– Если не сможешь добраться до реки, не рискуй, – предупредил начальник. – Человеческая жизнь дороже любого склада, какой бы дребеденью его ни набили. – Ну, вперёд! – подбодрил мальчика Альберт. Члены бригад противовоздушной обороны растаскивали с дороги завалы и пытались не допустить, чтобы разлетающиеся горящие головешки подожгли уцелевшие пока здания. Альберт помахал им рукой. – Эй, давайте все сюда! – крикнул он. Кажется, все хором громко подбадривали Кристофера, но рёв пламени перекрывал крики, и он практически ничего не слышал. Альберт похлопал его по плечу: – Ну, давай, старина! И Кристофер побежал. Он держал конец шланга обеими руками и нёсся что было мочи по пылающим улицам, а шланг постепенно разматывался у него за спиной. Пожарные и члены бригад ПВО рассредоточились вдоль, удерживая вес шланга и следя, чтобы он разматывался постепенно. Кристофер слышал позади тяжёлый топот Альберта. В воздухе пахло палёными волосами, но ему было некогда думать, у кого из них горит шевелюра. «Надеюсь, это подпалились не его драгоценные усы». На дорогу перед ними упала и рассыпалась тысячью искр горящая балка. Кристофер вильнул от неё влево, едва избежав опасности, и уже в следующую секунду вновь мчался вперёд по улице. – Поосторожней там! – крикнул Альберт. – Шланг прогорит, если на него что-нибудь свалится. Кристофер не ответил. Чем дальше они удалялись от насоса и пожарной машины, тем тяжелее становился шланг, хотя множество людей и пыталось взять на себя часть его веса. Мальчику казалось, что он тащит за собой целый дом. Но он продолжал бежать не останавливаясь. Наконец перед ним появился узкий проход, в котором сверкнула река. – Есть! Кристоферу показалось, что его кожа пылает так, будто его медленно поджаривают, и он почувствовал, как на большом пальце нагревается кольцо. Но сейчас оно было не горячее, чем всё вокруг. Ему казалось, будто он весь горит, что из его волос сыплются искры, а сам он окутан дымом, как какое-то древнее божество. Ему было страшно, и он почти падал от усталости, но здесь, посреди огня, он вдруг ощутил, что стал словно сильнее и старше – как если бы он был в своей стихии: стихии огня и пепла. Кристофер пролетел по ведущим к воде ступеням и вошёл в грязь. Именно тут он нашёл кольцо. «Если ты сумел сделать это, Кит, то и остальное сумеешь». Грязь показалась ему более жидкой, чем раньше, но зато она была прохладной, и он почти с удовольствием слышал, как она хлюпает у него в ботинках. Шланг натянулся, он дёрнул его посильнее и, крепко сжав в руках, спрыгнул вниз. Вода оказалась ледяной. Кристофер взглянул, не идёт ли от неё пар. – Готов? – крикнул с берега Альберт. Кристофер помахал в ответ: – Давай! Альберт подал знак одному из ребят позади, тот развернулся и побежал обратно, в сторону пожарной машины. Кристоферу показалось, что прошла целая вечность до того, как шланг завибрировал. Мальчику пришлось сесть на него верхом, чтобы он не вылетел из воды. Наконец тёмная речная вода взмыла вверх по трубе и устремилась к огню. Он не знал, сколько времени сидел в холодной реке и смотрел, как горит его город. Зарево пожара освещало всё вокруг до самого горизонта. Бомбардировщики улетели, но вдоль берега одно за другим продолжали рушиться или взрываться здания складов и контор. Горели овечьи шкуры, ром, каучук, сахар и дёготь, хранившиеся на складах, которые пожар превратил в коптильни. Каждый товар издавал собственный резкий или сладкий запах, и они, смешавшись, поднимались из водоворотов голубого, оранжевого и чёрного пламени. А посреди всего этого в облаке дыма одиноко высился собор Святого Павла, и в его куполе отражались сполохи бушующего вокруг пламени. Со всех сторон выли сирены: пожарные машины неслись по мосту с противоположного берега; машины «Скорой помощи» спешили им навстречу, увозя раненых в расположенные в южной части города больницы; полиция, отряды гражданской обороны и бригады ПВО стягивались со всего Лондона. Кристофер так устал, что у него не было сил шевелиться, и очень замёрз, хотя его лицо даже здесь горело от жара. Кольцо на пальце, казалось, переливается всеми оттенками бушующего на берегу пламени. Глазами он искал то место, где должна быть дверь, за которой остались Молли, её семья и мэтр Мерриман. А ещё – поджигатель Лондона Аллилуйя Духодуй. Глава 11 Огненное возмездие Кристоферу казалось, что огонь даже не думает стихать – сколько бы сирен ни выло вокруг и сколько бы воды ни выкачивали они из реки. Но в какой-то момент Альберт замахал ему с набережной. – Эй, там, на борту! – прокричал он, сложив руки трубочкой, как довоенный лодочник в Гайд-парке. – Давай причаливай! Твоя вахта закончилась! Усмехнувшись, Кристофер медленно поднялся и побрёл через грязь к берегу. Альберт протянул руку и помог ему выбраться. – Там ещё два насоса привезли, и из водопровода теперь вода поступает, – сказал он. – Должно скоро полегчать. – Я с ног валюсь, – признался Кристофер. – Вижу, – кивнул Альберт. – Оно и неудивительно – ты ведь столько сделал за последнее время. Сейчас иди обратно в убежище и постарайся хоть немножко поспать. Кристофер разрывался между потребностью как можно скорее отдохнуть, чувством долга, призывающим бежать помогать тушить пожар, и крепнущим где-то внутри желанием ещё раз вернуться в исторический Лондон. – Может, я лучше пойду на наблюдательный пост? – предложил он. – А когда ты освободишься, мы с тобой выпьем чаю. – Отличная идея, старина, – кивнул Альберт. – Поставь чайник. Я за чашку чая на что угодно готов. – А как же мама? – почти прошептал Кристофер севшим от дыма и жара голосом. – Она там, дальше по улице: командует пожарными, – успокоил его Альберт. – Не волнуйся за неё. – И он слегка подтолкнул Кристофера: – Давай беги уже. Но бежать Кристофер был не в состоянии. Ему казалось, что к его ногам привязано по кирпичу, и он лишь медленно волок их в сторону наблюдательного пункта. Остановившись под высокой лестницей, он некоторое время молча смотрел на исчезающие во тьме где-то вверху ступени, потом покачал головой: – Вряд ли я смогу. Придётся Альберту в этот раз самому сделать чай. И Кристофер направился в убежище Всех Святых, где вместо долгого подъёма вверх по шатким перекладинам надо было спуститься всего на несколько ступеней вниз. В крипте почти все спали, а мистер Лик тихо похрапывал. – Ну, что там, дружище? Всё в порядке? – тихо окликнул мальчика мистер Тиббинс. Кристофер молча кивнул. Конечно, там было далеко не всё в порядке, но у него сейчас не было сил даже говорить. – Пожарные машины приехали, – выдавил он. – Скоро они всё уладят. Мистер Тиббинс облегчённо вздохнул: – У тебя, сынок, такой вид, будто ты и сам побывал в переделке. – Просто немного помог, – буркнул Кристофер. – Устал, надо чуток отдохнуть. – Он попытался улыбнуться и стал осторожно пробираться между спящими в свой любимый угол. Болтливые девушки спали и больше не обсуждали фасоны белья – или что там их беспокоило вечером. Радуясь этому, Кристофер тихо лёг на пол и наконец закрыл воспалённые глаза. Но всего через несколько секунд они вновь резко открылись. «Я же никому не рассказал, что творит этот Аллилуйя Духодуй!» Сон как рукой сняло. Он не мог избавиться от навязчивой мысли о том, что должен остановить этих людей в мантиях до того, как они подожгут ещё что-нибудь. Хватит этому городу одного пожара, не хватало ещё поджигателей, которые будут распространять его всё дальше и дальше. Может, и первый пожар – тоже дело рук Духодуя! Кристофер сжал кулаки. Кольцо на пальце пульсировало. «Я должен вернуться. Надо рассказать кому-то, что мы видели тогда на набережной». Он уже так хорошо запомнил дорогу, что даже не стал зажигать фонарик. Вытянув руки перед собой, он просто медленно брёл по туннелю, потом, ощутив знакомую вибрацию кольца, нащупал впереди дверь, отодвинул засов и шагнул в прошлое. * * * Великий пожар бушевал уже ближе. Зарево озаряло всё небо далеко на запад, а на востоке над городом висел густой чёрный дым, и было темно как зимней ночью. Когда Кристофер вылез на набережную, на ней никого не было. Возможно, все обитатели Паддл-Док уже успели бежать. Во всяком случае, Кристоферу хотелось так думать. По Темзе плыли десятки маленьких лодок. Все они были забиты людьми и завалены пожитками. Совсем как у тех французских и польских беженцев, которых он видел в кинохронике. Острый слух был здесь не нужен.