– Девять, десять… Врач выпрямился, Уинтер рухнула на постель, а палату наполнил пронзительный крик. – Это мальчик! – объявил доктор. Глянув в сторону, я увидел красные крошечные руки и ноги, пока медсестры осматривали его и прочищали рот, затем поднесли к Уинтер и положили ей на грудь, накрыв маленьким одеялом. Она улыбалась сквозь слезы, обняв нашего сына. Я стоял на месте, на минуту утратив способность дышать. – Мальчик, – произнесла Уинтер. – Говорила тебе. – Господи. – Улыбнувшись, я слегка коснулся головы малыша, практически боясь дотрагиваться до него. – Черт побери. Я сосчитал его пальцы и подхватил одну ножку, когда он брыкнулся. – Пятьдесят шесть сантиметров, три килограмма и девятьсот сорок один грамм, – сказала одна из медсестер где-то на заднем плане. – Большой, – прокомментировал врач. – Он будет играть в баскетбол, Дэймон. Не отрывая взгляда от своей девочки и нашего малыша, я вновь улыбнулся. Твою мать, сейчас я немного жалел, что мы не поженились. Из-за открытия бизнеса, танцевальной карьеры Уинтер и беременности мы приняли решение не торопиться, сделать все правильно. Мне хотелось организовать торжество под стать нам. Алекс вышла, наверное, чтобы рассказать ожидавшим, что малыш родился здоровым, а потом я вспомнил Уилла. Мысль, что его сейчас нет рядом, заставила меня осечься. Он должен быть здесь. Из всех моих друзей именно ему следовало присутствовать при этом событии. – Как он выглядит? – хрипло прошептала Уинтер. Проведя ладонями по их головам, я ответил: – Так, словно уже через год будет бегать в фонтанах вместе с нами. Он идеален, детка. Черные волосы, немного разъяренный… Она прыснула от смеха, в то время как я задумался, каким наш сын станет в годовалом возрасте, когда научится ходить, бегать, смеяться, играть. Я хотел, чтобы отныне этот шум постоянно наполнял дом. – Поздравляю, – сказал врач, пока медсестры наводили порядок. Не сводя глаз со своего ребенка, я спросил: – Как скоро ей можно опять забеременеть? – Дэймон… – Уинтер тихо засмеялась. Доктор обратился к ней, тоже хохотнув: – Думаю, ему нравится быть отцом. Однако я лишь повернул голову и встретился с ним взглядом. Его лицо вытянулось. – О, ты серьезно, – произнес мужчина, сообразив, что я не шучу. Он открыл рот, но подобрать слова удалось не сразу. – Эм, через несколько месяцев, я бы сказал, – наконец ответил врач. – Беременность протекала без патологий. Только ей нужно время на восстановление. – Затем он повторил еще раз, медленнее и тверже, будто предупреждая: – Ты должен дать ей время восстановиться. Уголок моего рта приподнялся в ухмылке. Он что, считал меня монстром? * * * К ночи Уинтер перевели в другую палату, а ребенка забрали для первого купания. Когда его вернули, мне и моим друзьям удалось подержать малыша на руках, после чего Бэнкс, Кай, Майкл и Рика ушли. Я попросил Алекс остаться на случай, если Уинтер что-нибудь понадобится. Мы не хотели бросать ее одну. Дежуря возле колыбели, я наблюдал, как сын дышит. Мне, в отличие от него и его матери, не спалось. Нужно бы размяться немного. Подойдя к Уинтер, отсоединил свой телефон от зарядного устройства и прошептал ей на ухо: – Пойду прогуляюсь. Скоро вернусь. Едва слышно застонав, она кивнула. Я вышел, закрыв за собой дверь. Спустившись на лифте, направился на улицу. Августовский воздух казался густым и приятно обволакивал кожу. Вытянув руки над головой, я зевнул, вдохнул запах остывающего асфальта и аромат свежего хлеба, принесенный из пекарни ниже по улице. Затем набрал номер Уилла, однако вызов сразу же переключился на голосовую почту. Покачав головой, я уже собирался прервать звонок, но внезапный порыв злости заставил меня выпалить: – Ты знал, что мой ребенок должен родиться в этом месяце. Почему тебя здесь нет? Ты все пропустил. Серьезно, ты просто гребаный… Я умолк и сбросил вызов, стиснув зубы, потому что не знал, что еще сказать. Говнюк. Спустя несколько мгновений мной овладело чувство вины. Я не имел права срываться на него. Вновь набрав номер, дождался сигнала автоответчика. – Я скучаю по тебе. Мы все скучаем. Ты нам нужен, ясно? Ты нужен моему сыну. Ты его любимчик, я уже это чувствую. Просто… Положив трубку, опять покачал головой. Мне не следовало сердиться. Ведь я сам совершил изрядное количество глупостей, думая, будто нуждаюсь в этом. …Просто сегодняшнее событие очень важное. Я хотел, чтобы Уилл был частью этого воспоминания. Развернувшись, двинулся к дверям, но в ноздри ударил смутно знакомый терпкий аромат, и я остановился. Когда сообразил, чем пахнет, улыбнулся, на минуту забыв про Уилла. Заметив облако дыма, поднимавшееся из-за угла, я свернул туда и обнаружил Рику, сидевшую на парковочном столбике. Она вытянула ноги, скрестила лодыжки и курила Davidoff[1]. Подойдя ближе, остановился рядом с ней. Девушка не глядя протянула пачку с зажигалкой, будто ждала меня. Что Рика замышляла? Она вела себя чертовски странно последние несколько месяцев. Я даже подумывал опять похитить ее, угнать яхту Майкла в открытый океан и оставаться там до тех пор, пока Рика наконец-то не выяснит отношения со мной. Нам не удалось поговорить сегодня, но она явно вернулась по какой-то причине. Взяв сигареты, вытащил одну и прикурил, упиваясь долгожданным, знакомым вкусом. После очередной затяжки отдал пачку и зажигалку обратно. – Я расскажу ей, что у нее появился внук, – заявила Рика, устремив взгляд вперед. Так вот зачем она сидела тут в четыре часа утра? Пыталась разобраться в ситуации, хоть это и не ее собачье дело? – Рассказывай, если хочешь. За все время после того, как мне стало известно, что у нас с Рикой общая мать, я не разговаривал и не искал контакта с Кристианой Фэйн. Она позаботилась, чтобы меня не посадили за убийство отца. Что ж, по-моему, она была обязана сделать хотя бы это, так что нет, я не испытывал чувства благодарности. Пошла она. Победа – не главное, главное – борьба. Кристиана совершенно не боролась за меня. Общение с ней не принесет абсолютно никакой пользы. Однако Рика продолжила гнуть свою линию: – Дэймон, ты не можешь так поступить с ней. Она заслужила возможность присутствовать в его жизни. – Ты действительно в это веришь? – спросил я. Девушка даже не посмотрела в мою сторону. – А если бы отец так и не рассказал мне правду? Она бы призналась? Не похоже, что это входило в ее планы. – Может, его смерти она и ждала, – выпалила Рика в ответ, после чего встала и подняла взгляд на меня. – Правда в том, что она тебя хотела. Она не сделала аборт, не отдала тебя в детский дом. Кристиана была не самой лучшей матерью, но она никогда не причиняла мне боли, в жизни не поднимала на меня руку и всегда любила. Я покачал головой. Мне плевать. Или я старался делать вид, будто плевать. Наперекор моим словам в мыслях всплыл образ Кристианы – юной, в слезах, – прежде чем отец вырвал меня из ее рук. Даже представить не могу, какая это боль. Но я моргнул, покачав головой. Нет. Я сам теперь отец и знаю без тени сомнения – ничто не встанет между сыном и мной. Она слишком долго была слабой. Моему ребенку не нужен подобный пример. – К тому же мама не единственная твоя родня, – подметила девушка. – У нее целая армия родственников в Африке и Европе. Разве ты не хочешь дать своим детям большую семью? – Нет, – отрезал я без колебаний. – У моих детей есть мы с Уинтер. – Затем посмотрел на Рику. – И ты. Она прищурилась. – А еще Бэнкс, Алекс и парни, – добавил я. – И ваши будущие дети. Вот их семья. Именно та семья, какую я хочу для них. Не дав ей шанса привести новый довод, я выбросил сигарету и зашагал к больничным дверям. – Я одержу победу в этом споре, – окликнула Рика угрожающе. Развернувшись, не сдержал улыбку. – С нетерпением жду твоего следующего хода, – ответил с издевкой. Затем вновь повернулся и вошел в здание.