— Ты кто? — Ты чего, Вась? — Жози снова удивленно вытаращилась на меня — Я…Варя! Варя я! — Варя… — беспомощно повторил я, вздохнул, покосился на спутников, сосредоточенно делавших вид, что не прислушиваются к нашей беседе, обнял Варю-Жози и тихо сказал ей прямо в ухо — Ничего не говори. Молчи. Делай вид, что ты немая. Не отвечай на вопросы, никого не замечай, сделай вид, что ты зомби. — А что это все значит? — не шевеля губами спросила Варя, и тут же добавила — Прости, я поняла! Сделаю! Как оказалось, пять сотен было не до города, а до отеля, в котором нам предстояло заночевать. А до Аддис-Абебы еще столько же. Дорога, вначале грунтовая сменилась грейдером, после перешла в нехороший, но все-таки асфальт, по которому можно было передвигаться с достаточно приличной скоростью. До этого мы ползли максимум пятьдесят километров в час, поднимая за собой тучи мелкой желтой пыли, по консистенции похожей на пудру. Отель, к которому нас привезли, именовался скромно и без затей: «Гранд Палас», и представлял из себя мотель третьей свежести, с унитазом, который никак не хотел сливаться, душем, в котором чернели от плесени углы и ползали многоножки, и комнатой с огромной двуспальной кроватью, и столиком, в который навечно впечатались следы всевозможной посуды и непотухших окурков. Я не большой специалист в придорожных мотелях, но по-моему российский аналог этого заведения где-нибудь под Урюпинском будет в сравнении с этим мотелем казаться совершеннейшим…Гранд-Паласом. Но тут было главное: вода, крыша над головой, относительно чистые простыни, и ресторанчик по соседству, где можно было перекусить удивительно невкусной эфиопской едой. Да, еду они готовят совершенно отвратную, и что касается гигиены во время приготовления пищи — местные жители имеют о ней самое смутное представление. Потому есть можно только лепешки и жареное мясо. Если только не живешь в долине Омо — там насчет мяса лучше не спешить…ведь оно могло еще вчера разговаривать. Я снял номер на свои деньги, их было предостаточно для того, чтобы прожить в Эфиопии и месяц, и два. Тысяча баксов для эфиопов — просто-таки огромнейший капитал. Для простых эфиопов, это уж само собой разумеется. И за ресторан заплатил сам. Деньги я всегда добуду — любой из этих людей отдаст мне все, что имеет, и будет уверен, что сделал это по собственной воле. Просто не хочу обижать тех, кто этого не заслужил. Право и обязанность сильного — быть справедливым. Наказывать нужно плохих. Хороших — если не награждать, то хотя бы не обижать. Простые истины, но если бы сильные мира сего придерживались таких вот простых правил…мир бы вздохнул свободней. Варя…да, я уже не мог называть ее «Жози». Это была именно Варя. Прости, Жози, и удачи тебе в новом воплощении! Уверен, это будет хорошая жизнь! Гораздо лучшая, чем тебе досталась. Если бы я мог исправить… Итак, Варя себя вела так, как я ей и приказал. Ходила как зомби, ела как зомби, не разговаривала, не смотрела на тех, кто ей что-то говорил. Худенькая, стройная, с немного отросшими на голове волосами — она походила на одну из тех моделей, что топчут подиумы, и которых ужасно хочется накормить (худая!), а потом…уложить в постель. Она была очень красива. Кстати, туристы, что были с нами, поглядывали на нас с Варей очень даже странно. Вначале я решил, что это из-за нашей странной истории (мои спутники точно им все рассказали), а потом понял — номер я снял один, значит спать мы будем вместе. И как это выглядит? Обугленный на солнце, жилистый, лохматый звероподобный русский собирается растлевать молоденькую француженку, попавшую ему в руки волей судьбы! Не удивлюсь, если по приезду в город они настучат на меня в местную полицию. Но может мне просто все это показалось. Я теперь склонен преувеличивать обстоятельства в худшую сторону. Развилось нечто вроде паранойи — все время кажется, что некто собирается причинить мне вред. Видимо это все последствия моей «прогрессорской» деятельности в тылу мурси. Когда ты на войне, волей-неволей начинаешь думать о людях гораздо хуже, чем они того заслужили. Я мог бы конечно обойти всех туристов из колонны, коснуться их руки и наложить на них заклятье подчинения. Но выглядело бы это все странно и неестественно. Даже думать об этом не хочу. Да и зачем все это творить? Завтра мы с ними расстанемся. Когда мы с «Жози» ушли в номер и дверь за нами захлопнулась, Варя бросилась мне на шею и впилась в губы долгим поцелуем. И это было очень странно. Целовала-то меня Жози! Но при этом я знал — это НЕ Жози. Это Варя. И мне пока что не хотелось никаких таких…хмм…слишком интимных моментов. Пока не разберусь, что происходит. — Стой! — оторвался я от губ «Вари» — Давай-ка ты сейчас как следует вымоешься — мы пропотели и пропылились. Я тоже вымоюсь. И мы с тобой поговорим о том, что ты помнишь, а я тебе попробую рассказать, что происходит. Хорошо? — Хорошо — кивнула Варя и послушно пошла в душевую. Через несколько минут раздался вскрик, дверь душевой распахнулась и оттуда выбежала абсолютно голая Варя-Жози. Глаза вытаращены, челюсть отпала, и с минуту она ничего не могла сказать, только мычала, тыкала пальцем то в маленькие подростковые груди, то в плоский живот, на котором явственно проступили кубики мышц как у завзятой спортсменки-фитоняшки, то в бедро, на котором виднелся бледный небольшой шрам, полученный лет десять назад. У Вари само собой никакого шрама на правом бедре нет, и не было. Ну и габаритами Варя была «слегка» потолще — все-таки двадцать семь лет, уже родила, ни о каких девчоночьих грудях и речи идти не может! А тут…два холмика с крупными твердыми сосками, которые сегодня едва не протыкали ткань клетчатой рубашки! Удивишься, точно! — Это…не я! — наконец выговорила Варя — Это не мое тело! Я меньше ростом! И…все не мое! Совсем не мое! Что происходит, Вася?! Вася, что со мной?! Почему мы здесь?! Я все-таки загнал ее в душ. Вернее — мы пошли туда вместе. Я мылил ее, она меня, и мне стоило большого труда не сдаться, и не овладеть Варей прямо там, в пахнущем плесенью душе. Очень большого труда. Потому что теперь это была не Жози, девочка с телом взрослой женщины и разумом маленького ребенка, это была моя Варя, просто сменившая тело. Потом Варя постирала свою одежду и развешала ее сушиться. Моя-то не пачкается… А после мы легли в постель, и я начал рассказывать, стараясь не особо углубляться в детали. Ни к чему ей знать подробности колдунской жизни. И когда закончил рассказ, Варя задумчиво сказала: — Знаешь, а я ведь ничего не помню после того, как этот самый колдун меня поймал. Вот кто-то схватил меня сзади, я потеряла сознание…а потом очнулась у тебя на коленях в машине, полной людей. Что происходило в промежутке — не помню. — Совсем ничего не помнишь? — Совсем! — ответила Варя, и я вдруг понял, что задал вопрос на языке мурси. И Варя его поняла. И мне ответила. — Точно — ничего? — потребовал я, глядя ей в глаза, и Варя вдруг замерла, будто прислушиваясь. — Ты знаешь…а я ведь помню! — медленно ответила она, и закрыла глаза — Коровы…горбатые. Я дою корову. Кто-то ударил меня по спине. Больно! Я плачу. Я в каком-то доме со стенами из веток. Сквозь него видно людей. Они…черные и раскрашены белой краской. И еще…помню! Он вздрогнула, прижалась ко мне: — Можно я не буду говорить, что именно я помню? Не хочу…противно! И тебе будет противно. Я буду тебе противна! — Память. Сохранилась память Жози! Хранилище памяти — мозг. Ты вселилась в тело, открыла эти хранилища, и вот…теперь их содержимое — твое. В принципе — ничего удивительного. Ведь тело Жози выполняло функции, необходимые для жизнеобеспечения. А значит — мозг работает нормально. Душа улетела. Только не спрашивай, что такое душа — этого никто не знает. И я не знаю. — Неужели это все реально? Богиня смерти…загробный мир…ты знаешь, а я ведь никогда не верила, что после смерти что-то может быть. Никогда! А вот теперь… Как хорошо, что ты у меня есть! Варя еще теснее ко мне прижалась, закинула на меня ногу, и я замер, ощущая ее всем телом и боясь двинуться. Мда…я точно не железный. — Ты что-то забыла из прежней жизни? Все помнишь? Что с тобой было, свою дочь, меня, родителей своих. Все помнишь? Варя молчала минут пять, потом пожала плечами и с сомнением в голосе ответила: — Мне кажется — я все помню. И тебя помню в прошлом. Как мы познакомились, как занимались с тобой любовью. Как ездили в город за покупками. Домой хочу, Вась! Дочку хочу увидеть! — Дочку? — я помедлил, повернул голову и посмотрел в глаза Варе-Жози — Варь…а теперь представь — вот ты приходишь домой, к дочке, и говоришь: «Привет! Я твоя мама! Как ты тут без меня жила?» Как она тебя воспримет? В этом теле? Варя начала всхлипывать, а потом зарыдала, уткнувшись в подушку и вздрагивая смуглыми плечами. Загар с нее сошел, но еще не совсем. За то время, пока Жози ходила голой, она так пропеклась на солнце, что этот загар останется на теле, наверное, до конца ее жизни. Наконец Варя успокоилась, вытерла слезы и зло фыркнув, бросила: — Отвратительное тело! Я как себя в зеркале увидела, просто ахнула! Знаешь, на кого я похожа? Ну просто одно лицо! И фигура! — На кого? — заинтересовался я. — Помнишь актрису, которая играла в фильме «Нимфоманка»? Вот это прямо-таки она! Которая трахалась со всеми мужиками подряд! Кошмар! — Хмм… — усмехнулся я — И правда, похожа. Только та жиденькая, худая, но слабенькая. А ты жилистая, сильная. Тебя заставляли работать, вот ты и стала похожей на спортсменку. Но мне всегда нравились спортсменки! Хотя…какому мужику не нравятся спортсменки? Так что не переживай! Выглядишь ты замечательно. — Вась…а что будет с моим телом? И с той частью души, что там осталась? И вообще, я не понимаю — как так, я и в том теле, и тут, одновременно! Это что, я раздвоилась? Меня теперь две? — Думаешь, я понимаю? — вздохнул я, и погладил Варю по отросшим волосам — как-нибудь разберемся! Честно сказать, я вообще ни черта не понимаю! Такое ощущение, что нами играют, как фигурками на шахматной доске. Впрочем — так ведь было всегда. Люди и есть фигурки на доске. А такие как я — старшие фигуры, не пешки. Но все равно фигуры. А шахматисты где-то там…двигают нас, как хотят. Варя обняла меня и стала целовать. Поцелуи становились все жарче и жарче. От нее пахло зубной пастой, мылом, и…чистым женским телом. И я все-таки не удержался. Уснули мы уже глубокой ночью, усталые и довольные. И нам было очень хорошо. Глава 7 Отвратный городишко этот Аддис-Абеба. Грязный — до безобразия! Насчет «городишко» я конечно погорячился — просто мне не нравится эта «абеба», а на самом деле в нем четыре миллиона населения, то есть десять городов вроде Твери. Никогда не пойму — почему нельзя бросать мусор в мусорные бачки? Почему всю эту дрянь надо кидать под ноги? Если эти люди станут править планетой — они ее просто убьют. Земля покроется ровным слоем мусора. И люди-то вроде не злые! Лица обычные — смуглые только. Похожи на арабов, или евреев. Довольно-таки красивый народ эти эфиопы, и резко отличаются от остальных обитателей Африки. Ну хотя бы с мурси сравнить — те ярко выраженные негроиды, страшные, как обезьяны! А эти совсем на них не похожи. А страна-то одна! И разговаривают можно сказать на одном языке! Я попросил Марвина отвезти нас с Джози до ближайшего торгового центра и внушил ему мысль упросить меня принять три тысячи долларов так сказать безвозмездной помощи. Когда мы расстались, американец был очень доволен собой (и это я ему внушил), ведь деньги пошли на благое дело — спасение несчастных путешественников. А для него эти три тысячи совсем плевая сумма — Марвин богатый человек. Можно было вытащить у него больше, но я решил что и этого хватит. В крайнем случае — у меня есть золотые монеты и драгоценные камни. Нет, я не законченный альтруист и человеколюб — просто у Чейза наличными была именно эта сумма, а ехать в банк обналичивать — мне не захотелось. Первым делом нам с Варей-Жози надо было прибарахлиться. Если я выглядел еще более-менее прилично, штаны и рубаха практически не истрепались, и ботинки были как новые (спасибо кикиморе!), то Варя одета совершенно отвратно. Хорошо еще, что дочь Чейза дала ей свои старые кроссовки, иначе пришлось бы шлепать по мостовой босыми ногами. Так-то этим самым ногам все нипочем — Жози привыкла ходить босиком по саванне, обувь ей никто не выдавал — но европейская девушка, которая ходит по городу босиком вызвала бы слишком много вопросов. Так что пришлось нам идти в торговый центр и набирать себе всяческого барахла. Которое, кстати сказать, оказалось совсем не дорогим. На мой взгляд. Продавщица смотрела на нас просто дико, и я ее понимаю. Является в дорогой по их меркам магазин (можно сказать бутик) парочка — лохматый мосластый здоровила с дочерна загорелым лицом, с ним почти лысая девица модельной внешности, одетая в старые драные мужские джинсы, обрезанные под самые карманы, и в клетчатую мужскую рубашку, тоже драную, завязанную узлом на пупе. У здоровилы из карманов торчат пачки денег, а еще он свободно говорит на местном языке, будто всю жизнь прожил в Эфиопии. Парочка набирает кучу дорогих вещей и свободно расплачивается за них наличными бырами. Красотка тут же в примерочной переодевается, и дальше они идут уже отличаясь от окружающих только цветом кожи и европейскими чертами лица. Вполне нормальные туристы. Кстати, зашел в парикмахерскую, где за сущие копейки мою голову привели в порядок. Тут же сделали маникюр и педикюр Жози-Варе, с трудом обработав ее твердые как копыта подошвы ног (женщина, делавшая педикюр была просто в ужасе — у европейки и такие подошвы?!). Пришлось доплачивать за трудность работы. Затем мы пошли искать отель, в котором будем ночевать и питаться — при отеле всегда имеется ресторан, так что если найдешь отель, найдешь и питание. Эту проблему решили мгновенно — стоило только усесться в такси, которое кстати сказать было советской машиной ВАЗ-2101. Здесь, в Аддис-Абебе невероятное для заграницы количество советских машин, в основном — жигулей. Как сказал водитель, которого я спросил — эти машины меньше ломаются и долго ездят. Чему я был несказанно удивлен — у меня сложилось ровно обратное впечатление. Может это так из-за климата? Он здесь сухой и жаркий, и никаких тебе снега и грязи. Не гниют машинки, работают себе, да работают. В общем, таксист нас отвез туда, куда нам было нужно — в сравнительно приличный и не очень дорогой отель. Плохо было то, что документов у нас не было совсем никаких, так что поселиться в отель было бы совсем не просто — если бы не мое колдовство. Я внушил портье, что документы мы предъявили, и он записал у себя в книгу все, что было ему нужно. Пока я даже не представлял — как выбираться домой. Думал над этим постоянно, но так и не смог прийти ни к какому выводу. Ну вот, к примеру, являюсь я в российское консульство, и говорю: «Я Василий Каганов, и мне нужно вылететь домой с моей подругой Варварой. Помогите!» И…как я объясню, каким образом оказался в Эфиопии? Откуда я здесь взялся? И каким образом работники консульства смогут меня отправить? Тем более с Варей-Жози. Если я хотя бы числюсь, на меня можно послать запрос и ответ будет положительным, а на нее вообще ничего нет! Вернее — есть, на Варю в родном теле. Ее фото, ее данные. Но Вари-Жози ни в каких базах данных нет! И что тогда? Вот абсолютно не представляю — «что тогда»! Есть еще вариант. Никуда не ходить, ни в какое консульство, а поехать в аэропорт, подчинить себе экипаж какого-нибудь самолета, летящего в Европу (а то и сразу в Россию), и заставить их отвезти нас «зайцами». Там таким же образом выбраться с территории аэропорта, и…в общем-то все. С Варей-Жози я потом решу вопрос, это будет уже и не так уж и сложно. Можно годы и годы жить вообще без каких-либо документов. Лишь бы были деньги. А денег у меня хватает. Третий вариант. Пойти во французское консульство, и рассказать им, что нашел некую Жози, которая осталась в живых больше десяти лет назад. Что тогда будет? Они сделают запрос, возможно, сюда прискачут родственники Жози чтобы взять ее под свое крыло. И тогда… Хмм…нет, я в это не верю. Если родственники у этой семьи и остались, скорее всего они уже давно похоронили и родителей Жози, и саму Жози, благополучно поделили наследство, оставшееся после исчезновения этой семейки, и живут себе спокойно, не желая знать никаких самозванцев, вдруг вынырнувших из глубин прошлого. Никто и никуда не поедет спасать вынырнувшую из ниоткуда девчонку. Четвертый вариант, и на мой взгляд самый интересный: я иду в полицию и нахожу там наиболее в этом месте важного чина. Или не очень важного, но дельного чина. Подчиняю его себе, чин делает нам с Жози нормальные эфиопские документы. С этими документами мы спокойно покупаем себе билет на самолет и едем на родину! Нормальное такое дело. И будет гораздо проще, чем договариваться с российским консульством. И начинать нужно именно с этого. Мы пообедали в ресторане. Слава богу, тут готовили и европейскую еду. Например — ту же пиццу, которую в России я терпеть не могу, а здесь ей обрадовался, как родной. Не умеют готовить эфиопы! Затем я оставил Варю в номере отеля, отдав ей часть денег на всякий случай (ходить с раздутыми деньгами карманами по городу — не самое умное дело), и отправился на поиски полицейского управления. Не участка, а именно управления. Начинать нужно с высоких чинов. И снова это оказалось делом совсем простым. Поймал такси ВАЗ-2102 (вот ездят еще такие монстры!), и оно за десять минут домчало меня до искомой цели. Поднявшись по ступеням длинной каменной лестницы, я распахнул тяжелую дверь и предстал пред темными очами полицейского на КПП — темнолицего, украшенного небольшими щегольскими усиками. На голове — белая каска, на плечах голубой жилет, штаны заправлены в высокие ботинки наподобие берцев. Да берцы это наверное и есть. На поясе кобура, из которой торчит рукоять здоровенного револьвера. Нормальный такой полицейский, можно сказать — собрат! Увидел меня — построжел лицом, хотел что-то сказать, но я шагнул к нему и протянул руку, улыбаясь как можно более ласково.