– Значит, ты узнала великую тайну наших голубков, – протянул он. – Мне строго-настрого запретили тебе говорить. А ведь очень хотелось, знаешь ли. – Брата позлить? – скривила губы в болезненной улыбке Деми, забирая бутылку обратно. – В том числе. Я привык, что только я могу позволить себе обманывать девушек. А Дрейк обычно весь из себя такой правильный. Так что я никак не ожидал от него подобного. – Кстати, об обманутых девушках, – сказала Деметра, набираясь храбрости. Чувство вины душило ее, заставляя голос звучать сдавленно. – Почему ты сразу не сказал, что не убивал девушку в клубе и моих опекунов? – И кто бы мне тогда поверил? Ты? – холодно усмехнулся он, присаживаясь на краешек кровати, поближе к выпивке. Дориан вновь оказался так близко, что Деметра смогла почувствовать его парфюм. Сладковато-горький. Он идеально ему подходил. – Мы все бы поверили, – тихо ответила она и отвела глаза в сторону, чтобы не видеть этого колючего, пристального взгляда. – Себе-то не ври, – невесело рассмеялся охотник. – Вы заранее были готовы спустить на меня всех собак. – Прости. Деми казалось, что это она виновата во всем случившемся. Она поверила предупреждениям Дрейка, уцепилась за одну версию и додумала все остальное. Грубейшая ошибка для фальшивого детектива. Как теперь относиться к Дориану, если список его прегрешений сошел до слабой единицы? Она помотала головой и потянулась за виски. Эти мысли слишком опасны. Так можно додуматься до того, что ей понравилось целоваться с ним в клубе и на балу. Понравилось гораздо больше, чем с его братом… – Завтра утром я пойду к «мосту», чтобы встретиться с Дрейком, – сказала Деметра. – И план останется в силе. Я не должна была сегодня себя так вести. Я сама совершила слишком много ошибок. Даже не уверена, что теперь могу называться светлой. – Все светлые – полнейшие засранцы, – ухмыльнулся Дориан. – Посмотри хотя бы на этот дом. Пристанище Антуанетты Вайерд, величайшей волшебницы, а выглядит как склеп для призраков. Даже у нас в особняке не так мрачно. Он принялся беззастенчиво копаться в телефоне Рубины, со скукой во взгляде пролистывая фотографии, старые переписки и приложения до тех пор, пока не добрался до ее плейлистов. Зазвучавшая музыка хоть немного заглушила зловещее карканье воронов, доносившееся из-за окна. Деми не стала возражать – любая музыка сочеталась с виски слишком хорошо. Алкоголь наконец подействовал, атмосфера вокруг приобрела какую-то размеренность, и на душе стало легче. Она не боялась напиваться в присутствии Дориана. Во-первых, он уже не раз видел ее пьяной, а во-вторых, они до сих пор находились в одной невозможно дырявой лодке. Непривычно было впервые не думать о нем как о маньяке. Знать, что он убивает только по заданию, а не по собственной прихоти. Делало ли его это плохим человеком? Кто знает. В конце концов, даже у профессиональных киллеров и палачей бывают семьи. В динамиках заиграла новая песня. Женский голос казался знакомым. «В сутках всего двадцать четыре часа, И половину из них ты лежишь без сна, Думая об убийствах и резне. С кем поведешься, от того и наберешься, Осторожнее выбирай себе компанию»[1]. – Какие правильные слова, – пробормотала Деми. – Не имеет значения, на какой стороне ты родился, на свет лой или на темной. Все решают только твои поступки. Так, кажется, тебе уже хватит, – насмешливо проговорил Дориан и попытался отнять у нее бутылку, но Деметра стала сопротивляться. Она ухватилась за горлышко обеими руками, но оно все равно выскользнуло из пальцев. Нашла с кем тягаться – с охотником! Засмеявшись, Деми рухнула на подушки. Там еще половина. Тебе столько не выпить, – сказала она с притворной обидой. – Ты меня недооцениваешь, – усмехнулся он в ответ и поднес бутылку к губам. Деметре нравилось наблюдать за тем, как он пьет. Как запрокидывает голову, обнажая горло, как закрывает глаза. В какой-то момент ей даже захотелось дотронуться до его кожи, снова почувствовать запретное притяжение. Дориан сказал верно, Дрейк был слишком правильным. В нем не было этой опасной, манящей искры. От которой следовало держаться подальше. И сейчас, и всегда. Отняв у него виски, она спрыгнула босыми ногами на пол и прошлась до окна, делая очередной, обжигающий горло глоток. Злость из-за собственных мыслей затмевала чувство вины. Она не собиралась предавать Дрейка, даже если он сделал это. За стеклом, в темноте, можно было различить башни Далгарт-холла. Интересно, чем сейчас занимались друзья в коттедже, наедине друг с другом? Продолжали строить планы на завтра или?.. – Насчет моего брата, – сказал Дориан, будто прочитав ее мысли. – Он всегда был таким, чересчур сострадательным. Так его воспитали. Стоило любой мало-мальски симпатичной девице, не дай бог, заплакать, как Дрейк тут же бежал утешать ее и оберегать. И вот все воспитание вышло ему боком. Могу только догадываться о его душевных терзаниях – сразу три красотки в беде, и ведь вовсе не чужие люди. Но в случае Рицци ты можешь не беспокоиться – никто не воспринимает ее как девушку. Так действует ее личное проклятие. Деметра промолчала, продолжая вглядываться в темноту. Дориан был прав. У всех хороших парней был один существенный недостаток – они хороши для всех без исключения. – Что ты чувствуешь, Деметра? – спросил охотник, и голос его прозвучал рядом, возле самого уха. Он подкрался к ней так незаметно, что она даже не услышала шагов. – Ненавидишь его? Хочешь отмстить? Отыграться? – А смысл? Если Спирита завтра окажется заодно с Коулом, то всем нам конец. – Спирита ни в чем не виновата, – резко проговорил Дориан. – Я уверен в ней. И это не обсуждается. – Что вас связывает? – спросила Деми не оборачиваясь. Она чувствовала, что охотник стоит совсем рядом, и была совсем не против этого. – Мне опять кажется, что это знают все, кроме меня. – Решила пополнить мою биографию парой новых глав? – Хватит с меня секретов, – устало сказала Деми. – Либо я буду знать все, либо нам не по пути. – Что ж, уйти я не могу. Я пообещал брату, – сдался Дориан. – Эту историю, как и все в моей жизни, вряд ли можно назвать приятной. Приготовься извиняться. – Я готова, – бесцветным тоном произнесла Деметра. Он начал свой рассказ. У Файры Спириты была дочь, Лика. Настоящая красавица, смуглая, как мать, с волосами цвета воронова крыла. Ее темные глаза всегда сияли, и казалось, что она совершенно не умеет грустить. Дориан впервые увидел ее на балу, в тот день, когда был официально принят в охотники. Она согласилась танцевать с ним, и они не расставались до завершения праздника. Чувства, возникшие с первого взгляда, оказались взаимными. Дориану уже исполнилось восемнадцать, и он был уверен – то, что между ними происходило, всерьез. Вскоре он сделал ей предложение, и Лика приняла его. Однако в любой сказке, как водится, всегда есть злодей. Злодеем, впрочем, тогда его назвать было сложно. Скорее неуверенный в себе паренек, хороший приятель Дориана еще с малых лет, Коул Ларивьер. Всю жизнь Коул пытался показать, что он может быть круче, лучше и сильнее, чем есть на самом деле, чтобы венценосный родитель гордился им. Ради этого он стал охотником, чего никогда не желал, и с отличием окончил академию. Ему всегда недоставало чего-то своего, личного, принадлежавшего ему одному. Этим личным стали его чувства к красавице Лике, о которых никто, даже Дориан, не догадывался. Не догадывался до дня помолвки. Дориан попросил руки возлюбленной на приеме во дворце магистра, но тайно, вдалеке ото всех. Он не хотел, чтобы раньше времени узнал кто-то лишний вроде его отца, который мог все испортить. Они рассказали лишь Файре, и женщина была за них искренне рада. Все вместе они решили ехать в замок Спириты, чтобы отпраздновать счастливое событие. Как джентльмен, которым себя считал, Дориан предложил Лике и ее матери свою новенькую двухместную карету, чтобы они добрались с комфортом. А сам, чтобы их не стеснять, отправился верхом. На горном серпантине карета как-то подозрительно заскрипела и накренилась. Никто не успел ничего осознать. Экипаж перевернулся и рухнул вниз, в пропасть, вместе с теневыми конями и пассажирками. Получив тяжелейшие травмы, Файра выжила, а Лика – нет. Со старой цыганкой они сблизились уже после смерти ее дочери. Общее горе объединило их, и Файра стала для молодого охотника второй матерью. – Я начал разбираться во всем спустя время, – с непередаваемой горечью в голосе говорил Дориан. Деми даже порадовалась, что не видит его лица в этот момент. – Кто-то подстроил эту аварию, наложив темные чары на экипаж. Кто-то, кто хотел навредить мне, а не ей. Коул был настолько безутешен после этой трагедии, что было сложно не предположить очевидное. Трус. Никто заранее не знал, что Лика поедет в этой карете, так что он собирался устранить только меня. Или даже не устранить, а временно вывести из игры. Он не мог отвести от Лики взгляд, если она находилась рядом, слал ей анонимные письма и букеты с цветами – она говорила мне об этом. И вместо того, чтобы выступить в открытую, он… Это стало переломным моментом для всех нас. Никаких доказательств, впрочем, у меня никогда не было. Так что я даже рад, что есть шанс убить этого ублюдка теперь, пусть и за другие преступления. Деметра едва слышно вздохнула. Образ настоящего Дориана сложился у нее в голове в цельную картинку. У этого человека было действительно тяжелое прошлое, и это делало их в чем-то похожими. Она понимала его лучше, чем когда-либо. – Мне жаль, что я заставила тебя вспомнить об этом, – сказала Деми, поворачиваясь к Дориану и глядя в его серые глаза. Поддавшись порыву, она обняла его. * * * Комната была наполнена таким ярким солнечным светом, что Деметра не сразу сообразила, где находится. Голова раскалывалась. Повернувшись на мягких подушках, она увидела Дориана. Он лежал рядом. Слишком близко. – Черт! – вырвалось у нее. Она резко откинула одеяло, поднимаясь на ноги. Одежда была на месте. Та же, что вчера ночью. Охотник раздраженно застонал, разлепляя глаза. – Расслабься, светлая, ничего не было, – поморщился он. – Неужели ты думала, что я буду спать на полу? – Ты мог бы лечь в соседней комнате! – отрезала Деми, натягивая кеды. – Чтобы Коул в это время до тебя добрался? – спросил Дориан. Деметра неопределенно покачала головой, снова стянув растрепанные волосы в хвост. Было около девяти утра. Как раз оставалось время, чтобы выпить аспирин и маскирующее зелье. – Проводишь меня до коттеджа? – А у меня есть выбор? – приподнял брови Дориан, садясь на кровати. Около его босых ног валялась пустая бутылка виски. Пока Деми пыталась вспомнить, о чем еще они говорили ночью и не произошло ли чего из того, о чем придется пожалеть, раздался телефонный звонок. На экране смартфона Рубины высветился номер Дрейка и уже знакомая фотография, где они обнимались. Видимо она была сделана еще тогда, когда друзья встречались. И никто из них ее не удалил. – Да, – ответил Дориан и выслушал несколько слов. Лицо его буквально посерело. – Это Рубина. Он протянул телефон Деметре и вышел из комнаты.