– Таких совпадений в моей жизни уже слишком много, – протянула Деми, быстро перебирая пальцами цепочку на шее. – Иногда, в приступе паранойи, я думаю, что даже само мое рождение было кем-то и для чего-то спланировано. Если миссис Гейбл помогала меня защищать, значит, и опекуны могли знать о магии. Они точно знали… Учитывая, сколько раз мы переезжали. – Я тоже не понимаю, почему от тебя все это скрывали, – уже серьезно проговорил Дрейк. Он отнял руку от кулона и ободрительно сжал ладонь. – Может, они хотели, чтобы ты жила обычной жизнью, не зная всех ужасов гонений на светлых? – Да только все равно ничего из этого не вышло, – выдавила Деметра, отводя глаза в сторону. Она боялась расплакаться, а мысли, которые она держала при себе уже много дней, вот-вот готовы были вырваться наружу. – Я была девочкой из проклятого дома… Запертой в четырех стенах и в своих страхах. – Неужели в твоей жизни с опекунами не было совсем ничего хорошего? – Было до того, как я нашла кулон и на меня напала Джорджиана Ларивьер. До моих семи лет мы жили как обычная семья, только часто переезжали. И сейчас мне кажется, что тогда они относились ко мне гораздо теплее, чем в последние годы, – сказала Деми. – Но вместо того, чтобы рассказать мне правду, хотя бы попытаться… Я бы попробовала понять… Я поняла бы! Они делали ужасные вещи… Как можно было называть своего ребенка сумасшедшим, водить к психиатрам и пичкать таблетками, надеясь, что так он позабудет о своей истинной сущности?! Как будто это изменило бы меня. Как будто от этого я бы перестала быть светлой волшебницей. – Они были напуганы и хотели выжить, – тихо предположил Дрейк. – В таких обстоятельствах люди готовы на многое. Ведь они были людьми, не магами? – Я не знаю, – покачала головой Деметра. – Да и сейчас это уже никак не выяснить. – Когда-нибудь наступит момент, и ты сможешь их простить. – Конечно, наступит, – согласилась Деми. – Но я даже скорбеть толком не могу. Я знаю, это неправильно, но каждый раз, как подумаю о них – наваливается такая обида и злость… – Главное, что сейчас ты не одна, – вновь улыбнулся Дрейк. Ощущая тепло его руки, Деми подумала, что это очень правильные слова. Качнувшись вперед, карета начала останавливаться. Экипаж прибыл в нужное место. Стаи ворон вились над обширными развалинами из камня, черного, будто опаленного жарким пламенем. От Олд-Далгарт-холла осталось лишь неполных три этажа и крупный треугольный выступ, острием вырывающийся вверх на том месте, где когда-то находилась главная башня. Пустые проемы окон были обвиты призрачным, теневым плющом, а стены покрывал сероватый мох. Болота подступили к замку так близко, что почва хлюпала под ногами. Казалось, один неверный шаг, и ты угодишь в самую трясину. После остановки колеса экипажа наглухо увязли, и кони, сколько ни старались, не могли сдвинуть карету с места. – Придется что-нибудь придумать, когда мы вернемся, – покачал головой Дрейк и потянул Деми за собой к замку. Он держал ее за руку, и Деметра была ему за это благодарна, потому что место оказалось не просто жутким – оно словно явилось из страшного сна. Дождь не переставал, а из-за низких багровых туч все вокруг выглядело зловещим и опасным. – И никто не догадался взять зонтик, – пробормотала Деметра. За пару минут, проведенных на улице, ее волосы намокли, тонкие струйки воды начали стекать по лицу. «Макияжу конец», – заключила она, вытирая рукавом крупную каплю с носа. Тонкая ткань блузки тоже не могла противостоять силам природы. Завывающий в руинах холодный ветер продувал шелк насквозь. Дрейк посмотрел на нее с сочувствием. – Прости, я пока не так силен, как Рубина, – сказал он, ладонью зачесывая мокрые волосы назад. – И плохо умею вызывать предметы из ниоткуда. Зато я отлично справляюсь с базовыми чарами, немного знаю о регенерации и управлении стихиями. – Значит, ты можешь остановить дождь? – с надеждой спросила Деми. – Нет, – рассмеялся парень. – Я пока только учусь. Деметра вздохнула. Стараясь не обращать внимания на промокшую одежду, они поднялись на верх холма по узкой, размытой тропинке и оказались у главных ворот. Массивные двустворчатые двери наверняка были защищены магией – они выглядели нетронутыми временем. Возможно, их установили недавно, а возможно, они были зачарованы так изначально. Как бы там ни было, даже разрушенный замок был надежно закрыт от мародеров и случайных посетителей. Вскоре стала понятна причина сей предусмотрительности: площадка перед главным входом оказалась местом паломничества для почитателей Людвига Далгарта. Все стены на уровне первого этажа были исписаны признаниями, просьбами, приветствиями. Виднелись вполне обычные граффити, нарисованные краской из баллончика, выцарапанные кем-то на камнях надписи, рисунки маркером. «Слава создателю проклятия Ворона», «Великому магу, изгнавшему свет!», «Жди нас в вечности» – можно было прочитать на древних камнях. Дрейк достал из кармана старинный ключ и отпер замок, приложив немалое усилие. Со скрипом и скрежетом дверь поддалась. – Что здесь произошло? – спросила Деметра, заходя за Дрейком внутрь. – Ходят слухи, что Людвиг сам взорвал свой замок перед тем, как исчез с Нью-Авалона. – Он не исчез, – возразила Деми и наткнулась на недоуменный взгляд спутника. – Он ушел в горы на севере острова. Вчера прочитала в архиве. – Никогда не слышал об этом, – задумчиво протянул Дрейк, словно сомневаясь в том, что Деметра могла знать о магическом острове что-то, чего не знал он. Ветер гулял по огромному и темному, обветшалому холлу, сложенному из черного камня. Некогда мраморный пол сейчас был частично засыпан обломками и сероватым песком, а дождь проникал внутрь сквозь зияющую дыру в высоком потолке. Задрав голову и всмотревшись в обрушенные перекрытия крыши, можно было различить красноватое небо. Парадная лестница вела на галерею второго этажа, обрываясь ближе к концу так, что гостям пришлось бы совершить прыжок над пропастью, чтобы подняться наверх. От дорогой мебели остались жалкие остовы, сгнившие и почерневшие. – Это место Людвиг называл Найтмер-хаус, – тихо сказал Дрейк, включая фонарик на телефоне и проходя вдоль каменных стен, на которых еще можно было различить крепления канделябров. – Дом ночного кошмара… – прошептала Деметра, оглядывая жутковатую обстановку. – Что нам здесь нужно? – Говорят, что замок был одним из первых строений на Нью-Авалоне. Покопавшись в нашей библиотеке, я нашел еще кое-какие записи и выяснил, что после разрыва помолвки с Антуанеттой Людвиг отправился именно сюда, вместе со своей матерью, – сообщил парень. – Ворон был изобретен здесь, а не в Далгарт-холле, как все считали. – Получается, Людвиг жил здесь и после смерти Антуанетты. Он взорвал замок не просто так, а для того, чтобы скрыть, чем он тут занимался, – догадалась Деметра. – Вряд ли нам удастся здесь что-нибудь найти. – Давай хотя бы попробуем, – пожал плечами Дрейк. Прогулку по уцелевшим комнатам первого этажа было сложно назвать приятной. Деми вцепилась в руку Дрейка, вздрагивая от каждого шороха. Под ногами то и дело оказывались крупные камни, серебряные подсвечники, осколки статуй и стекла. Вид заброшенных, когда-то изысканных интерьеров вызывал гнетущее чувство тоски. Стены, некогда обтянутые дорогими тканями, теперь покрывали пятна плесени, сплетавшиеся в огромные тошнотворные узоры. Сложно было представить, что на истлевших креслах и диванах восседали изнеженные аристократы, а огонь в ныне холодных, разваливающихся каминах создавал атмосферу уюта. Предметы искусства, музыкальные инструменты, резные комоды, столы и стулья – все в Найтмер-хаусе сгнило, рассохлось или рассыпалось. Некоторые двери нельзя было открыть, а некоторые помещения оказывались полностью завалены камнями и балками. Пройдя лабиринт анфилад и темных коридоров, по которым ветер гонял свою заунывную песнь, они попали в разрушенную столовую. Половина этой комнаты была погребена под тяжестью рухнувших верхних этажей. Могильной плитой на полу лежала столешница из дорогого красного дерева, а рядом с ней, в пыли, еще можно было различить остатки фарфорового сервиза и расписных ваз. Людвиг взорвал замок, совершенно не заботясь о сохранности вещей. «Надеюсь, хоть слуг он перед этим додумался вывести», – с тревогой подумала Деметра, отводя взгляд от упавшего на пол старинного акварельного портрета, лицо на котором было размыто настолько, что человек стал походить на призрака. Она посмотрела на Дрейка, не скрывая своих эмоций по поводу этого места. – Мы вернулись туда, откуда пришли, – сказал он, указывая на единственный уцелевший дверной проем – за ним виднелся холл и двустворчатые двери главного входа. Дрейк помог Деми перебраться через завалы, и они вышли из столовой, оказавшись под главной лестницей. – Значит, здесь действительно ничего нет, – протянула Деметра. – Пойдем скорее отсюда. Мне кажется, что еще немного, и я сама начну покрываться плесенью. Если, конечно, потолок не рухнет нам на голову раньше. Дрейк задумчиво посмотрел на нее, а затем усмехнулся. – Осталась еще одна часть замка, где мы не были, – сказал он, кивая на разрушенную лестницу. – Ты издеваешься? – Не волнуйся. Я не дам тебе пострадать, – улыбнулся он и потянул ее за руку. – Эпицентр взрыва находился дальше, и, мне кажется, у нас еще есть шанс. Выверяя каждый шаг, они стали подниматься по лестнице. Перил у нее давно уже не было – их остатки валялись внизу. Ступени обрывались возле входа на галерею. Расстояние было хоть и небольшим, но перепрыгнуть через него Деметра не решилась. Она замерла на самом краю и опасливо поглядела вниз. Ей уже хотелось вернуться обратно, но Дрейк остановил ее, обхватив за талию. – Ты веришь мне? – шепнул он ей на ухо и аккуратно подтолкнул к страшной пропасти. В следующее мгновение ее ноги сами оторвались от ступенек. И теперь она левитировала, словно перо, подхваченное порывом ветра, а Дрейк управлял ее полетом. Вид у него при этом был торжествующим. Через две секунды Деметра уже приземлилась на полу галереи. Обернувшись, она увидела, что Дрейк собрался прыгать следом. Вот только прыгать, не используя магию. Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда он оттолкнулся ногами от края. Сумасшедший! Просто сумасшедший! Деми испуганно выдохнула и чуть не набросилась на него с кулаками, когда Дрейк оказался рядом с ней, успешно преодолев разлом. – Ты совсем спятил?! – закричала она, тем не менее помогая ему подняться. – Больше никогда не смей меня так пугать! Почему ты не использовал чары? – Все ведь обошлось! Но приятно, что ты беспокоишься, – с улыбкой проговорил Дрейк, отряхивая одежду от пыли. – Левитация – это второй из трех сложнейших разделов магии. У меня хватило сил только для того, чтобы перенести тебя. Если бы на лестнице было еще на пару ступенек меньше, то и этого не получилось бы. Теперь они были отрезаны от остальной части замка, и не оставалось ничего другого, как продолжить путь и надеяться на то, что впереди найдется другой выход. Пройдя по короткой галерее, они вошли в очередную комнату и вдруг оказались под открытым небом. Замка больше не существовало – дальше начинались настоящие руины, ограниченные лишь остатками внешних стен. Пока Деметра с ужасом оглядывала огромную обугленную воронку, еще заметную на месте взрыва, Дрейк нашел место, где можно было безопасно спуститься по обломкам. В самом эпицентре взрыва зрелище становилось еще более удручающим. Здесь не было ни вещей, ни деталей интерьера – лишь покрытые копотью камни и обгоревшие деревяшки. Что же Людвиг желал скрыть так сильно, чтобы устроить подобное? С трудом отодвинув несколько небольших камней и балок, Дрейк обнаружил закрытый сейф, завалившийся на бок и слегка помятый взрывной волной. Кодовый диск замка хоть и заржавел, но все еще кое-как поворачивался. И этот сейф показался единственной интересной находкой за сегодня. Пока Дрейк крутил ручку замка, безуспешно пытаясь подобрать нужную комбинацию, Деметра ходила по обломкам, надеясь обнаружить еще что-нибудь. – Я вот подумала… Людвиг создал механического Ворона, и затем проклятье Ворона пало на весь темный род, – задумчиво проговорила она, утирая с лица капли непрекращающегося дождя. – Связь между этими событиями очевидна. И что, если… это он сам проклял всех с помощью своего изобретения? Если вспомнить патент, Ворон вполне мог быть на это способен. Ведь он воздействует на способности магов и волшебников… – И зачем темному магу могло понадобиться проклинать своих же людей? – спросил Дрейк, поднимаясь и с раздражением пиная ржавый сейф. – Я сдаюсь. Дата рождения не подходит – ни его, ни его матери. Дата постройки Хэксбриджа и принятия Людвига в Верховный Ковен – тоже. Какую еще комбинацию из шести цифр он мог придумать? – Может, попробовать одну из тех, о которых он писал в своем дневнике? – предположила Деми. – Как жаль, что мы не взяли его с собой! – Да нет, я же сфотографировал все страницы. Сейчас посмотрю, – оживился Дрейк и принялся копаться в телефоне. А затем попробовал вновь и вновь. Вдруг раздался громкий щелчок, и дверь сейфа подалась вперед. – Получилось! – воскликнул Дрейк и, напрягшись, потянул тяжелую дверь на себя. – Тринадцать, ноль восемь, восемьдесят восемь. День, когда умерла Антуанетта. Действуя очень аккуратно, он вынул из сейфа и сложил на большой камень кошель с монетами, старинный проржавевший револьвер и потрепанный дневник в кожаной обложке. Деметра раскрыла слипшиеся страницы и разочарованно вздохнула – за прошедшее столетие сырость полностью размыла весь чернильный текст. Из всего дневника сохранились только две последние страницы. «…сентября, 1888 года. Больше месяца прошло с того момента, как Ортруна Далгарт – женщина, называющая себя моей матерью, – вошла в Верховный Ковен. По ее инициативе всех светлых теперь отлавливают и истребляют, как дикое зверье. Они не могут сопротивляться. Благодаря «Гласу Ворона» мы отныне превосходим их в силе. Поистине темная эпоха наступает в нашем мире. 17 ноября 1888 года. Большинством голосов молодой Винсент Ларивьер избран новым магистром. Он основал Штаб охотников, которые теперь должны не только убивать светлых, но и собирать их кровь для наших зелий и заклинаний. 23 января 1889 года. Началась война. Магистр Ларивьер с армией темных магов пошел против светлых всего мира. Те магические города, которые откажутся повиноваться, будут уничтожены. Милая Антуанетта, во что же я превратил этот мир… 30 июля 1889 года. Моя мать ушла из Ковена и укрылась в своем замке в Хэксбридже, намереваясь встретить там свою смерть. Она свершила месть и успокоилась. А я не нахожу себе места ни под небом мира людей, ни под небом Нью-Авалона, красным, как кровь светлых, что пролилась по моей вине. Я должен все исправить. Я должен снять проклятие, возникшее из-за моей ошибки. Я должен спасти светлых.