Названная сумма заставила Ефимова изменить свое решение. На своем уровне он редко сталкивался с такими деньгами и, мгновенно прикинув в уме примерную величину отката, как-то забыл о своем желании немедленно вернуться в зал. Вера десять минут подождет, ведь за это время их семейный бюджет пополнится несколькими сотнями тысяч зеленых. А то и миллионом – чем черт не шутит! – Я вас слушаю, – посмотрел он мужчине в лицо. – Ну не здесь же обсуждать такие серьезные вещи. Как говорится, и у стен есть уши. Тут рядом парк, там нам будет удобно. Но до парка они не дошли. Водитель синего «форда» внезапно обратился к Ефимову: – Извините, вы москвич? – Да. – Говорите громче, я плохо слышу, – мужчина распахнул дверцу. Виктор наклонился и тут же получил мощный тычок в спину, отправивший его в салон легковушки. Там Ефимова ждала столь же неласковая встреча. Он получил удар электрошокера, мгновенно парализовавший его… Ожидание мужа затягивалось. «Желудок у него схватило, что ли?» – подумала Вера. И тут ее внимание привлекло необычное зрелище. Между столиками ресторана разносили цветы. То есть в этом не было ничего странного, кроме одной детали. Цветы разносил мужчина. Он резво приблизился к Вере и томным голосом спросил: – Дама не желает цветов? – У дамы кавалер отлучился. – Бывает. Иногда кавалеры отлучаются на одну минуту, а иногда на всю жизнь. Кстати, я сомневаюсь, чтобы перед отлучкой ваш кавалер оплатил счет. – Этот кавалер – мой муж. – Разве штамп в паспорте – стопроцентная гарантия от исчезновения мужчины? Наоборот, женатики – еще те ходоки налево. – Может быть. Но только не из ресторана, в который он сам меня привел, – Вере не хотелось сообщать постороннему типу о годовщине свадьбы. – Как раз в ресторане много разных соблазнов. За столиками я заметил парочку одиноких симпатичных женщин. А вы бы видели, какие тут стриптизерши! Пальчики оближешь. – Кажется, вы продаете цветы? А я не собираюсь их покупать. И если мой муж заметит вас с этой клумбой в руках, он может подумать, что вы пытаетесь меня соблазнить, – ощущая нараставшее раздражение, холодно сказала Вера. – А я объясню ему его ошибку, и он купит у меня самый лучший букет. Для такой очаровательной женщины, как вы, подходят только самые дорогие цветы. – Вы слишком назойливы. А это, чтобы вы знали, годится не для каждого покупателя. Лично от меня вы ничего не дождетесь, хоть стойте у этого столика до посинения. – А если мне захотелось просто с вами поговорить? Торговля ради такого дела подождет. Далеко не все в этой жизни определяется деньгами. – Вот и наговорились. Уходите, или я обращусь к администрации ресторана. Цветоноша зачем-то посмотрел на часы: – Все, все, ухожу. Извините за беспокойство… «Вот, сейчас все разъяснится», – почему-то без страха, просто с какой-то обреченностью подумал Ефимов, когда машина заехала во двор и остановилась у дома. – Тут мы и обсудим наши дела, – с ухмылкой заявил мужчина, так ловко выманивший Ефимова из ресторана. Виктор покорно выбрался из машины, понимая всю бессмысленность сопротивления. Он зашел в дом и здесь почувствовал, как внезапно ослабели и подкосились ноги. Душу заполнило предчувствие чего-то ужасного. Ефимов огляделся. Комната как комната, здесь люди живут, а не пытают или убивают себе подобных. Но такие мысли утешали слабо, страх целиком овладел Виктором. Из соседней комнаты появился мужчина, произнесший до боли знакомым голосом: – Ну, здравствуй, иуда! Ефимов молчал. На него нашло какое-то затмение, он не мог вспомнить, кому принадлежит этот голос. – Страшно тебе. Не думал – не гадал, что когда-нибудь придет час расплаты? Признайся, Витек, стоили ли годы, прожитые с Верой, преждевременной смерти? – Игорь! – только сейчас Ефимов узнал говорившего. – Ты от страха туго соображаешь. Наш общий друг Сквозняков все понял, едва услышал меня. – Зачем ты его убил? Зачем ты хочешь убить меня? Ведь тебя посадили на двадцать лет, за это время Вера нашла бы себе мужа. Неужели ты этого не понимаешь?! – Это я понимаю. Я не понимаю другого. Ты же называл меня другом. Так как ты мог сдать друга ментам? – Я? Это ложь! Кто тебе сказал? – Ты сам. – Я? Игорь, ты шутишь! – Меня отучили от этого еще в тюрьме. А ты даже не мог себе представить, что в ментовке выборочно записываются телефонные разговоры. Твой донос тоже записали, и он каким-то чудом сохранился за эти годы. У меня есть эта запись. Хочешь ее послушать? – Нет! – испуганно вскрикнул Ефимов. – Значит, признаешь, что донес на меня. – Какая теперь разница! Зачем тебе мое признание? У тебя на руках железное доказательство, – обреченно и вместе с тем твердо сказал Виктор. Удивительно, но, когда Ефимов понял, что у него нет шансов на спасение, он успокоился, страх куда-то ушел. Его место заняла жуткая тоска. Ведь он еще так молод, он столько не успел, столько не увидел, не воспользовался львиной долей предоставленных ему возможностей. А если и существует на самом деле загробный мир, то не ждет его там ничего хорошего! – У тебя, как приговоренного, есть последнее желание. И я даже знаю какое, – в голосе Григорьева чувствовалась издевка. – Это же мое желание, – попытался возразить Ефимов. – Но ты, как примерный семьянин, даже в смертный час обязан думать о жене с дочерью. – И что же? – Каким же ты стал тупоголовым, Витя! Наверное, работа чиновником развивает только хватательные рефлексы, мозги при этом деградируют. У тебя наверняка есть заначка. И не одна. Где ты их хранишь? Пьющие пролетарии прячут деньги в инструментах, бедные интеллигенты – в томах Достоевского и Ницше. У тебя же они лежат в банке. Вот тебе чистый лист бумаги, пиши. Только учти. Тебя я с того света не достану, но дочку твою… Она, в отличие от Веры, мне никто. – Напрасно пугаешь. Я сам заинтересован, чтобы деньги достались жене с ребенком. И если ты рассчитываешь, что сумеешь ими воспользоваться… Ефимов не договорил. Григорьев с размаху заехал ему по скуле: – Придержи язык, гнида! Чтобы я позарился на твои паршивые деньги! Не дождешься! Он замолчал, сделал несколько шагов по комнате и снова обратился к Виктору: – Если бы ты умел, я бы предложил тебе помолиться!.. Минут через десять после ухода торговца цветами Вера не выдержала и обратилась к администратору ресторана: – У меня муж пропал! – А мы здесь при чем? – не понял тот. Ситуация хоть и редкая, но в его практике такое уже случалось. От женщины уходит мужчина, та, если финансы позволяют, идет в ресторан, перебирает свою норму и начинает жаловаться на горькую женскую судьбу. Будто здесь ей могут чем-то помочь. – Дело в том, что мы сюда пришли вместе. Он отлучился в туалет и не возвращается, – пояснила Вера. – Ах, вот так. Сейчас мы посмотрим. Администратор подозвал одного из официантов: – Вова, загляни в туалет. Возможно, там человеку плохо стало. – Мужской? – зачем-то взялся уточнять официант. – А какой еще! В женский я бы нашел кого послать. Вова быстро вернулся: – Нет там никого. – А вы его еще поищите, – робко сказала Вера. – Где нам его искать? Тем более мы даже не знаем, как он выглядит. У вас есть его фотография? – При себе нет. Была на старом мобильном, но Витя сказал, что каждая вещь должна хорошо делать свое дело: телефон – звонить, фотоаппарат – делать снимки, – и купил мне другой мобильник, самый лучший из тех, у которых одна функция. – Вот видите! Как же мы его найдем?