– Вставай, Тимур! – А толку, господин? Мы в капкане, из которого не выбраться. – Уйдем. Вперед, Тимур! Нукер понял, что если бы русские хотели убить сотника, то уже достали бы его стрелой или пулей, но они не трогали Байтугана. По всем стреляли, а по нему нет. Воин сообразил, что русские желают взять сотника живым, а вот сам он таковым им не нужен. Это значит, что они его прибьют. А сотник, который вел отряд вдоль засечной линии русских, будет жить в полоне. Потом его обменяют на русского стрелецкого начальника или купца. Байтуган вернется в свой дом, к женам, труп же нукера сгниет в этом овраге. – Чего застыл? – крикнул сотник. – Вперед, бегом! – Бегом, говоришь? Сам в полон, а меня на смерть посылаешь? – Ты с ума сошел, Тимур? Что за речи? Ты обязан охранять меня. – Обязан, но что-то не хочется мне подыхать, если ты останешься жить. – Да как ты смеешь? – Сотник занес над нукером саблю. Тот уклонился, и кривой клинок просвистел мимо. Нукер, куда лучше подготовленный к бою, одним ударом выбил саблю из рук сотника, свалил его с ног, прижал к земле, заломил назад руки. – Ты, шакал, поплатишься за это! – змеей прошипел сотник. – За измену тебя на куски порубят, а с тобой и семью, весь твой продажный род! Нукер врезал ему по затылку, и сотник лишился сознания. Все это видели сверху Хворостинин, Бордак, Парфенов и Гурдин. – Во как! – воскликнул Гурдин. – Этого я не ожидал. Это что же получается, нукер своего господина прибил? Тимур тем временем поднялся, отбросил оружие и крикнул: – Я сдаюсь, отдаю вам сотника в обмен на жизнь. – Отойди назад, ложись на землю, вытяни руки вперед. – Но ты обещаешь мне жизнь, воевода? Что оставалось делать князю? Нукер мог прыгнуть на сотника и удавить его. – Обещаю, но пойдешь в полон, свободы не дам. – Того и не прошу. – Нукер сделал несколько шагов назад, лег на землю, вытянул руки вперед. – Веревка есть, Василь? – спросил Бордак. – А то как же. У охотника она всегда с собой. – Вяжи нукера, да не бей! – А если легонько? Уж очень ненавистны мне эти крымчаки. – Я сказал, не бить. – Уразумел, исполняю. Пока Гурдин занимался нукером, который дал спокойно связать себя, Парфенов привел в чувство сотника, плеснув ему в лицо воды из бурдюка. Тот тупо посмотрел по сторонам, пошевелил руками, ногами. Хворостинин взглянул на него и сказал: – Не балуй! Ты мне нужен живой, но не целый. Дернешься, отрублю руку! Это понятно? Сотник пришел в себя, с трудом сел на корточки, потер затылок, обернулся и сказал нукеру: – Ты сам выбрал свою судьбу, шакал! – Гляди на воеводу! – приказал ему Бордак. Сотник повернулся. – Чего надо? – Назовись! – А то вы не ведаете, кто я. Ведь охотились же за отрядом. – Ты плохо меня понимаешь? – Ладно, чего уж теперь. Я скажу, что знаю, но вы сохраните мне жизнь. – Надеешься на обмен? – А разве его не будет? В прошлом году в Крым привели сотни тысяч полонян. Почему не обменять? Я сотник рати мурзы Вазиха Дайлана. Слыхал о таком? – Вас, собак, всех не упомнишь. Ты не назвался. – Алан Байтуган. А мурзу вы должны знать. В прошлом году он среди прочих с войском обошел вашу рать и сжег Москву. Как мы вас обманули тогда! Ловко мы вашего царя провели! А в этом году хан заберет все ваши земли, станет править на Москве, вернет и Казань, и Астрахань. Польский король дань заплатит за те крепости и земли, которые Девлет-Гирей вернет ему. Не понимаю я вас, русских. Вы на краю гибели, а пытаетесь биться. Покорились бы, глядишь, хан и смилостивился, оставил бы вам северные города. Они ему не нужны. Бордак влепил сотнику затрещину и заявил: – Вот тебе Москва и другие наши города, пес! Ты гляди на него, попал в полон, а ведет себя как хозяин! – Ты больше так не делай, Михайло. Не обращай внимания на его поганые слова, – сказал ему Хворостинин. Сотник снова сел, вытер окровавленный рот. Если Бордак бил, то крепко. Хворостинин посмотрел на сотника и спросил: – Ты еще хочешь позлить нас? – Хватит. Я сказал, что хотел. Теперь обещай мне жизнь и спрашивай о том, что хочешь узнать. – Ты будешь жить, сотник. Тому мое слово. А вот насчет обмена ничего сказать не могу. Глядишь, случится так, что Девлет сам отпустит наших полонян, когда мы разобьем его орду. Сотник с изумлением взглянул на него. – О чем ты говоришь, воевода? У Девлет-Гирея своих воинов более шестидесяти тысяч. Еще ногаи, тысяч двадцать, отборные янычары Высокой Порты, числом до десяти тысяч, горные племена. Что вы можете противопоставить такой силе? – Это не твое дело. Отвечай на вопросы. – Спрашивай. – Где стоит рать мурзы Дайлана? Велика ли она? Зачем пришла на наши земли? Почему у тебя было только два десятка ратников? – Слишком много вопросов. Запомнить их нелегко. – Я подскажу. Отвечай по мурзе и его рати. – Хорошо, слушай. – Сотник поджал под себя ноги, так для него было удобней и привычней. – Стан мурзы Дайлана в лесах под Калугой, недалеко от села Барино, верстах в пятидесяти отсюда, может, больше. Я вел отряд не прямой дорогой, тропами, больше по лесу, посему точное расстояние сказать не могу. У мурзы рать в пять сотен. Послана она в русские земли в начале апреля. Сотни разделены на отряды, в которых по два-три десятка воинов. Задание у всех одно: посмотреть на Оке броды и перелазы, по которым может пройти большая рать. Мы таких не нашли и уже не найдем. Но главное – узнать, сколько своих полков выставит царь, какие города и крепости ими закроет. Еще надо было выяснить, удалось ли царю Ивану за год сделать единую засечную линию. Если да, то искать в ней слабое место. Также мы должны были смотреть, как ведут себя жители малых сел и деревень, станицы, сторожи. Исправно ли несут службу, далеко ли уходят от своих жилищ. – Значит, задание мурзы – большая разведка? – спросил Хворостинин. – Так, воевода. – Где рыщут отряды этого мурзы? – Они повсюду, от Калуги до Коломны, а то и до Рязани. Мурза определял задание каждому сотнику отдельно. – Далеко отсюда другие ваши отряды? – Не знаю, но думаю, где-то верстах в двадцати выше и ниже по течению. Мурза Дайлан – хитрый человек. Он все и всем не говорит. Про то, что сотни будут действовать у Коломны, я случайно узнал. Помощник мурзы проговорился. – Значит, вы изучаете засечную черту? – Такое задание. – А ведомо ли тебе, каким путем пойдет сам Девлет-Гирей? – Откуда? – Сотник изобразил удивление, но было заметно, что лжет.