Тут я подумала, что мне идти вовсе ни к чему, раз Кошкину я видела только на фотографии, но, вздохнув, побрела за Женькой. Если честно, покойников я побаивалась, но решила, что сейчас не то время, чтобы потакать своим страхам. Надо взять себя в руки. Можно вообще на нее не смотреть, просто постою рядом с Женькой. – Значит, так, – двигаясь по коридору, объяснял Аркаша. – В лесу труп находился несколько дней, так что предупреждаю, зрелище не из приятных. – Ее что… съел кто-нибудь? – прошептала Ольга, бледнея. – Ее «что»? – опешил Аркаша. – Ну… там же звери. Нет? – Какие там звери, радость моя, разве только ежики. Погода нынче стоит жаркая, – перестав веселиться, пояснил он, как видно сообразив, что его чувство юмора в стенах данного заведения несколько неуместно. – Что не способствует хорошей сохранности трупа. – Он опять хмыкнул и не к месту добавил: – В такую жару и святые тухнут. Женька покрутила пальцем у виска, и Аркаша заткнулся. Распахнул перед нами дверь и кивнул, пропуская нас вперед. В фильмах, которые нам показывают, нет ни крупицы правды, или этот морг был какой-то неправильный. Именно эта мысль первой пришла мне в голову. Никаких там каталок и белых простынок. Труп лежал на столе с металлическим верхом, ничем не прикрытый, а я даже подготовиться не успела. – Она, – пискнула Ольга, закатила глаза и стала оседать на плиточный пол. Аркаша ее подхватил и поволок в коридор. Я вознамерилась броситься следом, но отважная Женька шагнула вперед, и я, зажмурив один глаз и кося другим в сторону, пошла за ней. Полминуты ничего не происходило, и я с облегчением подумала, что теперь нам ничто не мешает сбежать отсюда. И тут Женька произнесла: – А это что такое? – И мне пришлось повернуть голову. – Что, Женечка? – пискнула я. – Вот здесь, на подбородке. Ладно, труп – это всего лишь человек, только мертвый. Ничего со мной не случится, если я взгляну на человека. И я взглянула. На подбородке было два пятна, то есть пятен хватало, но эти были особенные. Похоже на след от ожога. – Странно, – буркнула Женька, и я с ней мысленно согласилась. Перевела взгляд на руки женщины. Конечно, выглядели они неприятно, но никаких следов веревки или наручников не было. Недавно я осваивала учебник судебной медицины, желая придать своим детективам больше достоверности, и точно помнила: если человека сковывали, следы должны быть. Их отсутствие Женьку почему-то расстроило. Тут появился Аркаша. – Вы здесь что, жить собрались? – осведомился он. – Как думаешь, почему она умерла? – миролюбиво спросила Женька, направляясь к двери. – Предварительный осмотр показал: никаких следов насилия, а отчего умерла – вскрытие покажет. Но скорее всего, труп не криминальный. – Как не криминальный? А следы на подбородке? – Еще надо установить, что это за следы. По-моему, ничего подозрительного. – Ага. А что она делала в лесу? – Грибы собирала. Или просто хотела прогуляться. Да мало ли что. Следов насилия нет, – повторил он сурово. – Дело возбуждать не хочется, – съязвила Женька. – Будет повод – возбудим, можешь не сомневаться. А вам детективы придумывать на пустом месте никто не позволит. Только людей от работы отрываете своими выдумками. – Мы хоть раз чего-нибудь выдумали? – начала свирепеть Женька. – Ладно, ладно, – махнул рукой Аркаша. – Топайте и подругу прихватите, а то будет у нас еще один труп. Ольга, нанюхавшись нашатыря, с разнесчастным видом сидела возле морга на скамеечке. – Вот тут надо расписаться, – обратился к ней Аркаша. – Отвези ее домой, – шепнула мне Женька. – А я тут немного поболтаюсь. Через пять минут мы с Ольгой направились к моей машине. Аркаша пытался смыться на своей, но Женька подхватила его под руку. О чем она ему шептала, я слышать не могла, но видела, как сначала он пытался вырваться, однако после третьей попытки покорился судьбе и затих. Ольга всю дорогу плакала и моих утешений не слушала, что позволило мне погрузиться в размышления. Нежелание Женьки оставить идею о расследовании было мне, в общем-то, понятно. Мы столько всего успели узнать о Кошкиной, что теперь, когда она умерла, просто взять и выбросить ее из головы было совсем не просто. Проводив Ольгу до подъезда, где соседки терпеливо ждали ее возвращения, я поспешила вернуться к Женьке. Подъехав к моргу, я застала все ту же картину: моя подружка прогуливалась под руку с Аркашей, тот то нос чесал, то затылок, но удрать уже не пытался. Подходя к ним, я услышала слова Женьки: – Аркаша, будь человеком, покажи нам это место. – Мне что, делать нечего? – возмутился он. – Нет, Евгения Петровна, вы меня удивляете, я бы даже сказал, поражаете. – Аркаша, ты меня лучше не травмируй, – предупредила она. – Ну на хрена тебе эта баба? – кипятился он. – Я бы понял, если б убийство там или еще что, а из этого ничего стоящего не выжмешь. Баба в лесу заблудилась и умерла. – Я выжму, ты, главное, место покажи. А я тебе тоже доброе сделаю… когда-нибудь. – Ну, если только в другой жизни, – вздохнул он. – Ладно, поехали. Только быстро, у меня дел по горло. Он направился к своей машине, а Женька прикрикнула на меня: – Шевелись. – По-моему, он прав, – заметила я, следуя за машиной Аркаши. – Что толку от этой поездки, ну, увидишь ты место… – Не возбуждай меня понапрасну, – отмахнулась она. – Кошкину нашли в лесу, так? – Так. – По словам этого олуха, сумки при ней не было. Из дома она отправилась в магазин. Что ей в лесу понадобилось? И где сумка? – Сумку украсть могли. Она же там несколько дней находилась… наткнулся кто-нибудь на труп, а в милицию не сообщил. – Допустим, но я все равно хочу взглянуть. Не верю я этим деятелям. – Да ладно, нормально ребята работают. Даже Аркаша не совсем пропащий. – Ой, ой, ой, – передразнила Женька. – Откуда такая любовь к органам? Возле Елисеевского моста бомжу голову проломили, так его четыре раза туда-сюда таскали, чтоб в другом районе приспособить. – Ты мне эту историю в десятый раз рассказываешь. – А ты не спорь. Вот увидишь, никакого дела заводить не будут, умереть мне в девках, тьфу, тьфу… – Ты уж поаккуратней, – укоризненно сказала я. – Накаркаешь, чего доброго. Между тем мы покинули город и свернули к лесу. Аркаша поехал медленнее, вскоре еще раз свернул, теперь на проселочную дорогу. Женька, сидя рядом со мной, ухмылялась. Ее настроение было мне понятно: что Кошкиной могло здесь понадобиться, если она намеревалась идти в магазин? Допустим, ей пришла в голову мысль отправиться в лес, ну решил человек прогуляться. Но как она сюда попала? Автобусные маршруты проходят в стороне от этого места, сюда она могла приехать либо на такси, либо автостопом. Скажите на милость, зачем это нужно, когда рядом загородный парк, куда распрекрасно можно попасть на троллейбусе или маршрутке? Чем больше я об этом размышляла, тем менее вероятным мне казалось желание Кошкиной прогуляться в этом месте. Если она отправилась сюда, то определенно с какой-то целью, ничего общего с обычной прогулкой не имеющей. Тут Аркаша мигнул габаритами и остановился. Мы тоже притормозили, он вышел из машины, и мы последовали его примеру. – Ну, вот, считай, мы на месте, – улыбнулся он. – Нам в ту сторону. От проселочной дороги мы удалились метров на пятьсот, дальше начинался овраг, довольно глубокий. – Здесь проехать можно? – спросила Женька. – Ага, – кивнул Аркаша. – Позвольте напомнить, в воскресенье шел дождь. В субботу, кстати, тоже. Тетка предположительно в субботу здесь оказалась, так что никаких следов быть не может, и не рыскайте. Мы начали спускаться в овраг. – Вот у этого дерева она сидела, в самой что ни на есть естественной позе. Спиной привалившись к дереву, вытянув ноги и свесив голову. Точно уснула. Дачники так и решили, пока ближе не подошли. Пришла тетка в лес, стало ей плохо, а рядом никого не оказалось, чтобы помочь. Грустно, конечно, но такое случается. – Это точно. Одно не ясно, что ей здесь понадобилось? – Я же сказал, грибы собирала. А что? Маслята пошли. – Она на инвалидности, разумные люди с ее диагнозом одни за грибами не ходят. – Так это же разумные. В процентном отношении неразумных на свете не в пример больше. – Глядя на тебя, с этим трудно не согласиться, – съязвила Женька. – А вот хамить не надо, а то обижусь и брошу вас тут на произвол судьбы. – Местечко укромное, – оглядываясь, произнесла я. – Точно, – поддакнул Аркаша. – Оттого ее так долго и не могли найти. Ну что, Евгения Петровна, нежный поцелуй и пузырь коньяка я заслужил? – Место хоть осмотрели как следует? – вздохнула Женька. – Обижаешь. Тут все дачники затоптали, опять же, дождь был. – Значит, не смотрели толком, – пробубнила Женька и полезла в ближайшие кусты. Аркаша закурил с видом мученика, а я последовала Женькиному примеру. Двигаясь по кругу, мы постепенно удалялись от того места, где нашли Кошкину, и обнаружили массу всяких вещей: старый резиновый сапог, пластиковых бутылок три штуки, джинсовую юбку сорок четвертого размера (она висела на дереве), часть газовой плиты, автомобильную покрышку и консервные банки. – Красота, – сказал Аркаша, вглядываясь в даль. – А воздух-то какой, – и закурил третью по счету сигарету. Как раз в этот момент Женька заорала: – Нашла!