Зарычав, парень плывет обратно к судну, а я наконец-то позволяю себе засмеяться. Он кажется таким ранимым. Захватив полотенце, спускаюсь по трапу и вижу, как Дэймон запрыгивает на кормовую платформу. Когда он встает на ноги, его белая рубашка и черные брюки липнут к телу. Зато волосы выглядят хорошо. Сдержав улыбку, протягиваю ему полотенце. – Отвали. Однако полотенце все же выхватывает из моей руки. Что за нюня. Похоже, некоторые способны лишь пакостить другим. – Знаешь, то чувство вины, которое я испытывал минуту назад, – выпаливает Дэймон, – оно полностью улетучилось. – Хорошо, – киваю я. – У нас есть проблемы поважнее в сегодняшней повестке дня. Он продолжает негодовать, вытирая лицо и волосы, и затем снимает ботинки. – Все в сборе? – окликает кто-то. – Мы можем отчаливать. Посмотрев на капитана, стоящего на мостике, машу ему рукой. – Мы готовы. Я возвращаюсь с Дэймоном на верхнюю палубу. Двигатели начинают урчать громче. – Майкл уже на месте? – В пути. – Выбросив остатки своей еды, беру бутылку воды. – Мне бы очень хотелось, чтобы все перестали меня об этом спрашивать. Готовая отправиться в свою каюту и принять душ, огибаю барную стойку, но Дэймон хватает меня за руку. Я останавливаюсь и заглядываю в его темные глаза. – Сегодня мы выкладываем все карты на стол, – замечает он. – Все. Мое сердце пропускает удар, мышцы, которые еще несколько секунд назад были расслаблены, напрягаются. И все-таки я согласно киваю. – Знаю. Яхта выходит в темные воды Атлантики, в ночном небе загораются звезды. На протяжении следующих двух часов в моей голове крутятся лишь слова Дэймона. Все карты на стол. Приняв душ и одевшись, не могу думать ни о чем другом, кроме того, что произойдет через час. Или несколько часов. Или завтра. Все зависит от сегодняшнего вечера. Накрасив губы, слышу слабый звук лопастей, разносящийся эхом вдалеке. От страха легкие сжимаются, будто в тисках, становится трудно дышать. Я поднимаю взгляд к потолку. На палубу садится вертолет. Майкл здесь. * * * Часы в каждой каюте отбивают ровно восемь, даже из винной комнаты по коридорам доносится приглушенный звон. Майкл не отправился искать меня после прибытия. Я выхожу из своей комнаты, захватив телефон. Вопреки ожиданиям, я не получила от него ни сообщений, ни звонков за все время моего отсутствия в нашей каюте. Это к лучшему. Именно поэтому я решила собраться на другом конце судна. Не хочу его видеть до начала конклава, иначе потеряю самообладание. Райен, подружка Миши, открывает дверь их каюты. Он выходит вслед за ней. Я улыбаюсь, когда она смотрит на меня, и, не удержавшись, окидываю взглядом ее наряд. На девушке обтягивающее черное платье до середины бедра и черные туфли на каблуках, из-за высоты которых я чувствую себя коротышкой. Миша поворачивается ко мне. Он в черном костюме, явно сшитом на заказ, без галстука. И, что бы ни говорил Дэймон, его татуировки действительно сочетаются с любой одеждой. Каждый из нас надел черное. Я едва не смеюсь. Рада, что все без слов поняли – нынешний вечер для цвета силы. Миша жестом пропускает меня вперед. – Показывай дорогу. Я иду по коридору и чувствую, как они следуют за мной. Вышедшая из своей каюты Алекс присоединяется к ним. Вчетвером мы направляемся в носовую часть, спускаемся под прогулочную палубу, глубже в недра яхты. Стеклянные стены мерцают в свете свечей, установленных в бра. Я сворачиваю за угол и вхожу через открытые двери в большой зал, где уже собрались Кай, Уинтер, Бэнкс и Дэймон. Дальняя стена полностью состоит из панорамных окон. Майкл стоит перед ними спиной ко мне и смотрит на океан. Миша, Райен и Алекс проходят мимо, пока я медленно переступаю порог, не в силах отвести глаз от него. Мои внутренности буквально тают. Испытывая желание и любя его уже много лет, я по-прежнему чувствую себя очарованной шестнадцатилетней девчонкой, наблюдающей со стороны. Влюбленной настолько сильно, что это причиняет боль. Стюарды заканчивают расставлять еду и напитки на буфетной стойке, берут пару бутылок красного со стеллажей и открывают их для нас. Как только они уходят, двери закрываются. Все присутствующие занимают места за большим круглым столом. Майкл оборачивается, и наши взгляды встречаются. Его ореховые глаза парализуют меня, становится трудно дышать, потому что я вижу в них то же, что и всегда. Любовь. Нужду. Вожделение. Только сейчас все изменилось. К этим чувствам присоединилась нерешительность. Словно он не уверен, что со мной делать. Взгляд его прекрасных глаз скользит вниз по моему телу, облаченному в длинное тонкое черное платье с глубоким декольте, вырезами по бокам и открытой практически до задницы спиной. Кожаный ремень опоясывает талию, чтобы материал прилегал плотнее. Я делаю шаг вперед. Моя нога показывается в разрезе, достигающем верхней линии бедра, и я знаю, что Майкл видит. Точнее, не видит под моим платьем. Стиснув челюсти, он вновь устанавливает зрительный контакт. Его глаза слегка вспыхивают. Хочется позлорадствовать, получить удовольствие от того, что дразню его. Но мне это нравится. Нравятся наши отношения. Я занимаю ближайший стул. Кай, Бэнкс и Алекс садятся справа; Миша, Райен, Дэймон и Уинтер – слева. Майклу достается последнее свободное место прямо напротив меня. Вдруг он снова быстро встает. – Прежде чем мы начнем… Парень открывает блестящую черную коробку, стоящую на столе, достает оттуда несколько черных футляров поменьше, протягивает по одному Дэймону, Каю и Мише, затем берет свой и идет ко мне. – Когда Уилл вернется, – говорит он всем, – мы придумаем что-нибудь для мужчин, но… У каждой семьи есть фамильные реликвии. Остановившись рядом, Майкл заглядывает в мои глаза. Парни открывают футляры, в то время как каждое нервное окончание под моей кожей искрит из-за его внимания. Он ставит открытую коробочку на стол передо мной и что-то достает из нее. – Пусть эти вещицы будут первыми в нашей коллекции, – добавляет Майкл, подняв витиеватое черное колье с подвеской в центре. – Что это? – спрашивает Уинтер, пока Дэймон достает ее украшение. – Ожерелье, – отвечает он. – Это ошейник, – зло выпаливает Бэнкс. Мы с Майклом улыбаемся друг другу, услышав ее выпад. Зато оно красивое. Величественное. Тонкие черные цепи, усеянные маленькими черными камнями, переплетаются между собой и соединяются овальным кулоном. Майкл надевает колье на мою шею, Кай и Дэймон делают то же со своими женщинами. – Тут есть белый кулон, – описывает Дэймон для Уинтер. – На нем изображен череп с оленьими рогами над подушкой из травы, на которой лежит змея. – Череп символизирует наши истинные лица. – Майкл защелкивает застежку. Нижняя цепочка спадает лишь до моих ключиц. – То, кем мы остаемся, даже когда надеваем свои маски. – Зов бездны, – Дэймон шепчет на ухо Уинтер. – Рога оленя символизируют бдительность, поддержание связи со своим внутренним ребенком, невинность, зоркость. Змея означает перерождение и трансформацию. Дотронувшись до кулона пальцами, я добавляю: – И плодовитость. Несколько секунд Майкл смотрит мне в глаза, после чего отворачивается, возвращается на свое место, достает еще один футляр, ставит его перед Алекс и открывает. Однако она останавливает его. – Я хочу, чтобы Уилл надел это на меня. Кивнув, Майкл закрывает коробочку. Стоя возле своего стула, он переводит взгляд на Мишу и Райен, просто уставившуюся на колье, до сих пор лежащее в футляре. – Оно принадлежит семье, – сообщает Майкл. – Если откажешься, то вернешь его нам, больше никому. Поняла? Она смотрит сначала на него, потом на Мишу, сидящего рядом, и нервно кивает. – Я признательна за такой жест, – говорит Райен, снова взглянув на своего бойфренда. – Нам есть над чем подумать.