«Ну, так и есть – помешана! Связать ее!» – десятнику Начальник закричал. Стал понятых опрашивать: «В крестьянке Тимофеевой И прежде помешательство Вы примечали?» – Нет! — Спросили свекра, деверя, Свекровушку, золовушку: – Не примечали, нет! — Спросили деда старого: – Не примечал! ровна была… Одно: к начальству кликнули, Пошла… а ни целковика [80], Ни новины [81], пропащая, С собой и не взяла! Заплакал н а ̒ взрыд дедушка. Начальничек нахмурился, Ни слова не сказал. И тут я спохватилася! Прогневался Бог: разуму Лишил! была готовая В коробке новина! Да поздно было каяться. В моих глазах по косточкам Изрезал лекарь Демушку, Циновочкой прикрыл. Я словно деревянная Вдруг стала: загляделась я, Как лекарь руки мыл, Как водку пил. Священнику Сказал: «Прошу покорнейше!» А поп ему: – Что просите? Без прутика, без кнутика Все ходим, люди грешные, На этот водопой! Крестьяне настоялися, Крестьяне надрожалися. (Откуда только бралися У коршуна налетного Корыстные дела?) Без церкви намолилися, Без образа накланялись! Как вихорь налетал — Рвал бороды начальничек, Как лютый зверь наскакивал — Ломал перстни злаченые… Потом он кушать стал. Пил-ел, с попом беседовал. Я слышала, как шепотом Поп плакался ему: – У нас народ – всё голь да пьянь, За свадебку, за исповедь Должают по годам. Несут гроши последние В кабак! А благочинному Одни грехи тащат! — Потом я песни слышала, Всё голоса знакомые, Девичьи голоса: Наташа, Глаша, Дарьюшка… Чу! пляска! чу! гармония!.. И вдруг затихло все… Заснула, видно, что ли, я?..