Он подобрал свой короб и кузовок с подарками и, не прощаясь, направился прочь от деревни. Хозяин зимы Когда зима вступает в полную силу, солнце с каждым днем все неохотнее поднимается на небосклон. С каждым днем все короче его путь, будто даже ему холодно в ледяных голубых полях. Так приходят в новгородские земли сумрачные дни и долгие черные ночи. Иной раз день за днем небо стоит затянутое низкими косматыми тучами, так что северяне почти забывают, каким ярким может быть солнце. Тем радостнее ясные дни, когда искрится снег и нежно розовеет рассвет, а вскоре уже разливается по небу малиновый закат… В такой день Славуша шла на лыжах по лесной тропе, направляясь к Велесову капищу. За спиной висел берестяной кузов, щеки раскраснелись от быстрого легкого бега. Она шла с самого рассвета, изредка останавливаясь передохнуть – сперва высоким берегом Волхова, потом лесом. Теперь время было уже за полдень. Девушка поглядывала по сторонам нетерпеливо, но и с опаской. Капище старшего из богов было совсем близко. Лес понемногу начал меняться. Кондовые заснеженные сосны больше не теснились, забивая подлесок и стремясь прорваться кроной повыше к солнцу; они словно расступались, оказывая уважение друг другу, свободно раскинув медово-золотистые ветви. Перед каждым деревом хотелось остановиться, полюбоваться, а то и снять шапку. Постепенно сосны сменялись дубравой. Летом здесь царил зеленый сумрак, а сейчас только черные стволы стояли среди сугробов, устремляя в небо могучие голые ветви. Те, до которых можно было дотянуться, разукрашены яркими лоскутками, лентами, плетеными опоясками… Славуша придержала шаг и огляделась, хоть ей и хотелось проскользнуть через это место побыстрее, опустив глаза. Она очень явственно чувствовала на себе взгляды невидимых существ. «Здесь святое место, тут боги смотрят – и пусть себе, бояться нечего», напомнила она себе. В этих взглядах она не ощущала ни приязни, ни злобы, ни жалости. Разве что легкое любопытство. «Что тебе надо в нашем владении, смертная девица?» – Батюшка Велес, отец зверей, не гневайся… – начала было Славуша, но вдруг осеклась. Ей послышались странные, приглушенные голоса за деревьями. То ли кто-то бормотал, то ли звал, то ли плакал… Она затаила дыхание. Что за диво? Голоса доносились будто бы из под снега. Детский или девичий голосок, вскрики, шепот… Славуша нахмурилась и сошла с тропы. Шаг, другой – лыжи погрузились в пушистый снег. Хорошо еще не было больших снегопадов, по уши бы провалилась. Голоса звучали все ближе… Девушка осторожно обошла большой дуб и усмехнулась: среди полянки, в талой луже, булькал и звенел на все голоса родничок. Славуша хотела было вернуться на тропу, но вдруг замерла. Топкий бережок лужи был красным, как кровь. И она стояла, будто в кровавой луже, окаймленной розовой пеной… Славуша поспешно вернулась на тропу. Зато заблудиться в этом бормочущем лесу было негде. Дорога была тут всего одна, наезженная. Видно, на капище, хоть не очень часто, бывали гости. Славуша пошла дальше по свежему санному следу. Дорога, плавно извиваясь между исполинскими стволами, вела все вниз да вниз… Теперь Славуша уже не глазела по сторонам – смотрела лишь себе под ноги, стиснув зубы, как лыжи мелькают. Ей вовремя напомнили, куда и зачем она идет. Повелитель зверей, Велес – самый древний и сильный из богов. У него много обличий: то он – огромный медведь, то вещий старец, знающий тайны прошлого и будущего, порой – змеиный князь, перед которым ни одна жена не устоит… Разгневавшись, он может обращаться прожорливым водяным ящером – в Новом городе об этом очень хорошо помнили… Но ведь сейчас зима, змеи и ящеры спят… Каким ей явится лесной господин? Славуша содрогнулась. Она знала – есть у него и зимнее обличье, страшное и неназываемое. Люди, чтобы не накликать, угодливо зовут его Морозко. Скоро настанет Корочун – самая темная ночь, когда старое солнце умрет, а новое еще не родится – вот тогда он и проснется… Хорошо в эту ночь тем, кто сидит со своей семьей у натопленной печи, в избе, где в ожидании нового солнца горят лучины и свечи. Плохо тем, чей путь уводит в холод и мрак… Дорога вышла на широкую поляну. Снег тут был исчерчен полозьями саней и истоптан, повсюду отпечатки копыт. Где-то поблизости заржала лошадь… Славуша перевела дух. Дорога упиралась в высокий добротный частокол. Возле него девушка увидела несколько саней и коновязь, у которой топтались две оседланные лошади. Славуша невольно залюбовалась вышитой золотом попоной на одной из них. У матушки было платье с золотой вышивкой по вороту, которое та надевала лишь по праздникам, но куда ему до этой попоны! Из-за частокола тянуло дымом и слышались голоса. Славуша подняла взгляд, рассматривая ворота: тяжелые, сверху донизу покрытые затейливой резьбой. Ветви и цветы, люди, птицы, звери и змеи переплетались в причудливом узоре, будто в танце. Девушка прикусила губу – ей снова стало не по себе. Вот она и на месте. Осталось только войти. Пока она раздумывала, одна створка ворот приоткрылась, и наружу вышел красивый светловолосый парень, надевая шапку. Оружия при нем не было – конечно, кто бы пустил вооруженного человека на капище. Судя по богатой одежде – хозяин коня под златотканой попоной. Вид у парня был хмурый, будто его томили тяжкие заботы. Но при виде гостьи его лицо разом просветлело. – Славуша, ты?! – Здравствуй, Велько! – обрадовалась она, узнав молодца. Они с детства были знакомы, но виделись нечасто. Славуша была дочерью кормщика Богши, который уже не первый год водил лодью близнецов в дальние походы. Велько привык считать ее малой девчонкой и сейчас был приятно удивлен. – Сколько же я тебя не видел – год, два? Все ли у вас хорошо? Здоров ли Богша? – Здоров, – весело ответила Славуша. – А как матушка твоя и братец? – Милостью богов, все благополучны… Ты что, одна сюда пришла? Славуша тоже разглядывала старого знакомца. Как возмужал, настоящий воин! Она время от времени видела змеевичей, когда бывала с отцом на Словенском Холме, но все больше издалека. Дома братья не сидели, пропадали в дальних краях… По правде сказать, Славуша не очень-то различала близнецов, но помнила, что Велько не расставался с гуслями. Невольно глянула на пояс – сейчас при нем гуслей не было. Велько ли это? Да и взгляд у парня был каким-то непривычным. На губах играет мальчишечья улыбка, а глаза будто чужие – глубокие, странные. На миг показалось, что звериные или птичьи… Славуша моргнула, прогоняя наваждение и ответила: – Да… Мне бы с волхвами поговорить… Велько окинул ее быстрым взглядом, задержавшись на кузовке. – Дары принесла? – А, это? Нет, это снедь в дорогу. На Корочун наша слободка уже целые сани блинов напекла… Произнеся эти слова, девушка вдруг помрачнела и умолкла. – Так ты прибежала сюда на лыжах? – с невольным уважением произнес он. – Верно, еще затемно вышла? Беда у вас какая-то, что ли? Славуша замялась. – Ничего не случилось, – отводя глаза, сказала она. «Какое же дело тебя погнало на капище, да еще под самый Корочун?» – с любопытством подумал он, но спрашивать счел неприличным. Вместо этого спросил: – Неужели не страшно было одной идти? Сама знаешь, какое сейчас время… – А как же, конечно страшно, – подтвердила Славуша. – Старики говорят, в самую темную ночь Хозяин Зверей оборачивается огромным медведем и вылезает из своей берлоги, чтобы горячей крови напиться да человечьего мяса наесться… – Не слыхал о таком, – фыркнул Велько. – Страшилки какие-то бабьи глупые. Богам жертвуют живую кровь, только если большая беда, если нельзя иначе…И то по доброй воле… – Угу, угу, – насмешливо кивнула девушка. – Слыхала я, как в прежние годы девиц по доброй воле змею-ящеру в Волхов бросали. То-то они небось радовались! Молодой воин вспыхнул. – Не болтай, о чем не знаешь, – осадил он ее. – Что ты, девка, понимаешь в требах? – Главное понимаю, – столь же резко ответила Славуша. – Если настало время жертвовать – так не подсовывай вместо себя другого, слабого и беспомощного. Сам иди! Велько, не очень поняв, к чему это было сказано, только пожал плечами. Стоять на одном месте становилось зябко. Велько нахлобучил шапку, которую держал в руках. Славуша, переминаясь с ноги на ногу, потерла нос рукавицей. – Что там внутри-то? – приглушенным голосом спросила она. – Небось все черепами увешано… – Там тропа идет, дальше в рощу. Видела по пути сюда родник? – Да. – Там таких много. Булькают, голосами говорят… А в середине рощи – малое озерцо. Сейчас-то оно замерзло – а летом вода тут повсюду красная, будто земляная кровь сочится… – Ох, я видела по пути, страх такой! – Ну вот. Летом кажется, будто Велесова земляная изба посреди кровавого озера стоит. – Что за земляная изба? – Холм круглый, вроде кургана. Летом травой заросший, сейчас снегом укрыт. Сбоку лаз… – Берлога… – севшим голосом прошептала Славуша. – Там он и спит… – Да тебе-то что до этого? – не выдержал Велько. – Зачем выспрашиваешь? – Просто так. Тут небось завтра ночью большой праздник будет? Волхвы запоют, костры возгорятся… – Нет, – Велько озадаченно поглядел на девицу. – Вот когда новое солнышко родится, тогда и веселье начнется. Ночью отсюда все уйдут… – А как же дары? – Дары заранее свозят сюда и оставляют под воротами. Волхвы их на закате забирают и отвозят к Велесовой избе. – И уходят, – пробормотала Славуша. – А он, значит, дары принимает… А вот скажи, что будет, если вовсе не привозить дары? – Как бы тогда Хозяин Зверей в самом деле не осерчал. И не вышел бы их сам поискать… Да что ты так разволновалась-то? Славуша внимательно оглядывала ворота. – Угу… А эти ворота запирают? Я что-то запоров не вижу. – Их тут и нет, – еще сильнее удивившись, ответил новгородец. – Неужели ты думаешь, кто-то посмеет войти на капище без зова? – Пойду-ка я домой, – вдруг заявила Славуша. – Почему? – опешил Велько. – Ты же только пришла! – Да что-то заждалась. Волхвы видно слишком заняты. Потом приду. Славуша развернулась на лыжах и покатила в обратный путь. Велько провожал ее изумленным взглядом, пока она не скрылась за деревьями.