– Почему? – Эта дрянь не просто присосалась. Через пару часов изменения будут необратимы, – пояснила я. – А потом – смерть. Оборотни захлопали глазами. Первым сориентировался дед. – Юлька, как это – что бы там ни было, действует на людей? – На людей – не знаю. Наверное, плохо. А на оборотне – вижу. Это нечто похоже на несколько черных амеб. На Алексее их шесть. Они присосались на энергетические узлы вот здесь, здесь, здесь и здесь, – я указывала на голову, шею, грудь и пах, – и питаются его силой. Создают между собой сетку – и перекрывают всю ауру. Они… нарушают естественный ход потоков энергии, меняют их путь по своему усмотрению, не знаю, как сказать лучше… вмешиваются в естественные функции организма… – А отодрать их можно? Вопрос на засыпку. Это вам не «Кто хочет стать миллионером». На кону моя жизнь. И его. И я ответила – честно. – Я попробую. Только мне сейчас нужен будет шоколад. Много. И потом… так же. Накормить мясом и сладким, что лучше восстанавливает силы, напоить горячим вином, растереть… Если начнут бить судороги – придержать. Если начну орать – ничему не удивляться. Легко эта пакость не сдастся даже мне. Особенно мне. – Почему особенно? – это уже Валентин. А оборотень за меня тревожится. Хотя… а за меня ли? Случись что со мной – Мечислав из него коврик сделает. Растянет на стене и будет играть в дартс. И даже умереть не даст. – А наша сила в чем-то резко противоположна, – созналась я. – вот та часть, которая меня объединяет с Мечиславом – похожа. А моя природная, да и та, что от Даниэля, хотя я их скоро друг от друга и отличить не смогу, – резко противоположны. – Интересное кино. А в чем разница? – дед отлично знал всю историю и опять сообразил быстрее. – Мечислав – вампир. Даниэль – вампир. А сила – разная? – Мечислав – вампир. Даниэль – художник. Творец. – Как всегда сердце привычно сжало коготками боли. Даниэль, как ты мог уйти?! Как у тебя только совести хватило оставить меня – одну?! – И есть еще огромная разница. Мечислав стремится только получить от меня. Всё. Силу, власть, меня… – Я с ним поговорю, – пообещал дед. Я тут же вскинула руки. Вот еще не хватало! – Дедушка, я уже вышла из пеленок! И сама отлично удалю ему челюсть без наркоза, если что! Вот спроси у Валентина, он подтвердит. – Угу, – ухмыльнулся оборотень, – Ваша внучка, Константин Савельевич, одно из самых опасных существ в этом городе. Вампиры от нее трепещут, а оборотни мелко трясутся. – Трепло, – дед явно не поверил. – А между прочим – факт. Юля опасна именно своей непредсказуемостью. И она не раз это доказала. – Это – неважно, – оборвала я оборотня. Еще не хватало, чтобы он мои подвиги деду пересказывал. Мне же ноги оторвут! Вместе с ушами! – Вот смотри, в чем основная разница, так, как я это понимаю. Мечислав, хоть и из лучших побуждений (лучшие побуждения? У вампира? Меня что – головой ударили, пока несли? Или машину тряхануло?) стремится все пригрести себе. А Даниэль – наоборот. Он мне всего себя отдал. Потому что любил. У него этого собственнического инстинкта вовсе не было. Ненормальный вампир. Зато – гениальный художник… Слезы как-то сами собой навернулись на глаза. Ох, ёёёёоооооо… Ладно. Я – спокойна. И готова работать. – И сила этого существа… вещества… она такая же. Всё – ему. Всё – для него. По доброй воле оно ничего не отдаст. Ни-че-го. – А ты надеешься вырвать? Лешка с сомнением оглядел меня. Я фыркнула. Ну да. Я у него под мышкой пройду, не наклоняясь. А уж по силе – он меня сомнет одной левой. Но мне же не штанги тягать?! – Что смотрим? Я не надеюсь. Я – вырву. И этой твари пасть порву. Лешка на миг смутился, отвел глаза. А потом взглянул на меня. Решительно. – Юля, дело в том, что со мной была наша корреспондентка. Аня. Ты сможешь и ее посмотреть? И… вылечить, если что? Я пожала плечами. – Леша, мне надо сначала поглядеть на нее. А уж потом решать. Я ничего не могу гарантировать. Тебя-то еще ладно – ты сам оборотень, все понимаешь. А как мне объяснить это ей? В процессе лечения могут быть определенные… спецэффекты. А репортер – это не профессия, это зараза. – Юля, ты не то говоришь, – поморщился оборотень. – Аня – она не такая. Я тряхнула головой. Что и где я слышала на эту тему? Ага! «Клара – хорошая!» В гробу из-за этой «хорошей» я не оказалась по чистой случайности. Чистой-чистой такой. Как первый снег. – Леша. Я так тебе скажу. Либо ты ее сюда приносишь без сознания. Либо – приводишь, и она полностью отдает себе отчет в происходящем. Но я докладываю обо всем Мечиславу. И если она хоть на миллиметр откроет рот – ей же будет хуже, – жестко припечатал Валентин. – Зная Мечислава, я могу точно сказать, что живы вы останетесь. Но о смерти будете мечтать. Долго. Ты что выбираешь? Алексей открыл рот, закрыл его… – Я… поймите, не могу я бросить ее на смерть! – вырвалось у него внезапно. Я вздохнула. – Дед, а ты не хочешь дать интервью корреспондентке? Валь, или ты? Или Леша может попросить ее подняться ненадолго для знакомства? Я взгляну – и скажу, что там и как. Ага? – А потом что? – угрюмо бросил оборотень. – Да ничего страшного. Ты можешь вырубить человека так, чтобы он не осознал, что происходит? – я поглядела на Валентина. – Это и я могу, – пожал плечами Леша. – Дело минуты. А что? – Если она в этой дряни, я дам знак… – я повела рукой и прищелкнула пальцами, – вырубайте. И займемся лечением. Скажете, что с ней приключился обморок. Потом пусть говорит, что пожелает, четверо на одну, или лучше я вообще выйду… ну, вы меня поняли? – Поняли, – согласился дед. – А если она нормальна? – Тогда мы просто спихнем ее тебе. Покажешь ей предприятие? А мы почистим Лешу у тебя в кабинете, – я очаровательно улыбнулась. Дед сверкнул глазами. – Мелкая, ты вконец обнаглела? – Пока еще нет, но с вампирами я прогрессирую очень быстро, – призналась я. – Нет бы чему хорошему учили, коровососы… – Кровососы. – Это – не мои проблемы, кого они сосут. – Так я вызываю Аню? – вмешался Алексей. – План принят? Дед махнул рукой, мол, давай, звони – и переключился на меня. – Ты часто вот так чистишь кому-нибудь ауру? – Второй раз в жизни, – призналась я. – А что? – Странно осознавать свою внучку в одних рядах с Кашпировским и Чумаком. Я зашипела кошкой. – Ещшшшшше чего не хватало! Меня – в один ряд с этими… пиарщшшшшиками?! – Завидуешь? – подколол дед. – Чему? Спустите штаны, приложите задницу к телевизору, я заряжаю пространство энергией, у вас пройдет геморрой! Поставьте воду в банке перед экраном! Я наговорю на нее такого, что у вас от ужаса прыщи попадают! Чушь! – Но людям-то помогало? Я понимала, что дед издевается, но опять не сдержалась. – На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь – и делай с ним, что хошь! – Вот что бы мне с тобой сделать? – Пороть меня уже поздно, – на всякий случай предупредила я. – Знаю. А жаль. На этих словах дверь распахнулась – и в комнату вошла симпатичная девушка. Я завистливо вздохнула. На вид ей было лет двадцать – двадцать три. Мы обе – темноволосые, обе – хорошо одеты. И все сходство. А разница между нами была – радикальной. – Лешка, твоя сумка. Ты чего туда напихал, кирпичи? Я вся взмокла, пока дошла! Там, где я была усталой и злой – она – спокойной и доброжелательной. Мне приходилось рваться с кровью. Она просто шла по жизни, почти не прикладывая усилий. Я не любила людей. А она? Даже сейчас она излучала спокойствие и дружелюбие. И наверняка они чувствовались даже через камеру. А аура? Черт! На ее ауре сидело два слизняка – я уже окрестила их именно так. И нагло корежили и пили энергетические потоки. Но – слабее, чем у Лешки. И сетки практически не было. Так, немного черных нитей в районе головы. Для лучшего управления? Взаимодействия между собой? Они стараются не уморить своего носителя? Интересное кино. А что потом? Куда пойдет то, что они набрали? Я сделала тот самый жест рукой и чуть прищелкнула пальцами. Аня сделала шаг и протянула Лешке сумку. А Валентин, возникнув за спиной, нажал на какую-то точку у нее на шее. Девушка осела на пол бесчувственной куклой, а я быстро протянула руки над ее аурой. Попробовав это вчера на Питере, я пыталась применить свои знания на практике. И убедилась, что была права. Руки кололо. Неприятными ледяными иголочками. Вроде тех, что я чувствовала, отдирая проклятия с Питера. Блин…