– Если б они тебя еще и уважали при этом, – фыркнул тот. – Для этого я недостаточно страшная. А вообще – чем можно напугать дикого кабана? – Бери пленку и приезжай на Советскую, 72. Знаешь фирму «Леотранс»? – … – Вот и давай. Когда будешь? – … – Ждем. Оборотень щелкнул кнопкой и кивнул мне. – Через десять минут. – А почему так ма…?[7] – Лешка сказал, что у него сильно кружится голова и желудок словно когтями царапает. И ему это сильно не нравится. – Это – у оборотня? Вас же фиг угробишь! На вас даже порча не действует… если ее наводят на тело! Валентин укоризненно поглядел на меня. – Мы тоже уязвимы. – Ага. Если вас раза три асфальтоукладчиком переехать. А потом еще и зарыть поглубже. – Это – художественное преувеличение. – Это ты будешь другим рассказывать… – Например, мне, – ехидно улыбнулся дед. – А то я сегодня тако-ой доверчивый… В препирательствах и подколках десять минут пролетели незаметно. И когда на столе звякнул телефон, мы даже немного удивились. Уже? А куда время делось? * * * – Константин Савельевич, к вам тут… Алексей Данилович Ижевский. – Точно не Ржевский? – Точно, – отрапортовала Софья Петровна, верная дедовская секретарша вот уже лет двадцать. – Пускать? – Пропустите. Распоряжение было не случайным. При росте в метр восемьдесят Софья Петровна имела вес под сто двадцать килограммов, командный голос и замашки торговки рыбой с одесского Привоза. С дедом они дружили лет тридцать. Именно дружили. А когда завод, на котором Софья Петровна работала инженером-технологом, развалился, дед предложил ей пойти секретарем. Переучиться – и пойти. Лучшего предложения в сорок лет ей никто бы не сделал. Поэтому она быстренько сбегала на курсы – и перешла в дедовскую приемную. За пятнадцать лет дама стала профессионалом. Мимо нее не мог пройти ни один незваный гость. И даже званые были вынуждены ждать, пока о них доложат. Дед рассказывал, что однажды она двадцать минут продержала в приемной трех «быков» из «охранного агентства», а по-простому – рэкетиров из конкурирующей фирмы. Ну а такая мелочь, как «официальные взяточники» (пожарники, СЭС и прочая шушера), распространители чего бы то ни было и просто сумасшедшие, желающие обязательно осчастливить вас светом своего знания, мимо нее не проходили. Сидела она так, что ей достаточно было оттолкнуться ногой – и ее кресло загородило бы дверь в кабинет директора. И без разрешения мимо не пролетала даже муха. А при попытке дать ей взятку наглец вполне мог оказаться в травмпункте. Я знала, что в столе она держала аптечку, шокер и даже – на всякий случай – флакончик сильнодействующего слабительного. Для особо нехороших посетителей. Зато работа организовывалась идеально. Во всем, кроме одного. Кофе Софья Петровна варить решительно не желала. Дед и не просил. А если кто-то из посетителей предлагал взять секретаршу помоложе, дед отвечал, что лучше он купит автомат с кофе. Потому что без ядохимиката он переживет. А вот Софья Петровна – незаменима. Пока я отвлекалась, дверь распахнулась – и в кабинет вошел… м-да… Этому – и кулаков не надо. Ляжет и весом раздавит. Я впервые задумалась, что ипостась животного должна как-то влиять на внешность человека. Надо бы поговорить с Питером и проверить. Вошедший был ростом под два метра. Фигура… ну что тут скажешь? Я бы сказала так – качок, обожравшийся стероидов. Мышцы бугрились под тонким свитером, перекатывались, как шары для боулинга, при каждом движении, и намекали, что товарищ любого оппонента разотрет в порошок. Без дискуссий. Такой вполне мог поднять одной рукой камеру, штатив и корреспондента. И при этом – совершенно неожиданный тип лица. На мощной короткой шее сидела голова, с которой античный скульптор не побрезговал бы лепить Аполлона, а наши мультипликаторы – рисовать былинного богатыря. Почти идеально правильные классические черты лица. Может, чуть коротковат прямой нос и чуть высоковат лоб. И при этом роскошная шапка золотистых волос и большие карие глаза. Женщины должны падать и в штабеля укладываться. – Знакомьтесь, – бодро заговорил Валентин. – Константин Савельевич Леоверенский. Это – Юлия Евгеньевна. Та самая. – Ага, которая это самое и то самое, – буркнула я. – Примерно так, – не смутился Валентин. – А это – Алексей Данилович Ижевский. Прошу любить и жаловать гусара. Ага, щас. Только что-нибудь потяжелее возьму, чтобы любовь дошла… – Добрый день, – дед протянул богатырю руку. Несколько секунд они оглядывали друг друга, потом, видимо, пришли к какому-то мнению – и разошлись в разные стороны. Настал мой черед. – Добрый день, – моя рука утонула в лапе гиганта – и в тот же миг меня чуть ли не выгнуло дугой. – О черт! Я стремительно провалилась на другой уровень зрения. И перед моими глазами предстала аура оборотня, словно опутанная черной сетью. До сих пор я видела подобное только у Питера. Сетка словно закрывала его энергетическое тело с ног до головы, под ней меркли яркие розовые, сиреневые и зеленые цвета ауры – и даже скрывался серебряный рисунок, отвечающий за превращения. Она мерцала, вздрагивала, было полное ощущение, словно ауру оборотня обмотали со всех сторон, как колбасу… хотя и не везде, а вот это – что?! А это интересно. Надо бы поглядеть подробнее. Ой, ё! Мало того, пока мы держались за руки, эта дрянь попыталась переползти и ко мне. Пришлось поспешно вырвать руку – и отступить на шаг. – Извините. – Что-то не так? – резко спросил Валентин. Я не стала скрывать печальный факт. – Да. Скажите, Алексей… – Леша. – Хорошо. Тогда – Юля – и на ты? – Договорились. – Руки пока пожимать не будем. Жить хочу. Леш, ты сильный оборотень? – Я – прим в своей стае. – А можешь ты сейчас попробовать перекинуться хотя бы частично? – Запросто. Только раздеться придется. Свитер рвать не хочется. – Сними свитер и попробуй изменить лицо там… или руки – что сможешь. Да хоть шерсть отрастить, ага? – Ладно. А зачем? – Надо. Как ты себя сейчас чувствуешь? – Легкая дурнота и слабость. Желудок сводит. – Вот. Попробуй сделать то, что я попросила, а потом скажи мне о своих ощущениях. Ага? Оборотень послушался. Бросил куртку. Стянул через голову свитер, предъявив на обозрение рельефную мускулатуру. И сосредоточился. – Ну! – поторопила я. Леша сосредоточился. Потом еще раз. Напрягся. Лицо его побагровело, отчетливо вздулись вены на шее. И только после десяти минут усилий одна рука начала словно покрываться мехом. И то оборотень тут же расслабился и покачал головой. – Нет. Не могу… – и резко развернулся ко мне. – Что со мной?! Ты – знаешь?! Я кивнула. Все это время я смотрела на него внутренним зрением. И теперь – понимала. – Это та дрянь, под которую ты попал. – И это… – он никак не мог решиться произнести «необратимо?». Но я не стала дожидаться. – Это отлично можно снять. Ну-у, не совсем отлично, но можно. Сейчас я понимаю, что с тобой происходит. Проблема в другом. – В чем? – Я слаба и устала, – просто объяснила я. – Надо действовать сейчас, а я не готова. Но если ждать до ночи, может быть намного хуже.