– Они должны быть за излучинами. С ними воевода плавной рати, что говорит о том, какое значение придает князь Воротынский этому участку реки. Тут голос подал сотник Гладин: – А я догадываюсь, почему Михайло Иванович так цепляется за этот перелаз. Наверное, он считает, что там станет уходить сам хан. А что? Место тайное. В этом году ни крымчаков, ни наших там не было. Перелаз охраняется, наверняка готовы плоты и лодки. Хан понимает, что в других местах переправляться будет опасно. Ведь наши войска сядут на хвост и станут бить отступающих. – Да, вполне возможно, – сказал Хворостинин. – В этом случае вам выпадет особая честь. Вы сможете захватить либо угробить верховного правителя Крыма. Значит, так и порешим. – А коли не удастся завтра разбить хана и сражение затянется? – спросил Бордак. – Тогда у вас будет больше времени на подготовку к обороне переправы. – Это так. Все понятно, Дмитрий Иванович. Одно худо. Мы здесь в сражении участвовать не будем. – У вас свое сражение впереди, не менее важное. – Скажешь тоже, князь, не менее важное. Тут с ордой целой наши полки биться будут. Сотни тысяч воинов сойдутся в сечи, а что пять сотен прикрытия перелаза? С такими отрядами мы справлялись и меньшими силами, чем имеем сейчас. – Все, время позднее, пора на отдых. Сна осталось – ничего. Все встали, перекрестились на икону и вышли. За ночь большой полк встал за гуляй-город, рать князя Хворостинина тайно вошла в крепость. На свои позиции ушли другие полки. Рассредоточение закончилось, когда луна пошла на восток. Все понимали, что будет решаться поутру. Мало кто спокойно спал в русских полках в ту ясную звездную ночь. Бордак еще затемно наказал десятникам наряда Ивану Осипцу и Захару Боброву загрузить в телеги пушки, бочонки с порохом, ядра, мешочки с порубленным железом. Туда же сложили свои запасы пищальники. На две телеги ратники нагрузили недельный запас провизии. Как только просветлел восток, вперед пошел головной сторожевой дозор в обычном составе. Старший Иван Пестов, с ним Осип Карась, Николай Бартов, Федор Ерга и гонцом Егор Ступа. За ними выступила дружина, потом наряд и сотни, выставившие фланговые дозоры, обоз под охраной казаков. Подойдя к Молодям, Бордак отъехал в сторону, на возвышенность, посмотрел на гуляй-город и стан большого полка. К нему поднялся Парфенов и спросил: – Ты чего, Михайло? Бордак вздохнул. – Тяжко сегодня придется нашим, Василь. – Так судьба всей Руси решается. Но князь Воротынский все верно рассчитал. У Девлет-Гирея нет других ходов, только прямой бой. А это… ну да не тебе объяснять. Воеводы спустились с холма и догнали отряд, который уже миновал Молоди. От дозоров постоянно поступали доклады о том, что крымчаков они не видят. Это было объяснимо. Крымский хан сосредоточил для решающего сражения все свои силы, отозвал отряды и разведочные разъезды, в которых теперь нужды не было. С рассветом загремели трубы и барабаны как в стане Девлет-Гирея, так и в гуляй-городе. Фланговые полки и большой соединились и приготовились к бою. Хворостинин поднялся на верхний ярус северной стороны крепости, где были размещены полевые и тяжелые пушки. Прислуга уже заняла свои места. К нему подошли князья Коркодинов и Сугорский. – Утро-то какое пригожее, князь. – Да, – ответил Хворостинин. – Не видать еще орды? – Рано. – Ты будешь начальствовать отсюда? – спросил Коркодинов. – Нет. Это ваше с Захарием дело, я буду с ратью. Сейчас вышел посмотреть место предстоящего сражения. – Чего тут смотреть? Низина довольно ровная, широкая, но всю свою орду Девлет запустить не сможет. Для этого ему надо не поле, а степь. Низина окружена деревьями, за ними болота, реки. Пойдут они, как и ранее, туменами, да и это тяжко им будет. – Где хан может выставить тяжелый наряд? – спросил Хворостинин. – Холмы в полуверсте от нас видишь? – Коркодинов указал на север. – Вижу. – Только там. Ближе подводить глупо, окажется в низине. Дальше ставить нет смысла, заряды не достанут гуляй-город. Так что на холмах этих. – Ладно. Вы руководите нарядами. Повторять задачу не буду, сами знаете, что и как делать. Всем полная готовность! – Так она такая и есть, как только небо просветлело. – Ну и хорошо. Над Молодями, гуляй-городом, деревьями повисла звонкая тишина. Только беззаботно порхали над дубравой птицы, пели свои песни. Хворостинину доложили со стен, что большое облако пыли приближается со стороны неприятельского стана. В поле появились отряды басурман. Они затаскивали на холмы большие пушки, мешки с зарядами, бочки с порохом. – Орудия устанавливают. Подняли уже штук двадцать, – сказал Сугорский. – И чего выжидаем? – Смысл сейчас бить по высотам? Мы не знаем, сколько пушек у Девлета. Пусть подымет все. – А если чуть в сторону, к реке, часть отправят? – Может, но немного, штук десять. Мы их достанем. – Будешь ждать, покуда откроют огонь? – Придется. Только тогда станет ясно, что собака хан весь свой тяжелый наряд выставил. А некоторые пушки он должен ближе подтащить. Но я думаю, что после первого же выстрела Девлет начнет нападение. – Появилась крымская конница. Ее тьма-тьмущая. Землю не видно. – Пора тебе, Дмитрий Иванович, укрыться. Совсем скоро здесь начнется ад. Залетит сюда ядро и угодит прямо в тебя. Чего тогда полкам делать без своего воеводы? Хворостинин внял доброму совету, а Сугорский крикнул Коркодинову: – Я готов, Семен, жду приказа. Девлет-Гирей получил доклады о готовности к бою тяжелой артиллерии и конницы. У шатра застыл сигнальщик, рядом с ним лежал длинный шест с белой тряпицей на конце. Чалаш-мурза взглянул на хана и сказал: – Пора, господин. – Приказ наряду! – выкрикнул Девлет-Гирей. Сигнальщик поднял шест. Команда дошла до начальника наряда. – Приготовиться! – распорядился он. Пушкари присели у заряженных пушек. – По неверным в гуляй-городе, огонь! Следом из стана Девлета ушел второй наказ: – Конница, вперед! Крымчаки дали залп. Пушки выстрелили и целыми ядрами, и зажигательными зарядами, и размельченным железом, и дробом. Высоты заволокло дымом. Конница, до которой дошел наказ хана, рванулась на штурм. В дыму был и гуляй-город. Едва он развеялся, наряд крепости дал ответный залп. Бои с туменами Теребердея и Дивей-мурзы дали возможность русским пушкарям пристреляться по всему полю, включая высоты. Первым же залпом они опрокинули с десяток татарских орудий, побили пушкарей. Ядра попали и в склад пороха. За левыми от крепости холмами прогремели мощные взрывы.