. Я планировала закончить это дело, уйти из Гильдии и исчезнуть… Фавиан не дал мне договорить: он прижал меня спиной к стене и прильнул губами к моим губам, возобновляя тот самый поцелуй. Я обомлела, но прижалась к нему, забираясь рукой под капюшон и зарываясь пальцами в его мягких волосах. На этот раз поцелуй был коротким, так как целоваться на улице было опасно. Дроут сам оторвался от меня и шепнул: — Я не отпущу тебя, Глориана. Теперь, когда с Гильдией покончено, ты станешь всецело моей. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я люблю тебя, Глориана. — Я согласна… — шепнула в ответ, жмурясь от накативших слёз. Внутри всё взрывалось. Наконец-то самый важный в мире человек сказал мне самые нужные слова… И я готова была навсегда стать его. Только его любовью. Глава 26. Охота началась Карета Дроута медленно приближалась к его поместью. Мы сидели рядом в ней; я устроила голову на его плече, Фавиан обнимал меня за талию, утыкаясь кончиком носа в мои волосы. Облачиться мне пришлось в платье, в то время как блондин всего лишь переоделся в свою обычную одежду. На сей раз это нужно было для прикрытия, и я не особо возражала. В конце концов, сколько раз я уже надевала эти платья — и ничего, не умерла же. Вскоре карета остановилась. Мы выбрались, Фавиан передал сумку с вещами слуге. Однако в доме нас ждал неприятный сюрприз. С порога на Фавиана начала орать какая-то блондинисто-пепельная дамочка в чёрном кружевном пышном платье: — Ты мерзавец, Дроут! Невыносимый, несносный, невозможный мерзавец! Я проклинаю тот день, когда связалась с тобой! Фавиан прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Я с шоком уставилась на кричащую девушку, и та, заметив меня, грубо выхватила мою руку, до этого крепко сжимающую руку блондина: — Это ещё кто? Очередная потаскуха?! Я тут же выдернула руку, и Фавиан встал между нами, грозно проговорив: — Остынь, Шарлотта. Зачем ты явилась сюда? Я же сказал: между нами всё кончено. Я свободный человек и имею право встречаться с кем захочу. — Вот мы как заговорили? Не ты ли клялся мне в любви? — возмутилась дама. "Что? В любви? Ничего не понимаю…" — я растерянно глянула на Фавиана: он выглядел спокойно и уверенно. Таким же был и его ответ: — Это было много месяцев назад. Сейчас всё иначе. Ты должна принять это и перестать меня преследовать, наконец. "Бывшая…" — я выдохнула. Всё немного прояснилось. Дамочка эта выглядела очень эффектно: светлые, почти пепельные волны волос, спускающиеся на спину, яркий макияж глаз, выделяющихся на светлом стройном лице, тёмно-вишнёвая помада на губах, руки, плечи и ключицы облачены в мелкое кружево, остальное тело — в чёрное, тоже с кружевными узорами платье с не менее эффектным вырезом. Про неё так и хотелось сказать: "стерва и скандалистка". Но, боюсь, если бы я сейчас выдала ей такое, она бы разорвала меня в клочья. После его слов Шарлотта изменилась в лице: злостное выражение в один миг превратилось в жалостливое, будто бы это не она тут пару секунд назад неистово орала.