Он позвал помощника станичного головы Кабуду, велел ему выставить у Оки усиленный наряд сторожей и смотреть за правым берегом во все глаза. После этого воевода приказал десятникам и наряду находиться в готовности к бою. – Что, не смогли крымчаки перелезть по Сенькину броду? – спросил Огнев. – Не смогли, посему с раннего утра отряды Теребердея придут сюда. – Пусть приходят, встретим как положено. – Твоим людям неотлучно быть при пушках, – сказал Бордак старшему наряда Захару Боброву. – Дроба много заготовили? – На день хватит, а еще ядра есть. – Стрельбу открывать только по моему распоряжению. – Да, воевода. – Все по местам! Ногайцы объявились на правой стороне с рассветом. Две сотни встали поодаль от Оки. К берегу пошли два десятка. Стража подняла тревогу. Ратники и мужики заняли свои места. Бордак смотрел за Рудовым перелазом из-за частокола. Ногаи вышли на берег и тут же словно под землю провалились. Именно так оно и было. Все они попали в волчьи ямы. С правого берега донеслись истошные вопли. Насур-бек, посланный к перелазу, оторопел. Люди погибли на его глазах. Он собрал десятников, наказал им выслать разведку, найти места для выхода к Рудову перелазу. – А чего, бек, искать? Посредине, где пропали наши десятки, больше ловушек быть не может. Незачем время терять, искать обходные пути, где можно налететь на другие потайные преграды, – проговорил его помощник. – Считаешь, надо идти прямо? – Да, господин. – Хорошо, будь по-твоему. Первая сотня, вперед! Ногаи не знали, что представляет собой перелаз, разделись, сложили одежду и оружие на коней. Мелководье оказалось нешироким. Сотне пришлось разделиться на две части. Они медленно приближались к берегу, прошли треть пути и еще не достигли глубины. – Огонь! – приказал Бордак. Прицелиться из пищали трудно. Однако к этому времени не только дружинники, но и мужики были этому обучены. Первыми двумя залпами они снесли почти всю сотню. Задние ряды бросились назад. Насур-бек взвыл от ярости: – Куда? Стоять! Вторая и третья сотня, вперед! Лучники, огонь! Насур-бек имел в своем подчинении шесть сотен. Столько же повел к Колчиному броду бек Босхан. Ногаи вновь пошли вперед. Их начальники понимали, что надо пройти реку. На берегу защитников немного. Хватит ли им пороха, пуль и стрел? Русские пищальники били беспрерывно. Их оружие тут же заряжали товарищи. Вступили в дело и лучники. Но всем им уже приходилось укрываться от сотен стрел, летящих с правого берега. К Бордаку подошел Огнев и спросил: – Почему наряд в бой не вводишь, воевода? – Рано, Лука. – А поздно не будет? – Не будет. Ты чего тут? Иди к десятку. Усилить огонь из пищалей! – Так мы скоро без пороха и пуль останемся, – пробурчал Огнев и ушел. Ногаи уходили под воду. Трупы людей и коней всплывали ниже по течению. Однако одна сотня все же вышла на середину Оки. Двигались они быстро, стремились к берегу. Михайло приказал всем лучникам и пищальникам открыть огонь по басурманам. От сотни ногаев остался десяток. Насур-бек вынужден был сделать передышку, дождаться, пока перелаз расчистится от тел, запрудивших его. Он объявил сбор сотникам. К нему подошли всего трое. В то же время Бордак призвал к себе десятников дружины, ополчения и наряда. – Что у нас с порохом? – спросил он. – Пороху и пуль осталось на два-три выстрела, – ответил Огнев. – Этого достаточно. Лучники? – Стрел хватит до вечера. В ночь придется делать их. – До этого не дойдет. С пушкарями ясно. По местам. Насур-бек наказал своим лучникам стрелять по преградам горящими стрелами. Все сотни, оставшиеся у него, пошли на перелаз. Полетели стрелы. Частоколы взялись огнем. Пищальники дали два залпа, выбили сотню. Две других дошли до середины реки. Третий залп положил не более двух десятков. – Все, мы без пищалей, – выкрикнул Огнев. А неприятель уже подходил к берегу. Тогда Бордак приказал: – Наряд, огонь! Прогремел залп орудий. Ядра и каменный дроб ударили в самую гущу басурман, переправлявшихся через реку. Среди ногаев началась паника. Выжившие бросили коней и двинулись к правому берегу. Напрасно Насур-бек пытался остановить их. Грянул еще залп, и к беку вышла всего полусотня. Ногайские лучники отошли, дабы не попасть под дроб. – Слева наши. Это люди Босхан-бека, – крикнул кто-то. Насур увидел людей, подходящих к перелазу. Их было около двух сотен. Это означало, что и у Колчинки ногаи понесли огромные потери. Босхан-бека среди них не было. – Где начальник? – спросил Насур, поймав за поводья коня сотника. – Дробом пушечным прибило. У русских оказались пушки. Насур-бек решил объединить сотни, создать новый отряд. Было видно, что на левом берегу горели частокол и деревня. Русские пытались их тушить, но им мешал ветер, некстати налетевший с востока. Он отдал наказ воинам собраться в низине, однако люди Босхана и не подумали спускаться туда, прошли мимо. За ними двинулись и сотни самого Насура. Как он ни кричал, как ни грозился, это не помогло. Страх был сильнее угроз. Он гнал ногаев к основной рати. За отступавшими воинами поплелся и Насур-бек. Он понимал, что Теребердей не простит ему поражения от каких-то мужиков. Мурза не простил бы, если бы его войско наконец-то не прорвалось на левый берег. Когда подошли остатки отрядов Насура и Босхана, Теребердей от радости метался по берегу, запускал все новые силы на левую сторону. Прорыв удался, мурза торжествовал, поэтому не обратил внимания на поражение Насур-бека. Многочисленное войско переходило Оку уже без всякого сопротивления со стороны русских. Три сотни сторожевого полка Ивана Петровича Шуйского быстро отошли к заранее подготовленному рубежу. Они выполнили свою задачу, о чем Теребердей даже не догадывался. Тогда же у Бордака и Парфенова объявилась гонцы князя Хворостинина. Наказ был уже оговоренный, отходить. Мужики забрали с собой раненых, убитых и двинулись в лес. Бордак повел своих ратников на соединение с дружиной Парфенова, которая у Колчинки также сдержала крымчаков. Теребердей приказал всей своей рати стремительно идти вперед, на Москву. Она выдохлась и остановилось у села Подол на реке Пахра, притоке Москвы-реки. Теребердей радовался. Он перерезал основные пути подхода к Москве. Теперь ему осталось дождаться прибытия основных сил Девлет-Гирея. В предвкушении скорой победы ни он, ни его беки не заметили, как следом за их ратью пошли русские полки. Главный воевода князь Воротынский, находившийся в Коломне, был удовлетворен. Его замысел полностью оправдал себя. Он отдал приказ полкам, избежавшим больших потерь, зайти в тыл орде Девлет-Гирея, беспокоить его рать, не дать ей развернуться на московских землях. Девлет-Гирей еще не успел начать генеральное сражение, а уже проиграл его. Глава 8