– Да, я в курсе. – Улыбаясь, похлопываю его по щеке. Миша отшатывается назад. – Ты вырос прелестным юным созданием, не так ли, Принцесса? – Я щелкаю пальцем по пирсингу в его губе. – На тебе больше украшений, чем на девке. Давай проясним одну вещь. Эти жалкие татуировки предназначены лишь для того, чтобы скрыть твою нежную детскую кожу. Он ухмыляется. – Я тебя возбуждаю, да? Девушка Миши прыскает от смеха у него за спиной, и я хмурюсь. Проигнорировав протесты Рики, парень шагает вперед. – Ты плохо влияешь на Уилла. – Однако же он не умер от передозировки под моим присмотром, – рычу я, бросив факт смерти сестры ему в лицо. Миша толкает меня в грудь, заставив отступить назад. Не успеваю я опомниться, как мы уже катаемся по полу, пытаясь оседлать один другого, и лупим друг друга по морде. Ладно, я перегнул палку. Энни была милой, и все такое. Честно. Но ему хватает наглости заявлять, будто он лучше позаботится об Уилле после происшествия с его младшей сестрой. Вот же засранец. Даже от одного намека на какие-либо «семейные дела» с Рикой и Уиллом, не включающие меня, хочется размозжить ботинком его гребаное симпатичное личико. – Довольно! – кричит Рика. Я чувствую суетящихся вокруг людей – наверное, девочки пытаются нас разнять. Только Миша давно напрашивался, черт побери. Слонялся по городу единоличным черным парадом, строя из себя страдальца. У него хороший папа, полно денег. Он вырос в безопасной домашней среде, но воротит нос от всего этого в своем хипповском поиске правды. – Прекратите! Кто-то тянет меня за плечи, когда я почти подминаю мелкого ублюдка под себя. Тогда бы у него появился повод написать поэму об этом. Внезапно нас окатывают ледяной водой. Поймав ртом воздух, я на мгновение останавливаюсь, и Рике хватает этой заминки, чтобы сбросить меня с кузена Уилла. Я падаю на бок. Мы оба тяжело дышим. Черт. Волосы спадают на лицо. Вытираю воду с глаз. – Миша, – цедит моя сестра сквозь зубы, пристально смотря на него. – Через месяц мы устраиваем конклав. Ты сейчас обеспечил себе приглашение. Поставив стеклянный кувшин на островок, она уходит. Парень садится и показывает мне средний палец. – Мудак. – Неженка, – отвечаю, поднимаясь на ноги. Океан – отличное место, где можно прятать трупы. Надышись вдоволь, гаденыш. Рика Я выдыхаю дым, большая часть которого улетучивается в окно. Обычно выхожу на улицу, однако там до сих пор идет дождь, и я слишком вымотана, чтобы беспокоиться из-за одной сигареты, выкуренной в доме. Миша. Дэймон. Уилл. Студентка. Мэр. Тетя. Сестра. Опустив глаза, делаю очередную затяжку. Майкл. Хочется преуспеть во всем. Надеюсь, у меня получится. При мысли о конклаве Дэймона в горле образуется ком. Прежде чем покинуть яхту, я должна буду кое о чем рассказать, только мне страшно. – Мне немножко жаль, что ты выросла единственным ребенком в семье, – говорит моя мать, подойдя сзади, – а теперь, когда у тебя появился брат, он сразу же начал оказывать дурное влияние. Она приобнимает меня за талию и улыбается, вздернув бровь при виде сигареты в моей руке. Засмеявшись, тушу ее о тарелку, которую принесла с собой. У нас с Дэймоном есть несколько заначек в разных местах, но не здесь. Полагаю, раз Ивар будет проводить больше времени в нашем доме, то и Дэймон тоже. Значит, можно сделать еще одну. Я смотрю на черно-белые фотографии в серебряных рамках, расставленные на небольшом столике передо мной. Мой десятилетний прадедушка запечатлен верхом на лошади на фамильном ранчо приблизительно в 1900 году. Провожу пальцем по его лицу, угольно-черным волосам и глазам. – Иварсену достались волосы, – отмечаю я. – Но не глаза. Глаза у него голубые, как у Уинтер. – Нет, – отвечает мать. – Эта черта проявляется через несколько поколений. Ни у кого из ваших детей, твоих и Дэймона, не будет полного комплекта. Моих детей. Внутри все болезненно сжимается. Сделав вдох, быстро целую ее в щеку и отстраняюсь. – Я заберу радионяню в свою комнату. Хочу знать, если он проснется. После этих слов направляюсь к выходу. – Когда ты ему расскажешь? – окликает мама. Замерев, не оборачиваюсь. Мое сердце бьется чаще. – Что расскажу? – То, что завещание твоего отца включает тебя и всех моих детей. Когда ты скажешь Дэймону? Плечи мгновенно расслабляются. Ох, она об этом. Когда мать впервые упомянула о завещании, я была в бешенстве. Я не доверяла Дэймону и не собиралась допустить, чтобы он сгубил работу отца в порыве инфантильной истерики. Мне нужно было убедиться, заслуживает ли он доверия. Пока его половину состояния я перевела в трастовый фонд для Ивара, однако… Вероятно, мать права. Он грамотно распорядится деньгами. Если захочет. Правда, у меня такое чувство, что Дэймон откажется от своей доли. Я в некоторой мере горжусь им. Из всей четверки он единственный, кто может смело заявить, что добился успеха исключительно своими силами. Дела у него идут хорошо. Вообще-то, я даже завидую его свободе. Он создает собственное наследие. И все же… Дэймон должен знать. С моей стороны было неправильно скрыть это от него. – Я разберусь с этим, – отвечаю ей и иду дальше. Подумаешь, всего-то добавится еще один вопрос на повестку конклава. Девять друзей, запертых на яхте с алкоголем и гарпунами посреди ночи в открытом океане? Фантастическая идея. Часть 2 Рика Месяц спустя… Я иду по длинному темному коридору, минуя каюты. Двигатели гудят у меня под ногами. Кажется, словно я одна на борту, но это не так. От этой яхты у меня всегда будут мурашки по коже, наверное. Добравшись до последней комнаты, вынимаю свои AirPods, прислоняюсь к двери ухом и прислушиваюсь, только ничего не слышу. Обхватив ручку, медленно ее поворачиваю и открываю дверь. На кровати под одеялом заметен силуэт. Я проскальзываю внутрь, не включая свет, кладу телефон с наушниками на комод и смотрю на нее. Тусклый свет заходящего солнца просачивается сквозь жалюзи, отбрасывая полосатую тень на тело Алекс. Подхожу и тихо забираюсь на кровать и, оседлав девушку, нависаю над ней, опираясь на колени и ладони.