Колющие мечи легионеров тоже никуда не делись и также нуждались в усовершенствовании. Ярослав хотел немного удлинить их клинок, так как бойцы жаловались на их малый размер. И сделать более выраженный листовидный профиль с жестким, граненым колющим носиком. Но главное – дать клинку нормально развитую гарду, чтобы снизить шанс травмы руки. Дополнительно же, для работы совсем уж в давке, консул решил дать легионерам кинжал. Назвал он его пугио, но фактически это была обычная кавказская кама[80] средних размеров. Отдельным вопросом стояли доспехи. Производство кольчуг было налажено очень хорошо. Они делались быстро и очень дешево. Поэтому уже к началу 866 года все новобранцы были в них упакованы, и «конвейер» вновь начал работать на экспорт. Очень доходный экспорт. Но Ярослава это не устраивало. Он хотел получить для своих легионеров более надежную защиту. Однако пока не мог за нее взяться, откладывая ее на перспективу. Сагиттариев и фундиторов он не трогал. Они в целом себя неплохо проявили. Разве что топоры было бы недурно заменить на мечи, но это было не к спеху. А вот у матиариев появилось нововведение. Для метания ими новых спик им ввели специальную копьеметалку, напоминающую смесь македонского кестроса и более поздней фустибулы. Иными словами, эта копьеметалка представляла собой специализированную пращу, закрепленную на древке. Таким образом, матиарии становились своеобразными пращниками, метающими дротики очень далеко. Причем спик они теперь несли не десяток, как раньше, а три десятка в двух подсумках. А вот пилумы у них забрали. Да, они с ними себя проявили неплохо. Но возможность закинуть более легкий дротик на добрую сотню метров была важнее. Варягов, преобразовав в палатинов, тоже перевооружили. Теперь они несли не обычные двуручные топоры типа бродекса, а полноценные бердыши[81]. Поначалу Ярослав хотел им дать нормальные алебарды или даже полексы. Но, немного поэкспериментировав, передумал. Полекс лучше подходил для вскрытия противника в крепких доспехах. Бердыш – для рубки того, у кого доспехов нет. Алебарда же занимала в этом плане промежуточное положение. А противников в хороших доспехах было очень мало. Поэтому наш герой решил дать именно бердыши. И посмотреть, что из этого получится. Не меньшие проблемы касались и конницы. Катафрактов Добрыни, кроме длинных кольчуг на германский позднесредневековый манер, требовалось упаковать еще в шинную кирасу типа окэгава-до. Плюс каплевидные щиты дать и прочее снаряжение. Включая хоть какие-то доспехи для коня. Хотя бы фронтальные. Муторно и сложно, но более-менее понятно. А вот с печенегами Кегена все шло туго… Обычно в степи луки были только у дружины. И выступал он в роли вспомогательного оружия. Основным было копье, а в случае его утраты – какой-нибудь клинок. Применение же лука носило вспомогательный характер. Это диктовалось тем, что стрела – товар дефицитный и дорогой. Особенно для ремесленной эпохи. Там не только нужно возиться с кованым наконечником и древком, но и маховые перья крупных птиц пускать на стабилизаторы[82]. То есть нужны ремесленники, ремесленные центры и не самое доступное сырье. А стрелы каждый кочевник приобретал себе сам. Поэтому в его колчане больше пяти-десяти стрел обычно не водилось. И расходовал он их очень экономно, никогда не стреляя издалека или просто по площади. Ярослав же имел возможности для массового производства стрел. И он мог обеспечить своих кочевников нужным их количеством. Оставалось только научить… переломив стереотипы. По его задумке, каждый его кочевник должен был нести клееный лук как основное оружие и хазарский палаш как вспомогательное. То есть никакого копья. К седлу спереди он планировал прикрепить два больших колчана, вмещающих по полусотни стрел. Плюс щит за плечами. Иными словами, он хотел сделать из них специализированных конных стрелков, чего не было никогда в истории степи. Стрелять – стреляли. Много стреляли. И лук почти у всех дружинников имелся. Но именно специализированных лучников в степи не было никогда из-за технологических проблем – тупо не могли при имеющемся уровне хозяйствования обеспечивать себя нормально стрелами. Стрелами, которые «расходник» на войне. Считай, что патроны. Далеко не всегда их можно поднять, и далеко не всегда они после этого пригодны для повторного использования. Без крепкого хозяйственного тыла особо не постреляешь… Впрочем, все эти проблемы пока еще только предстояло решить. Потому что печенеги артачились. Катафракты Добрыни были едва снаряжены. Добрая половина сагиттариев не могли еще даже натянуть свой варбоу. Ну и так далее. А ведь это – первый этап. Второй упирался в доспехи. Те же четыре сотни легионеров нужно было упаковывать во что-то существеннее кольчуги. А потом модернизировать шлемы, делая их купола цельнотянутыми. А потом… и так без конца и края. Поэтому даже с новыми ресурсами Ярослав был вынужден все еще очень жестко придерживаться приоритетов. Не войной же единой. Там и хозяйственные инструменты требовались, и товары на продажу… для обмена на еду, которую пока на Русь везли со всех сторон и без этой подпитки она не выдержит… пока не выдержит… Глава 2 866 год, 2 мая, Новый Рим Несмотря на ощущение какого-то безудержного марафона, жизнь продолжалась. И она требовала работы. Много работы… Так что с наступлением весны Ярослав вновь поручил своей супруге курировать армию трудяг, что стекались к Новому Риму со всей округи в поисках пропитания. Весна – самое голодное время. А у Ярослава теперь всегда была еда. И для своих людей, и для найма пришлых. Этих работников отправляли дальше расчищать лес под пашню, прорубать лесные грунтовые дороги, наводить мостки через овраги и ручейки для них и вообще всячески способствовать экономическому процветанию юной державы. В том числе и участвовать в посевной, требующей пока еще большого количества рабочих рук. Пока. Потому что творческий коллектив из нескольких мастеров уже был собран нашим героем в некое подобие НИИ и трудился над сеялкой для зерновых. И не только над ней, потому что у них был план работ на ближайшие лет пятнадцать-двадцать. Включая механический ткацкий станок на конном приводе, механическую прялку и прочее, прочее, прочее. Ярославу нужно было резко увеличивать товарную производительность своего хозяйства. А рабочих рук не хватало. Особенно квалифицированных. Поэтому он все что мог старался механизировать. Кроме решения этой проблемы механизация несла и другие бонусы. Например, сеялка позволяла уменьшить количество посевного материала. Раз. И резко повысить выживаемость семян. Два. Ведь их теперь не станут склевывать птицы. То есть с тех же самых площадей получится собирать на треть больше урожая минимум. Тему опытных полей и селекции Ярослав также не забросил. Только вместо самостоятельной работы передал ее группе из трех человек. Поставив перед ними кроме обычных целей еще и архиважную – свекольную. Им требовалось произвести селекционное улучшение культуры для повышения в ней сахара – настоящего белого золота эпохи. Так или иначе, но всех своих новоприобретенных квалифицированных рабочих он постарался занять полезным делом плюс-минус по специальности. Поэтому подобного рода рабочих групп и импровизированных микро-НИИ получилось прилично. Сам же Ярослав занялся спешным возведением внешнего контура укреплений. Древо-земляных, разумеется. Это был просто мощный земляной вал со рвом перед ним и восемью деревянными воротами, оснащенными подъемными мостами. И все. Ничего хитрого. Ничего сложного. Ничего дорогого или долгого в изготовлении. Причина такого подхода банальна – желание в обозримом будущем все перестроить в кирпиче. Сейчас же главное – просто прикрыть уязвимое место. Да, скорее всего никто не сунется из-за репутации. Но мало ли? Вдруг он потерпит поражение и весь его легион окажется уничтожен. Может быть такое? Может. Поэтому столица должна устоять в любом случае. И вот за надзором над этим «земляным» проектом Ярослава и застали известия о прибытии послов. – Послов?! – удивился консул Нового Рима. – Они прибыли на двух дромонах и называют себя послами. – От кого? – От иудейской общины. – Чего?! – вытаращился Ярослав. Однако медлить не стал и отправился на встречу с гостями. Очень уж они его заинтересовали. Он, конечно, знал, что в Александрии проживало много иудеев. Но как-то не придавал этому значения, так как оценивал людей не по этнической или религиозной принадлежности, а по тому, насколько они ему полезны. – Действительно, иудеи… – почесав затылок, произнес обескураженный Ярослав, глядя на ожидающей его в каструме делегации. Однако быстро собрался. И, тронув своего коня, направился им навстречу. – Доброго дня, уважаемый, – на очень чистом койне произнес предводитель делегации. После чего долго и развернуто «растекался мыслию по древу» в лучших традиция Востока. – И вам крепкого здоровья, – вернул приветствие Ярослав, безгранично коротко, по сравнению с собеседником. – Что вас заставило проделать такой долгий путь? И говорите сразу – коротко и по делу. Время – деньги. Мне очень приятно с вами общаться, но у меня очень много дел, требующих моего участия. – В Александрии вами были взяты пленники, – оживился глава делегации, понимая, что их тупо могут послать, если он продолжит общаться с Ярославом, как с каким-нибудь эмиром или иным высокопоставленным человеком в халифате. – Наша кровь. И мы хотели бы их выкупить. – Этих пленников греки обратили в рабство. – Это не важно. Среди них много уважаемых людей. И мы хотели бы обсудить их выкуп. – Ну что же… – хмыкнул Ярослав, соскакивая с коня. – Обсудить можно. Прошу, – махнул он рукой на свою резиденцию. Прошли. Расселись. Ярослав на своем простом кресле с высокой спинкой. Гости за столом перед ним, боком, на двух лавках. – Итак, прежде чем мы начнем торги, я хочу объяснить ситуацию, – начал консул. – В Новом Риме остро не хватает ремесленников. Из-за чего стоимость каждого из них тут намного больше, чем в Александрии, где их было с избытком. Кроме того, дядя моих единокровных сестер ограничивает наем добрых ремесленников в его владениях и приезд их сюда, что еще больше поднимает их ценность. Также в Новом Риме остро не хватает молодых женщин, а потому цена на них также намного выше, чем в Александрии. Немаловажен и тот момент, что все эти женщины владеют разными языками и смогут переводить иную речь и обучать ей. Что также повышает их ценность. Как и то, что в Египте и в иных землях у них остались родственники. А родственники – это ценно и важно для торговли и прочих дел. Вы можете предложить мне за них справедливую цену. Но готовы ли вы ее заплатить? Подумайте. Я не жадный. Но и продешевить не хочу. Это не в моих интересах. – Мы заплатим много, – нехотя произнес глава делегации. – А это уже не в ваших интересах. – А что в наших интересах? – Сотрудничество… – произнес Ярослав, улыбнулся и перешел к встречному предложению. Иудеи, безусловно, могли забрать ремесленников и юных дам, но с доплатой и только предоставив равноценную замену. Не в рабство, разумеется, а на свободное поселение. Причем Ярослав особо отметил, что джизья или иной налог на веру он вводить не собирается, ибо это противно его убеждениям. Ибо любая вера – это вера в тот или иной Лик Всевышнего. И ее ограничивать нужно только тогда, когда адепты начинают вредить окружающим. До тех пор, пока они живут в мире, их вера – их личное дело. Ну и главное – он предложил иудейской общине организовать в Новом Риме крупную ювелирную мастерскую. Чтобы на нее никто не покушался – Ярослав будет в доле. Налоги – обычные. Прибыли – пропорционально участию в деле. Основная цель – производство дешевых стандартизированных массовых украшений. – Вы думаете, что это так просто – изготовить серебряное кольцо? – поинтересовался раввин, что возглавлял делегацию. И судя по тону, он знал, о чем говорил. – Я знаю, как это делают сейчас, и знаю, как это сделать просто и быстро. Не верите? Смотрите, – произнес он и высыпал на стол из мешочка наконечники для стрел. С добрую сотню. – Обратите внимание на то, как они похожи. Один к одному. По весу, по размеру, по форме. Но главное – пять человек делают в день таких по тысяче или более. И стоят они чуть дороже материала. – Это интересно, – произнес член делегации, знакомый с кузнечным делом. – Но наконечник стрелы и кольцо – разные вещи. – Разные. Но это, – указал Ярослав на наконечники, – пример того, что я знаю, как делать сложные вещи простыми. Если хотите – велю принести десять шлемов моих воинов. И вы сравните пластины на них. Они тоже – одна к одной. – И вы хотите делать простые дешевые кольца в большом количестве? – Да. Упорядочить их по размерам. И делать. Гладкие. С насечкой. С надписями. И так далее. Дешевые, чтобы больше людей могли их купить и улучшить продажи. Учитывая низкую стоимость производства – это будет ОЧЕНЬ выгодно. – Только кольца? – спросил раввин. – Вообще мне доступно много технологий. Хрусталь, ровные зеркала с естественным отражением, фарфор не хуже того, что везут из державы Тан, яркие лампы и многое иное. Мне не хватает только одного – толковых рабочих рук. И я вам предлагаю сотрудничество. Вы мне предоставляете мастеров, я вам защиту и ремесленные секреты. При условии, что вы не станете их вывозить за пределы Руси и использовать где-либо еще… Пообщались. Ярославу в целом удалось заинтересовать делегацию. Во всяком случае, они решили вернуться к себе домой и все еще раз обсудить. Заодно изучили продукцию Нового Рима и купили кое-какие образцы. Местами так и вообще – закупились. Во всяком случае, тигельная сталь, костяной фарфор и бумага их заинтересовали чрезвычайно. Фарфора, правда, было мало. Ярослав его делал по остаточному принципу, но он имелся в каком-то запасе. Чашки и тарелки простых форм. Но из костяного фарфора, из-за чего очень красивые. А вот бумаги уже накопилось довольно прилично. Благо, что небольшая мастерская ее изготавливала в среднем по пятьсот-шестьсот стандартных листов в день. И иудеи увезли часть запасов Ярослава в объеме двадцати тысяч листов. По тем временам – очень много. Ведь писали на пергаменте, а он был крайне дорогой. В Египте и его окрестностях все еще практиковалось использование папируса, но ограниченно. А бумаги, приходящей с востока, было мало, и качеством она напоминала рыхлый картон. Тут же – гладкие, плотные, гибкие листы тонкой белой бумаги. Просто блеск! В халифате определенно будет на них спрос, особенно среди высшего духовенства и аристократии. Так что, несмотря на то что выкупа не произошло, все то золото и серебро, что послы привезли с собой, они в Новом Риме и оставили. И не переживали об этом нисколько, понимая, что на перепродаже этих товаров заработают куда больше. Попрощались. Однако незадолго до отбытия к Ярославу на прием пришел глава делегации, бывший, по совместительству, раввином. И осторожно начал разговор: – Я слышал, что ты не желаешь исповедовать христианство. Так ли это? – Так. – Но почему? Насколько мне известно, тебя крестили по христианскому обряду. Что тебя заставило отвернуться от своей веры? – Много чего. Например, слова священников о том, что их Бог Всемогущ. – Тебя это пугает? – Нет. Я просто не понимаю. Если Бог Всемогущ, то почему его священникам постоянно нужны деньги? Деньги и власть. Что мешает Всевышнему щелкнуть пальцами, и у них будет все необходимое. Раз. И они уже ни в чем не нуждаются и могут нести слово его, не отвлекаясь ни на что. Но нет. Этого не происходит. Они заботятся о мирском. Причем намного больше, чем о духовном. Может быть, дело в том, что их Бог не Всемогущ? Или они несут не его слово?