На очках ОНМ Джека появились данные о состоянии атмосферы внутри конструкции. — Шлемов не снимаем, — обратился он ко всем по радиосвязи. -- В воздухе здесь – почти девяносто процентов азота и девять – кислорода. Такая смесь убила бы их за секунды: атмосфера Земли состоит на семьдесят восемь процентов из азота, на двадцать один процент – из кислорода, один процент приходится на аргон. Оглядевшись, Джек увидел футах в пятидесяти от себя нечто вроде перил. Он как раз размышлял о том, как расположена конструкция – вверх головой или вниз. Теперь ответ был ясен. Он подошел к перилам и посветил вверх в направлении сужающегося угла крыши НПО. Луч утонул в потемках. Они проникли внутрь в верхней части корабля, но над ними оставалось еще обширное пространство. Сколько же его было внизу? Пол был металлическим, зеленовато-серого цвета. Джек потрогал пол кончиками пальцев в перчатке, снял с пояса контейнер для образцов, достал из него скребок и пробирку-сборник. Металл был тверд, но Джеку удалось соскрести несколько частичек поверхности, которые он уложил в пробирку, запечатал и убрал в контейнер. Вид даже простой металлической поверхности вызывал невольные мысли о том, что все это создавали и строили не человеческие руки. – Прошу всех подойти, – сказал Харт по первому частотному каналу. Джек смотрел, как лучи фонарей идущих людей пронзают темноту в разных направлениях. – Учитывая огромные размеры, – начал Харт, – мы мало что успеем, если будем держаться толпой, как туристы перед Эйфелевой башней. Лучше разделиться на группы по двое-по трое и поддерживать контакт по рации. Если что-то привлечет ваше внимание, ничего не трогайте, не связавшись с центром. – Мы с Гэби и Анной пойдем в эту сторону, – Джек показал рукой и посмотрел на замявшегося Ражеша. – Не беспокойтесь, приятель, я о ней озабочусь. Компьютерщик колебался и смотрел на Анну вопросительно. Она ободряюще улыбнулась: – Я буду счастлива поработать самостоятельно, – сообщила она, и Ражеш сдался. Грант заметил, что в таком случае они с Дагом и Ражешем попробуют спуститься на нижние уровни. – Ну, раз так, то мы с Баззом Светиком пойдем посмотрим, что там есть на верхних палубах, – Харт посмотрел на Юджина, стоящего – руки в боки – в позе астронавта с корабля «Аполлон». – Базз Светик? – Юджин задумался. – Это ведь комплимент, да? Все засмеялись. – Не скучайте! – Джек и Гэби направились в свою сторону. – Доктор Грир, подождите меня! – подала голос Анна, двигаясь за ними, ее лицо светилось во тьме. Несколько минут они шли по площадке, пока не увидели сводчатые края того, что казалось проходом футов в двадцать шириной и столько же – высотой. За ним открывалось какое-то помещение. По рации слышны были возбужденные голоса коллег. Юджин душил Харта вопросами про подготовку спецназа и случалось ли тому кого-нибудь убивать. – Переходим на второй канал, – потребовал Джек, – от их болтовни мне хочется прыгнуть в пропасть за перилами. Он имел в виду те, что окружали центральную колонну. Хотя сама мысль о полумиле темноты внизу обдавала холодом. Они стояли у входа в помещение. Их фонари выхватывали из темноты ряды контейнеров, некоторые из которых были сложены штабелями, другие лежали опрокинутые набок, с откинутыми крышками. – Что скажете? – спросил Джек не оборачиваясь. – Недостаточно данных, – Анна вкатилась в помещение, изучая картину. Голос с британским акцентом зазвучал во втором канале: – Вы там, Джек? – это был Грант. – Тут. Нашли что-нибудь? – Вы были правы. Центральная колонна – это шахта чего-то, типа лифта. Непонятно, правда, как он работает. – Ну это потому, что нет… – Джек почти начал произносить слово «питания», как вдруг мягкий красный свет залил помещение. Анна закинула голову, разглядывая потолок. – Погодите, – Джек посмотрел на Гэби. – Сработал датчик движения? – Не думаю, – по учащенному дыханию было слышно, что она нервничает. – Анна оказалась здесь раньше нас, но, пока мы не вошли, ничего не включалось. – И что бы это значило? – задумался вслух Джек. – Очевидно, сработал наш биосигнал, – заключил он. Возможные последствия этого открытия разворачивались перед его взором, как черная ковровая дорожка. – Это плохо? В разговор вступила Анна: – Доктор Бишоп, я думаю, это значит, что здесь находились биологические формы жизни. Джек не стал ни с кем делиться шальной мыслью, посетившей его. Может, они и сейчас здесь. Глава 23 Дозаправляться пришлось три раза. Последняя посадка была в Посадасе, городе с трехсоттысячным населением на севере Аргентины. Еще три часа полета, и они приземлились на аэродроме Ла Плата в трех милях к юго-востоку от Буэнос-Айреса. Утренний воздух был не просто свеж — он был леденящ. Миа сначала удивилась, как может быть так холодно в августе, но потом сообразила, что в южном полушарии сезоны происходят наоборот. За топливо они платили деньгами Мии. Но сейчас Олли достал три сотни долларов и протянул их Густаво. – Должно хватить на обратную дорогу, и еще останется. Густаво послушно взял деньги, как брал у полиции за то, что «продал» их. Так обычно делаются дела у представителей наиболее сомнительной части человечества. «На слово вора не полагайся», — гласит старинная, но по-прежнему актуальная мудрость. На плохо гнущихся после долгого перелета ногах Миа и Олли отправились разыскивать такси. — Он «сдал» нас полиции, а вы ему все равно заплатили. Олли ткнул в ее сторону пальцем: – Строго говоря, «сдал» он только вас. Я просто под руку попался. — Все равно не понимаю, — хмурилась Миа. – Это вроде платы за молчание. Таких, как Густаво, в Бразилии называют «un rato», — он сморщил лицо и изобразил руками щелкающие зубы. — Крыса, я поняла. – Он продает информацию любому, кто платит. А с тремястами баксов, глядишь, немного помолчит. А мы выиграем время. У скромного здания терминала ждала вереница таксомоторов. Миа и Олли сели в первую машину. — Надеюсь, ваш испанский лучше, чем португальский. Она процитировала адрес хакера на хорошем испанском. Олли был впечатлен. Чего нельзя было сказать о водителе. Он принялся жестикулировать и что-то быстро говорить. – Ну что еще такое? – спросил Олли недовольным тоном. — Он говорит, что это плохое место. Не надо туда ехать. Олли помахал в воздухе полтинником: – Ты слышал, что дама говорит? Нажимай на педальку! Водитель посмотрел на банкноту, потом на Олли, потом еще раз на деньги, потом взял полтинник, перекрестился, и они поехали. Они ехали по авеню Перито Морено, широкой оживленной улице, по одну сторону которой был виден парк и стадион, по другую — какие-то жалкие лачуги. Такси въехало в квартал с облезлыми четырехэтажными домами барачного типа из красного кирпича. Сантарен на этом фоне выглядел как Беверли Хиллз. Сомнения таксиста становились понятны. — Пистолет, хочется верить, при вас? Олли похлопал себя по бедру и подмигнул. Бохо Флорес считался одним из самых опасных пригородов Буэнос-Айреса, они же находились в его квартале, известном, как Вилла 1-11-14, куда полиция заглядывала только на бронированных автомобилях. При этом, несмотря на свою дурную репутацию, Флорес в последнее время приобрел международную известность как место рождения и деятельности Хорхе Марио Бергольо, ставшего в 2013 году Папой Франциском. Понятно, что не все обитатели района были столь благостны. Во время и особенно после Второй мировой войны Аргентина приобрела сомнительную репутацию страны-прибежища для нацистов и вообще фашистов. Многие здесь до сих пор говорили на немецком или итальянском, а то и на обоих языках. После войны ходили слухи, что в Аргентину сбежал сам Адольф Гитлер. В конце сороковых-начале пятидесятых ФБР и ЦРУ направляли агентов в Южную Америку проверять эти предположения. Слухи не получили подтверждения, но и сейчас есть люди, которые верят, что фюрер помер от старости на тайной вилле в Аргентине, а не пустил себе пулю в лоб в берлинском бункере. Когда Миа и Олли вылезли из такси, то попали в объятия холодного ветра. Глядя на грязный асфальт под ногами, Миа подумала, что мощеная улица — важный шаг в верном направлении. Пока она искала глазами номер дома, такси стартовало с визгом резины, как болид Формулы-1. -- Беги, кролик, беги, – прокомментировал Олли. – Должно быть, вот этот.