Схватка и бегство многократно усилили жажду, так что проблема пресной воды стала чрезвычайно актуальна. Сделав последний глоток из бутыли, Игорь на всякий случай закрыл ее крышкой, чтобы сбежали на дно оставшиеся капли. Поступок бессмысленный, но почему-то придавший Игорю уверенности. Вроде у него еще осталось немного воды. Теперь Григорьев шел по лесу, стараясь ни на что не отвлекаться. Его занимали только две вещи: поиск воды и Бройлер, от встречи с которым следовало уклониться, хотя в полиэтиленовом пакете вместе с опустевшей бутылью лежало и несколько подобранных на мелководье камней. Игорь частично взял на вооружение тактику противника. Но исключительно для самообороны. Он медленно шел по лесу, часто останавливаясь и прислушиваясь. Игорь надеялся услышать журчание ручья и боялся услышать треск сучьев под ногами противника. Кроме того, он постоянно внимательно присматривался. Обычно к водопою ведут проложенные животными тропы. А на острове жило, как минимум, стадо маленьких оленей. И в конце концов он заметил желанную тропу. Сначала он двинулся не в ту сторону и вышел к берегу, но затем повернул обратно и услышал тихое журчание. Источник бил прямо из склона холма и тек ручейком, который, постоянно сужаясь, исчезал, не доходя до края леса. Игорь жадно припал к воде, затем наполнил бутыль. С души буквально свалился камень. Ведь жажда была его самым опасным противником. В поединке с Бройлером шансы на победу имел любой из них, а жажда очень быстро свела бы человека в могилу. Григорьев напился впрок. Под завязку. При ходьбе он слышал, как у него булькает в животе. Возвращаясь обратно, Игорь стал замечать красоты острова. На крошечных полянах, мимо которых он проходил, летали бабочки, некоторые удивительной раскраски. Григорьев сумел подкрасться и схватить одну из них, сидевшую на цветке. Размах крыльев бабочки был с ладонь Игоря, их покрывал замысловатый узор из черточек, пятен, рисунков красного, зеленого, синего, фиолетового цвета. При этом казалось, что крылья бабочки покрыты перламутром. Ничего похожего в России Григорьев не встречал. Изобилие бабочек удивляло, ведь они совершенно безобидны. У них нет ни мощных челюстей, ни ядовитых желез. С ними так легко справиться. И при этом бабочек очень много. Возможно, они несъедобны? Вскоре Григорьев повстречал другое членистоногое, куда более опасное. На тропинке ему повстречался скорпион. Ощутив приближающееся сотрясение почвы, ядовитый гад и не подумал спасаться бегством, а выставил хвост, вооруженный ядовитым жалом. Игорь остановился, осмотрелся, заметил тонкую веточку, взял ее, присел и ткнул веточкой в членистоногое. Скорпион отступил. Он не мог понять, кто перед ним. И не враг, и не добыча. На всякий случай он схватил веточку жвалами. Ему стало понятно, что это точно не еда. При следующем движении веточки скорпион нанес удар хвостом настолько быстрый, что, если бы на месте веточки была рука Григорьева, он бы не успел ее убрать. При возне с ядовитой тварью у Игоря мелькнула смутная мысль, какая-то догадка, но очень скоротечно, мимолетно, он не успел ее запомнить, увлеченный наблюдением за членистоногим. Вот как разнообразна и хитра на выдумки природа. Маленькое существо, а способно постоять за себя и убить даже такого великана, как человек. И еще об одном подумал Григорьев. Теперь придется опасаться не только Бройлера, но и скорпионов. Заканчиваются ли на этих опасных тварях коварные сюрпризы острова? Хотелось бы на это надеяться. Хотелось бы верить, что на острове нет ядовитых змей. Новая угроза заметно осложняла другую задачу. Григорьев хотел найти подходящее место для костра, какую-нибудь низинку, откуда не будет заметен отблеск огня. Такое место могло располагаться только в лесной гуще, в стороне от натоптанных оленями троп. А там под лиственной подстилкой могли скрываться скорпионы и прочие опасные твари, если они есть на острове. Несмотря на это, отнеся бутылку с водой, Игорь собрал кусочки сухого мха, щепочки, все, что могло воспламениться от искры. Свою добычу он сложил в мешок вместе с камнями и углубился в лес. Поиски оказались долгими. Наконец Григорьев увидел вывороченное с корнями дерево. Дерево было не слишком велико, но размеры образовавшейся на месте его падения ямы Игоря худо-бедно устроили. Он разровнял дно, выложил мох со щепками и достал камни. Состоялся первый удар. Результат абсолютно не устроил Григорьева. Слишком громко, а искра вспыхивала только в точке удара на коротенькое мгновение. Огонь не разожжешь, а привлечь Бройлера можно запросто. Островок маленький, шум разносится далеко. Если культурист сейчас бродит в поисках Игоря, то такой способ высечения огня сродни самоубийству. Григорьев сидел на корточках, при внезапном нападении он бы не успел вскочить и убежать. Игорь попробовал с силой проводить одним камнем о другой. Результат оказался гораздо лучше, искр больше, а шума гораздо меньше. Григорьев перепробовал комбинации всех камней. Одни вовсе не давали искр, другие – мало, третьи – довольно прилично. Игорь выбрал лучшую комбинацию, но у него оказалось слишком мало сушняка. Почти все искры вспыхивали и гасли в точке трения, лишь очень немногие отлетали в сторону, но предугадать их траекторию было невозможно. Для успеха требовалось все дно обложить сухими веточками и мхом. Игорь выпрямился. Тут ему бросилось в глаза дерево, на которое рухнул упавший ствол. Оно было настоящим исполином, более двух метров в обхвате. Игорь вдруг решил забраться на его верхушку. Ему показалось, что сверху он увидит что-то важное. Ветви исполина начинались метрах в шести над землей, но на них лежало упавшее дерево. Игорь, взяв пакет с камнями, стал забираться по наклонному стволу. Пакет он взял на тот случай, если Бройлер вдруг обнаружит его затею. Тогда бы Григорьев оказался в смертельной ловушке. Культурист мог бы просто отбросить в сторону упавшее дерево. Сил на это у него наверняка бы хватило. Мозгов, скорее всего, тоже. После этого он мог бы спокойно запастись водой и ждать. Прыжок с шести метров не сулил Григорьеву ничего хорошего. Серьезное повреждение гарантировано, а в его ситуации это верная смерть. Камни существенно меняли диспозицию. Тем более что сверху их метать гораздо сподручнее, а одно попадание по бестолковке культуриста угомонит его всерьез и надолго. Игорь оставил пакет на сучке и стал решительно карабкаться вверх. Ветви росли достаточно часто, облегчая движение, но иногда между ними случался более чем метровый разрыв, и Григорьев несколько минут отдыхал, преодолев его. Однажды он едва не сорвался, ступив на подгнивший сук, и немного пожалел о затеянном, но отступать было поздно. Мало-помалу листва начала редеть, в лицо ударил ветер, но Игорь продолжил подъем до тех пор, пока ветки не стали гнуться под тяжестью его тела. Тогда он остановился, обхватил руками ствол дерева и начал озираться по сторонам. Предчувствия его обманули: ничего интересного он не увидел. С трех сторон, если чуточку опустить взгляд, стояли деревья, заметно уступающие в высоте гиганту, с четвертой шумел океан. Рядом с берегом под водой Игорь увидел темную массу. Это был еще один коралловый риф, куда больше увиденного Григорьевым ранее. Но все это не стоило затраченных усилий. Игорь вздохнул и начал спуск, который, как известно, тяжелее подъема. В том числе психологически. Григорьев постоянно смотрел вниз, выбирая сук, на который лучше поставить ногу, и видел, как далеко ему до земли. Не дай Бог сорваться – даже мокрого места не останется. Благодаря медленному темпу и тому, что теперь он смотрел сверху вниз, Игорь увидел птицу, сидящую на гнезде. Но она тоже заметила человека и с истошным криком улетела прочь. Яиц, к сожалению, в гнезде не оказалось. Григорьев продолжил спуск. Вскоре раздались резкие крики, которые Игорь уже несколько раз слышал в лесу. Но теперь он увидел самих крикунов. Это были обезьянки величиной с кошку. Человека они совершенно не испугались. Отсюда можно было сделать вывод, что никакие млекопитающие на обезьянок не охотились, их мог схватить разве что какой-нибудь залетный орел. Обезьянки сопровождали Игоря во время спуска, держась в полутора-двух метрах от него. Наверное, они приняли человека за обезьяну-переростка. Григорьев заметил длинную сухую ветку. Он отломал ее и замер на месте. Обезьяны тоже остановились. Игорь загукал, подражая крикам приматов. Выходило не слишком похоже, но обезьяны заинтересовались. Самая смелая подошла ближе. Григорьев сильно ткнул ее веткой, словно бильярдным кием. Удар получился отменный, обезьянку сбило с сука, за который она держалась, и зверек стремительно полетел вниз. Игорю показалось, что он услышал глухой удар. Другие обезьянки отскочили прочь, но продолжали держаться рядом с Игорем. «Вот глупые животные, не научила вас жизнь опасности», – подумал Григорьев. Он спустился к поваленному дереву, взял свой пакет, предварительно осмотревшись. Бройлера не наблюдалось. Он вообще исчез после утренней стычки, словно испарившись, хотя на таком небольшом пространстве регулярные встречи казались неизбежными. Возможно, культурист опасался, что его противник сделает какое-то новое, более эффективное оружие, и решил поиграть в прятки? Хочет дотянуть до истечения назначенного авторитетами срока? А смысл? Неужели Бройлер струсил и решил остаться в чужой стране? Хотя жизнь изгоя все же лучше, чем смерть. Кроме того, есть шанс найти соотечественника и попросить его связаться на Родине с друзьями культуриста. Те могут вытащить. Размышляя о странном поведении противника, Игорь ходил вокруг дерева, разыскивая упавшую обезьяну. Наконец он ее заметил и брезгливо отвернулся. Возможно, дней через десять, когда голод доведет его до крайности, он позарится на такую добычу. Но не сейчас. Сейчас Игорь жалел, что понапрасну убил животное. Он вернулся к своему пристанищу. Вот и день прошел, а сделано слишком мало. Даже о толковом ночлеге не позаботился. Игорь достал еду. Остался последний кусок колбасы. Завтра придется голодать. Или поискать на мелководье устриц. Вот только Григорьев не знал, как они выглядят и водятся ли в этих местах. – Хватит! – оборвал он сам себя. – Не о том думаешь. Надо было совершенствовать тактику охоты на Бройлера, делать новое оружие. Но какое? Покончив с едой, Игорь зашел в лес и срезал несколько веток. Расстелив их на земле, он улегся. Вроде нормально, нигде не колет, ничего не впивается в бок. Темнота уже успела сгуститься, и Григорьев, закрыв глаза, продолжил размышлять на тему оружия. Все уже было придумано до него, в течение многотысячелетней человеческой истории, следовало лишь взять то, что можно было лучше всего адаптировать к нынешним условиям. Лук, верно служивший и древним кочевникам, и средневековым воинам, тут не годился. Достаточно тугую ветку найти было можно, однако тетива из лианы не выдержит сильного натяжения. Хотя стрела полетит быстрее и дальше копья, ее убойная сила окажется меньшей из-за малого веса. Слегка попортишь Бройлеру шкуру, не более того. Вот если бы его осыпать градом стрел, тогда бы можно было рассчитывать, что одна из многочисленных ранок воспалится, и культурист серьезно расхворается. Но замучаешься делать стрелы, вытесывать наконечники и балансировать древко для нормального полета. Идею насчет пращи Игорь тоже отмел. Штука, конечно, хорошая, простенькая в изготовлении и достаточно убойная. Если верить источникам, балеарские пращники могли убить противника на расстоянии свыше пятидесяти метров. Игорю не требовалось пятидесяти, хватило бы и пяти. Но балеарцы тренировались всю жизнь, а Григорьев только в сопливом детстве однажды сделал некое подобие пращи и очень быстро оставил эту забаву. Он мог убить оленя, вырезать полоску шкуры, но вряд ли за неделю научится метать камни лучше, чем рукой. Оставалось старое доброе копье. Вернее – новое, поскольку старое как раз плохо подходило для смертельной битвы. Надо было отыскать более плотное дерево для древка, чтобы оно не раскалывалось, когда копье попадает в цель, и очень постараться с наконечником. Он должен быть максимально острым, способным пронзить человеческое тело и нанести достаточно тяжелую рану. А лучше сделать два копья – для верности. Еще Григорьев подумал о щите, но тут же отбросил эту мысль. Возни выше крыши, а эффект сомнительный. Все тело не прикроешь; если он защитит туловище, а увесистый камень попадет в ногу, то полученная травма лишит его подвижности. Нет, лучшая защита – это внезапное нападение в таком месте, где оружие Игоря даст ему заметное преимущество над врагом. Итак, схватка грозила затянуться, и Григорьеву следовало позаботиться о пище насущной. Бродя по лесу, он видел несколько фруктовых деревьев со зрелыми плодами, но перспектива стать вегетарианцем его мало радовала. Игорь приступил к сбору материала для растопки. Набив пакет мхом, веточками и щепками, он выложил ими всю яму. Теперь хоть одна искра обязательно должна была попасть на сушняк. Рядом с ямой Григорьев положил дрова, неподалеку запрятал пакет. Вооружившись копьем, он двинулся на поиски оленей. Дело оказалось несколько сложнее, чем он ожидал. Если прислушаться, лес издавал какофонию различных звуков. Щебетали птицы, кричали обезьяны, без умолку трещали насекомые. В таком гаме трудно было различить шорох от движения маленького стада. И вроде остров – не Гренландия, но, когда ведешь поиски, он кажется огромным. Кроме того, Игорь опасался встречи с Бройлером. Пока его вооружение было слабовато против могучего культуриста. Это не крошечный оленек, такого бугая поди завали! Наконец, когда с Григорьева сошло семь потов и он сильно жалел об оставленной бутылке с водой, ему улыбнулась удача. Среди деревьев Игорь заметил маленькие силуэты. Он стал осторожно подкрадываться, стараясь ступать как можно тише. Травоядные, разбалованные отсутствием на острове хищников, вели себя довольно беспечно. Они беззаботно щипали травку и хотя поднимали время от времени голову, но лишь по велению выработанного тысячелетиями инстинкта. Какой-нибудь леопард сцапал бы их не напрягаясь. Но Игорь был человеком. Цивилизованным человеком, давным-давно разучившимся выслеживать и убивать дичь. Он успешно подкрался на расстояние броска и завел назад руку с копьем. При этом он задел какую-то ветку. Оленьки мгновенно насторожились, повернули головы в сторону подозрительного звука. Они уже приготовились к бегству, когда Григорьев совершил бросок. Травоядные заметили его движение и дружно обратились в бегство. Их реакция превосходила человеческую. Копье только вылетело из руки Игоря, а оленьки уже пришли в движение. Оружие угодило в пустоту. Оценив результат охоты не самыми изысканными выражениями, Григорьев направился к источнику. «Хоть напьюсь», – подумал он. У источника виднелись свежие следы копытных. Похоже, они утолили жажду незадолго до встречи с охотником и вернутся сюда не скоро. Все же Игорь присмотрел хорошее место для засады. «И на Бройлера тоже. Судя по всему, на острове единственный источник. Можно застать врасплох культуриста, когда он явится за водичкой. Вот будет забавно, если и ему придет в голову такая же мысль. Будем караулить друг друга», – подумал Григорьев. Оленей он упустил и отправился к берегу океана в надежде хоть там отыскать что-то съестное. Дул легкий ветерок, остужая разгоряченное в лесной душиловке тело. Игорю безумно захотелось зайти в воду, поплавать. Океан манил его, завлекал кристально чистой теплой водой. Григорьев осмотрелся, сделал несколько шагов и остановился. В воде он абсолютно беспомощен. В ней он медлителен, неповоротлив и лишен возможности для маневра. Хороший подарочек для Бройлера, если тот вдруг нарисуется. Что называется, приходи и бери голыми руками. Хотя можно и не голыми, можно воспользоваться оружием пролетариата, поскольку на другое оружие Бройлер с его куриными мозгами вряд ли сподобится. Поминутно оглядываясь, Игорь медленно побрел вдоль берега. Моллюски попадались ему регулярно, но все больше незнакомые, подозрительные. Возможно, это были знаменитые устрицы, но Игорь не представлял, как они выглядят и живут ли вообще в тропических водах. Зато мидий Григорьев знал и собрал пару десятков. Для голодного человека на один зуб, но и это уже хоть что-то. Будет хорошей добавкой к фруктам, которые Игорь прихватил на обратном пути от источника. Только есть их придется сырыми. Жаль тратить всю растопку на горстку мяса. Тут Григорьев заметил, что он стоит напротив рифа. Расстояние до него было великовато, но даже с берега удивляло буйство красок. Это были просто яркие пятна – зеленые, красные, желтые. Они расцвечивали весь риф. Некоторые пятна оставались на месте, другие находились в движении. Последние были стайками рыбок, преимущественно одного вида. Игорь представлял, какая красотища откроется его глазам на самом рифе. В его памяти всплывали услышанные когда-то названия: горгонарии, рыбы-хирурги, морские ангелы, рыбы-клоуны, китайские собачки. Настоящая симфония цвета, природной красоты, гармонии. Недаром есть энтузиасты, отказывающие себе во всем и проводящие отпуск за отпуском на Большом Барьерном рифе – настоящем земном рае для аквалангистов. Тут взгляд Игоря переместился ближе к берегу, и на риф ему сразу расхотелось. Даже если абстрагироваться от Бройлера. Мелководье просто кишело морскими змеями. Некоторые плавали буквально у самого берега. Григорьев на всякий случай вышел из воды. Насколько он знал, морские змеи чрезвычайно ядовиты. Они охотятся на шустрых рыбешек, которые способны вырваться и потеряться из вида, если после укуса проживут слишком долго. Поэтому яд морских змей гораздо токсичнее яда кобры или гремучника. Но отчего их здесь так много? Удобное место, много добычи или тут происходят змеиные свадьбы и сейчас их самый разгар? У Игоря не было ответа на этот вопрос, зато его осенила одна идея, показавшаяся ему весьма заманчивой. Он вытряхнул из пакета свою добычу. Может, это и не мидии вовсе, а похожие на них твари с ядовитым мясом. Лучше не рисковать, пару дней он и на фруктах перебьется. Глава 17 Фрукты оказались так себе, по вкусу напоминали перележалую морковку. Зато желудок принял их вполне доброжелательно, не стал гнать прочь. Позавтракав ими, Григорьев запрятал свое имущество, включая копье, и, углубившись на пару метров в лес, двинулся по окружности. Он шел очень медленно, зорко смотря вперед и по сторонам. Задача перед ним стояла одна-единственная – найти стоянку Бройлера. Смутные догадки, появившиеся ранее, переросли в уверенность. Культурист выбрал трусливую выжидательную тактику. Он забился в укромное место, надеясь отсидеться до конца испытания. Ведь тогда его отвезут на материк, и Бройлер надеется отыскать в городе россиянина, который передаст весточку друзьям. Как-то слишком он на них полагается. Или заныкал приличную сумму денег и способен щедро расплатиться за спасение? В крайнем случае можно отыскать российское консульство и сказать, что он – беглый арестант, которому надоело скрываться от правосудия. Скорее всего, мысль о пассивной защите пришла в голову Бройлеру после стычки с Игорем. Ведь до этого он сам активно искал встречи, даже запасся камнями, чтобы диалог получился более содержательным. Но, познакомившись с копьем, здорово перетрусил и решил отсидеться. Только когда солнце подкатилось к зениту, Игорь вернулся к исходной точке и понял, что у него нет другого выбора, кроме как прочесывать лес. Правда, от злости ему на ум приходил другой вариант – спалить эти чертовы джунгли к такой-то матери. Сценка, конечно, была бы эффектной. Он подает сигнал, прилетает гидросамолет, и человек Мартына видит перед собой большущее пепелище. «А где Бройлер?» – спросит он. «Где-то там», – небрежно укажет Игорь в сторону недавних джунглей. Погода тоже благоприятствовала жестокому замыслу: который день палило солнце. Но Григорьев решил действовать гуманнее по отношению к природе. Он мысленно расчертил лес на сектора и начал их прочесывать. Работа оказалась крайне утомительной и бесполезной. Пот тек с Григорьева ручьями, он несколько раз ходил к источнику, наполняя опустевшую бутыль. Эти лишние метры казались ему особенно утомительными. От усталости Игорь то и дело начинал терять бдительность, двигался слишком открыто, будто выслеживал какое-то совершенно безобидное существо, а не смертельно опасного культуриста. Замечая это, Григорьев спохватывался и давал себе время на отдых. «Ничего, – ободрял он себя. – Я его обязательно найду. Если не сегодня, то завтра, если не завтра, то послезавтра. Время у меня еще есть». Но его было меньше, чем хотелось. Только сейчас Игорь понял, сколько в джунглях укромных местечек, где может спрятаться человек. И к каждому он подбирался с максимальной осторожностью, так как должен был первым обнаружить врага. Так прошел один день и заканчивался второй. Гложимый тревожными мыслями, Григорьев повернул к своей стоянке. Через минуту он услышал звук, не слишком характерный для тропического леса. Это был человеческий храп. Игорь осторожно двинулся на звук. Он увидел поляну, на краю которой стоял небольшой холм. У основания холма, если очень хорошо присмотреться, виднелось отверстие, старательно прикрытое то ли пучками травы, то ли куском дерна. «Так вот куда ты зашился!» – Радость Игоря была огромна, поскольку совсем недавно он миновал эту поляну, видел холм, но замаскированного отверстия не углядел. И если бы культуриста не сморил сон, он бы имел хорошие шансы дождаться конца схватки. Ведь Григорьев не собирался дважды осматривать одно и то же место. Но теперь Бройлер попался. Игорь не собирался штурмовать его убежище с копьем наперевес. У него имелась задумка похитрее. Но почему-то именно сейчас, когда идея решающего удара окончательно созрела и остались только технические детали, Игорю расхотелось убивать Бройлера. Вот когда в первый день культурист сам выслеживал его, в горячке отчаянной схватки Игорь бы нанес смертельный удар не задумываясь. А Бройлера, трусливо забившегося в свою нору, Бройлера, отчаянно пытающегося дотянуть до прилета гидроплана, ему было жалко. Вот кого бы Григорьев не стал никогда жалеть, так это человека, заложившего его ментам. Этого урода, по вине которого в мгновение ока рухнула счастливая жизнь Игоря и произошло расставание с любимой женщиной, Григорьев бы никогда не пожалел, даже если бы он ползал на коленях и умолял о пощаде. «Кстати, интересно, откуда взялось укрытие Бройлера? – вдруг подумалось Игорю. – Сам он его выкопать не мог. Много ли нароешь голыми руками? Зверей, способных делать такие норы, на острове не наблюдается. Или они вымерли? Скорее всего, разгадка в другом. На холме росло большое дерево. Когда оно состарилось, его повалило ураганом. Выворотило вместе с корнями. На месте падения дерева образовалась яма. За прошедшие десятилетия дерево сгнило, а яма осталась. Бройлер просто старательно замаскировал ее, набросал травы сверху и у входа». Но Игорь сам понимал, что его предположение далековато от истины. Это был настоящий холм, и при внимательном рассмотрении можно было заметить, что замаскированный вход отличается от всего остального. Кто-то вырыл лаз, и Бройлер, похоже, об этом знал. Ему сказали про холм, а Григорьеву нет. Если это так, то дело нечисто. Кто-то ведет двойную игру. Скорее всего, люди из окружения Гиви-старшего. Им очень хочется, чтобы их хозяин выиграл пари. «Ну ничего! – стиснул Григорьев зубы. – Я покажу вам, как шельмовать. Против моего лома у вас нет приема». Едва взошло солнце, как он уже был на ногах. Промерив тонкой, гибкой лианой длину и ширину пакета, Игорь отправился в лес. Там он сломал несколько не очень толстых, но достаточно прочных веток. Четыре пошли в основание будущей конструкции. Концы двух веток он кое-как заострил своим каменным ножом, на концах еще двух вырезал пазы. Подогнав ветки друг к другу, Игорь для надежности связал их лианами. Затем, тоже с помощью пазов, еще четыре ветки Григорьев установил вертикально, а потом четыре последних горизонтально. Вышла конструкция, напоминающая правильный параллелепипед. Или почти правильный, так как некоторые ветки были слегка кривоваты. Этот каркас Игорь затянул лианами, а на дно, которому предстояло выдержать основную тяжесть, уложил прочные колышки. К полученному изделию в качестве ручек Григорьев привязал самые надежные лианы. И даже сделал вторую пару ручек для страховки, поскольку в том, что он задумал, надо было на каждом этапе добиться максимальной надежности. Затем ножом Игорь отпилил молодое гибкое деревце, замеченное им еще раньше. Достаточно длинная веревка из свитых волокон лианы тоже была подготовлена заранее. Совсем недавно Григорьев думал, что она пригодится для других целей, поскольку забраковал лук в качестве оружия. Но, как известно, история движется по спирали. Даже такая короткая, как история его противостояния с Бройлером. Игорь завязал тетиву и натянул лук. Вроде лиана держит хорошо. Теперь дело за стрелами. С наконечниками Григорьев провозился до вечера. Камни все никак не хотели раскалываться в нужных ему местах. Игорь перепортил их больше десятка, благо материала хватало. И он почему-то совсем не беспокоился, что шум привлечет Бройлера: культурист выработал план действий, и он слишком косен, чтобы его менять. В итоге получилось два наконечника. Маловато, конечно, зато Игорь смог подобрать для них два самых лучших древка. Он сделал несколько пробных выстрелов. Стрелы летели ровно, и обе вонзились в цель. Неглубоко, но для задуманного Григорьевым более чем достаточно. Уже перед сном Игорь вырезал рогульку и палку с сучком на конце, напоминающую багорик. Проснувшись, он взял багорик с рогулькой, пакет и свою деревянную конструкцию, в которую и поставил пакет, наполнив его морской водой. Остановился Игорь напротив рифа. Но теперь Григорьева совсем не интересовало буйство красок его обитателей. Игорь высматривал морских змей. Их оставалось достаточно много, но теперь они плавали чуть дальше от берега. Или ему показалось. Игорь осторожно зашел в воду и замер в неподвижности. Наконец одна змея оказалась достаточно близко от него. Игорь подцепил ее багориком и потащил к берегу. Он успел сделать всего два шага. Отчаянно извивавшаяся рептилия соскочила с сучка и плюхнулась в воду. Чертыхнувшись, Григорьев вернулся на исходную позицию. Еще две попытки поймать змею закончились неудачей. Все они через несколько секунд соскальзывали с багорика. Подумав, Игорь изменил тактику. Теперь, подцепив змею, он, вместо того чтобы нести рептилию к берегу, с силой швырял ее туда. Некоторые долетали. Тогда Игорь со всех ног мчался к берегу, пока змея не ушла в родную стихию. Первых двух он бросил в пакет, а третью прижал рогулькой к песку. Змея отчаянно сопротивлялась, извиваясь всем телом, но, вытащенная из привычной для нее среды обитания, быстро устала. Воспользовавшись паузой, Григорьев утвердил рогульку точно сзади головы змеи и ухватил ее левой рукой за шею. Он оторвал ее от земли, чувствуя легкую дрожь во всем теле. Достаточно одного неловкого движения, достаточно вспотевшим пальцам соскользнуть вниз – и мало ему не покажется. Разъяренная гадина широко раскрыла пасть. Этого Григорьеву и было надо. Он несколько раз видел по телевизору, как у змей берут яд. Правда, там всегда подставляли стаканы, покрытые какой-то пленкой. Игорь не знал, для чего нужна была пленка, однако на этот счет у него зародились опасения. Возможно, чтобы выпрыснуть яд, змее надо пронзить что-то податливое. Тогда в ее крошечный мозг поступит сигнал, что внешняя оболочка прокушена и можно вводить токсин. Из этих соображений Игорь обмотал наконечник тонким листом. Возможно, уловка подействовала, возможно, даже не стоило париться на этот счет. Как только наконечник коснулся пасти змеи, она тут же его цапнула. А потом еще раз и еще раз. Игорь видел, как стекают капельки яда, и науськивал рептилию до тех пор, пока она не израсходовала свои запасы. Игорь швырнул змею в воду, а яд осторожно щепкой подогнал к наконечнику и оставил его сохнуть. А сам занялся вторым наконечником. Честно говоря, ему этого совсем не хотелось. При этом все манипуляции были довольно просты. Но вы положите достаточно толстое бревно на землю и пройдитесь по нему. Элементарно, верно? А теперь представьте, что то же бревно лежит над глубокой пропастью. Станете ли вы ходить по нему? Только если вам жизненно необходимо оказаться на той стороне пропасти. Вот и Григорьеву было жизненно необходимо иметь запасной выстрел. Тогда и рука будет меньше дрожать, и он перестанет нервничать, зная, что есть страховка. Хотя Игорь надеялся вообще обойтись без стрельбы. Дойка второй змеи тоже прошла без серьезных осложнений. Обе стрелы Григорьев подсушил на солнце. Он где-то читал, что именно так поступают индейцы с ядом кураре. Закончив нервную работу и расслабившись, Игорь почувствовал сильный голод. Еще бы, он ведь не ел со вчерашнего вечера. Да и что там была за еда! Те же опостылевшие фрукты. Но Григорьев не стал рисковать. Ничего, поголодает. А то с этой зеленью нельзя ничего наверняка угадать. До сих пор организм ее принимал, но вдруг прорвет в самый ответственный момент? Лучше уж пусть желудок сводит от голода, чем от рвущихся наружу фруктов. Барахла для засады у него оказалось многовато: лук, стрелы, копье, емкость со змеями. Емкость была явно лишней, к тому же, если бы рептилии начали беспокоиться, плескаться в пакете, Бройлер мог услышать подозрительные звуки и насторожиться. Но живые рептилии могли сослужить добрую службу. И они успокоились, вели себя тихо. Кто же знал, что эти гадины молча копят в себе ярость – ну совсем как люди! Удобное место для засады Игорь выбрал еще в тот момент, когда случайно обнаружил лежбище Бройлера. Он тихо устроился за кустом и принялся ждать. Ожидание могло растянуться очень надолго, Григорьев отдавал себе в этом отчет. Но он также понимал, что изредка Бройлер должен покидать свою нору. Хотя бы для отправления естественных надобностей. Вряд ли он запуган до такой степени, что все делает прямо на месте. Да и к источнику ему надо изредка наведываться. Без еды культурист сможет продержаться, а вот без воды – нет. Из-за томительного ожидания в голову Игорю приходили самые разные, в том числе довольно странные, мысли. Он, например, подумал, что сможет достойно отпраздновать победу, ведь у него есть две живые змеи, которые в некоторых странах считаются деликатесами. Интересно только, разлагается ли яд при термической обработке или змей готовят специальным образом? В принципе смертельные токсины распадутся на безобидные части под действием желудочного сока. А если у человека есть ранки во рту? Игорь даже провел языком по деснам, словно ища порезы. А ведь у него не было никакой надобности готовить змей: через несколько часов после окончания схватки на остров прилетит самолет, и человек Мартына должен сообразить, в чем больше всего нуждается победитель. В тенечке Григорьев разомлел, его начало тянуть в сон. «Кофе бы сейчас», – подумалось ему. Но какой там кофе! Игорю нельзя было даже сделать несколько энергичных движений, чтобы слегка взбодриться. Он подстегивал себя только мыслью, что если заснет, то уже никогда не проснется. И Бройлер выполз, высунулся из своего убежища! Игорь, на минуту отвлекшийся, услышал шлепок. Это упал большой кусок дерна, прикрывавший убежище. Затем показался культурист. Он на четвереньках выбрался из норы, поднялся и двинулся в противоположную от Григорьева сторону. Игорь с удовольствием проявил бы гуманизм, прихватив Бройлера на обратном пути, но кто мог дать гарантию, что отлучка культуриста кратковременна? Вдруг он решит прогуляться за фруктами и, возвращаясь, зайдет к Григорьеву со спины. Игорь вскочил и натянул лук: