– И я! – встрял капитан. – А потом, если все пройдет благополучно, эту сферу мы запечатаем в каком-нибудь укромном месте, – продолжил Овечкин. – В лесу наверняка найдется каменная пещера, где огонь не повредит корням растений и подземным жителям. Приставишь к ней охрану… Лицо Феркаэля сделалось непроницаемым. – Да, такая пещера есть, – медленно сказал он. – В скале посреди Мутного озера. И я совершенно с тобой согласен, кавалер, – огненная сфера наверняка удержит в себе бросельянское зло. Но… согласиться на твое предложение я не могу. И никогда не попытаюсь его осуществить. – Почему? – удивился Овечкин. – Я понимаю, ты относишься к огню с подозрением. Однако при известной осторожности… Феркаэль не дал ему закончить. – Это – Броселиана, – значительно сказал он, поведя рукой вокруг. – Некогда – прекраснейший лес Квейтакки, в котором всё, даже самая ничтожная из былинок, обладало воплощенной душой!.. Он далеко уже не тот, каким был прежде, но в каждом живом его дереве и теперь обитают дриады, а в кронах гнездятся птицы. Под каждым кустом таятся норы – обиталища мелких зверьков, змей и леших. В травах – жилища эльфов и фей, которые не дано видеть смертному глазу. А муравейники, а пчелиные дупла – всего не перечтешь! Мат Мар же всегда находится там, где страдает какое-нибудь живое существо, а это в последнее время происходит постоянно. Я и сейчас слышу боль своего леса – ласка настигла тетеревиный выводок, и Мат Мар впитывает ужас и смертную муку птенцов… И ты хочешь, чтобы я пошел за ним и окружил его огнем – среди деревьев, или на поляне, где цветет и дышит жизнь, и обрек на погибель сотни, может быть, ни в чем не повинных обитателей леса?.. Михаил Анатольевич не нашелся с ответом. Остальные тоже растерянно молчали. После некоторой паузы капитан Хиббит сказал неуверенно: – Вчера мы видели много мертвых деревьев… Там огонь никому не повредит. – Но что там делать Мат Мару? – пожал плечами Феркаэль. – Оно нуждается в пище, а пища его – среди живых. В палисаднике перед домом вновь воцарилась тишина, которую нарушали только птицы, перекликавшиеся в лесу. Ветер спал, и сосны, окружавшие Тикову росчисть, замерли неподвижно. Судя по всему, надо было прощаться и уходить. Другого способа очистить лес от завладевшего им зла никто предложить не мог… И тут, нарушив тишину, откуда-то сверху до слуха всех пятерых донесся тоненький, тихий голосок, сказавший: – Если дело только в этом, я могу помочь твоей беде, хранитель! – и Феркаэль, вскинув голову, устремил взгляд на яблоню, что росла посреди двора. Остальные посмотрели туда же и без труда обнаружили говорившего – им оказалась маленькая, в локоток ростом… женщина, сидевшая на одной из нижних веток. Будь дерево в цвету, разглядеть ее, пожалуй, было бы не так просто – волосы у малютки были зеленые, личико бело-розовое, одежда тоже сплошь пестрела белыми, зелеными и розовыми пятнами. Но старая яблоня давно уже наполовину засохла, и единственным цветком теперь казалось на ней это чудесное существо – дриада, как с замиранием сердца догадалась Вероника. – Ты, Стина? – Феркаэль мягко улыбнулся. – О чем ты говоришь, милая? – Я могу тебе помочь, – повторила малютка. – И хочу это сделать – от всей души. – Каким же образом? – Возьми мое дерево, – сказала Стина. – Примани с его помощью бросельянское зло. – Что?! – Сожги его, – продолжала дриада. – И когда Мат Мар явится за своей пищей, сожги и его тоже!.. Этот смертный прав, – она кивнула в сторону капитана Хиббита, – зло погибнет в огне. И не нужно будет запирать его в пещере и охранять. Феркаэль покачал головой. – Подслушиваем, значит, – сказал он. – Прекрасно… ты хоть понимаешь, дитя мое, что ты мне предложила?! – Убить мое дерево, – как ни в чем не бывало ответила дриада Стина. – О, не беспокойся обо мне, хранитель! Нам все равно скоро умирать – за яблоней давно никто не ухаживал, дни ее сочтены и… – Ступай, – сурово сказал Феркаэль. – Ступай домой и никогда больше не подходи ко мне с подобными предложениями. Гиторн принесет с полей плодородной почвы, вскопает землю вокруг твоей яблони и будет поливать ее в положенный срок. Она еще оживет! Дриада поднялась на ноги, но вместо того, чтобы скрыться в стволе – уйти «домой», как приказал ей хранитель, – с укоризной посмотрела на Феркаэля. – Я слышала мысли другого смертного, – теперь она указала на Овечкина. – Он лежал под моими ветвями, на моих корнях, и думал о Броселиане. Я знаю, какая опасность ей грозит – рано или поздно умрет весь лес, если ты не убьешь Мат Мара сейчас. Зачем же дожидаться общей погибели, продлевая жизнь тому, кто и так подошел уже к самому порогу заоблачной страны Монтальват?.. Прощай, хозяин! Больше Стина не сказала ни слова. Она спрыгнула с ветки – прямо на плечо капитану Хиббиту, который как раз в этот момент нервно закуривал очередную сигарету, и выхватила у него из рук золотую зажигалку. В следующую секунду она вновь оказалась на своем дереве и с первой же попытки умудрилась высечь из непривычного для нее орудия огонь. Сухая ветвь занялась мгновенно. Дриада вскрикнула так, словно загорелась сама, отпрянула. Затем одним прыжком добралась до верхушки яблони и, судорожно вцепившись в листву, уставилась вниз, на быстро разгоравшееся пламя. Феркаэль вскочил как ужаленный. Но что бы ни собирался сделать для спасения своей питомицы хозяин леса, его опередил Антон, выкрикнув во весь голос: – Рунна-Ри, сюда! Воды, и поскорее! Малыш-водяной, по всей вероятности, подслушивал тоже, потому что сей же миг явился перед ними невесть откуда и не стал задавать никаких вопросов. Сразу поднял руки, и из кончиков пальцев его струями ударила вода, заливая горящую ветку. Антон уже лез на яблоню. Не обращая внимания на этот импровизированный фонтан, щедро оросивший и его самого, он быстро добрался до верхушки, не без труда снял оттуда дрожащую, плачущую дриаду, которая цеплялась за ветки, не желая покидать дерево, и, так же быстро спустившись, передал ее Феркаэлю. Хранитель Броселианы прижал малютку к груди. – Всё, всё… успокойся, Стина, – сказал он ласково. – Ничего страшного не произошло. Все позади, и раны сейчас заживут… Забери у нее свое огниво, кавалер Кароль. Тот так и сделал. Сунул зажигалку в карман штанов и для верности застегнул его на пуговицу. Вероника заметила, что платьице дриады успело слегка обгореть, хотя огонь никак не мог ее коснуться. Ну да, ведь она и ее дерево – одно и то же… – Зачем?.. – простонала Стина. – Я ведь хотела как лучше! Феркаэль, не слушая, хмуро уставился на Рунна-Ри. – Неужели ты не мог заняться этим полезным делом раньше? Поливал бы яблоню хоть иногда, глядишь, Стине и не пришла бы в голову этакая глупость! Водяной пожал плечами. – Она меня не просила. – «Не просила», – проворчал Феркаэль. – А самому не догадаться… Корни полей! Рунна-Ри покорно опустил руки, и вода хлынула из его пальцев к подножию дерева. – Я спасу твой дом, – снова обратился хозяин леса к Стине. – Не сомневайся. Вы будете жить еще очень долго… – и вдруг замер, принюхиваясь. Потом поднял взгляд на яблоню. Залитая ветка еще слабо дымилась, и маленькая дриада всхлипывала и дрожала. Феркаэль медленно наклонился, поставил ее на землю. Так же медленно выпрямился. – Мат Мар здесь, – сказал он, и лицо его окаменело. – Стина!.. Та, поняв все без слов и не дожидаясь продолжения, метнулась к дереву и исчезла в стволе у самых корней. – Не жалей воды, – коротко бросил Феркаэль Рунна-Ри, затем повернулся к своим гостям. – Вы все еще хотите мне помочь?.. Тогда – за дело! В следующую секунду он оказался уже возле калитки палисадника и подозвал к себе Овечкина. Перекинулся с земным колдуном несколькими фразами, энергично кивнул и велел подойти остальным. – Хорошо, что нас пятеро, – сказал он. – Пентакль надежней треугольника и даже круга, – и резко взмахнул рукой. Послышался слабый шорох. Земля во дворе вдруг расступилась неглубокими канавками, образовавшими правильный пятиугольник с яблоней Стины в центре, со сторонами длиной около трех метров. Один из углов его едва не коснулся босой ступни Феркаэля, и тот скользящим движением отодвинулся. Еще раз взмахнул рукой. Канавки пентакля сами собой заполнились чем-то похожим на густую черную смолу. Затем Феркаэль неуловимым жестом извлек из воздуха некое подобие факела – толстый сухой сук, расщепленный на конце, и передал его капитану Хиббиту. – Я встану здесь. Ты, кавалер, займешь угол справа от меня – снаружи пентакля, а не внутри! Ты, – он повернулся к Антону и повторил фокус с факелом, – встанешь слева. После чего достал из воздуха сразу два расщепленных сука и вручил их Веронике и Овечкину. – Дама занимает оставшийся левый угол, кавалер – правый. Теперь – главное… – Погоди-ка, – быстро перебил его капитан Хиббит. – Пентакль – это замечательно, конечно, но ты, кажется, забыл, что наша дама… и кавалер Антон не владеют магией… – Неважно. Магического уменья от них сейчас не требуется. – Допустим, но зачем же ставить их рядом? Не лучше ли на всякий случай…