О'Доннелл снова замолчала, на сей раз надолго. — Ясно, — вдруг сказала она. Подошла к креслу и села, но не потому, что была потрясена. Она выглядела совершенно невозмутимой, сидела в своем кресле, точно императрица на приеме. — По-вашему, выходит, мне звонил убийца. — И вас это как будто нисколько не тревожит. — Не понимаю, с чего вдруг я должна тревожиться. Я совершенно не в курсе дела. Может, просветите? — Она махнула рукой на диван, приглашая незваных гостей сесть. То был первый знак радушия, выказанный ею. «Не иначе как потому, что мы можем выложить кое-что интересное, — подумала Джейн. — Почуяла запах крови. Только на него и клюет». Диван был ослепительно белым, и Фрост остановился перед ним в нерешительности, прежде чем сесть, потому как боялся его испачкать. Зато Джейн не колебалась ни секунды. Она плюхнулась на него в своих мокрых от талого снега брюках, не сводя глаз с О'Доннелл. — Жертва — двадцативосьмилетняя женщина, — сказала Джейн. — Убита прошлой ночью, около полуночи. — Подозреваемые? — Пока никого не задержали. — Значит, кто убийца, вы понятия не имеете. — Я говорю только, мы пока что никого не задержали. Ищем свидетелей. — И я одна из них. — Кто-то звонил вам из дома убитой. Может, даже сам убийца. — О чем же ему со мной говорить, если это действительно был он? Джей подалась вперед. — Мы обе прекрасно знаем о чем, доктор. О том, чем вы зарабатываете себе на хлеб. У вас, верно, и небольшой такой, миленький клуб поклонников имеется — сплошь одни убийцы, и все водят с вами дружбу. Сами знаете, вы у них знаменитость, у этих душегубов. Вы же великий психоаналитик в юбке и всегда находите общий язык с чудовищами. — Я пытаюсь их понять, только и всего. Я их изучаю. — И защищаете. — Я психоневролог. И гораздо больше подготовлена к выступлениям в суде, чем любой другой специалист. Не каждый убийца должен сидеть в тюрьме. Среди них есть серьезно больные люди. — Ну да, знаю я вашу теорию. Стоит только трахнуть какого-нибудь парнишку по голове, деформировать фронтальные доли его мозга — и с этого момента он свободен от всякой ответственности за содеянное. Он может убить женщину, разрезать на куски, а вы будете защищать его в суде. — С той женщиной случилось то же самое? — на лице О'Доннелл мелькнула тревога, глаза мрачно сверкнули. — Ее расчленили? — Почему вы спрашиваете? — Просто хочется знать. — Профессиональное любопытство? О'Доннелл откинулась на спинку кресла. — Детектив Риццоли, я опросила тьму убийц. И за многие годы составила обширную статистику мотивов, методов и типов совершенных ими убийств. Так что вы правы — это профессиональное любопытство. — Она задумалась. — Расчленение не такое уж редкое дело. Особенно если таким способом легче избавиться от жертвы. — В нашем случае причина другая. — Вы это точно знаете? — Это ясно как божий день. — Он что, специально выставил части тела напоказ? Это была инсценировка? — С чего вы взяли? Или, может, среди ваших шизанутых приятелей есть такой, который уже проделывал подобные фокусы? Может, назовете имя, или он у вас такой не один? Вам ведь пишут письма? Ваше имя им известно. Имя доктора, который хочет знать все подробности. — Если и пишут, то большей частью анонимно. Имен своих не указывают. — Но письма вы все же получаете. — И от людей кое-что узнаю. — От тех же убийц. — Или выдумщиков. Поди тут разбери, правду они говорят или нет. — По-вашему, кое-кто просто делится с вами своими фантазиями? — Которые к тому же, скорее всего никогда не осуществятся. Просто им бывает невтерпеж выразить свои самые порочные желания. А такие желания есть у всех. Любой, даже самый благовоспитанный человек порой придумывает, что бы такое эдакое сотворить с женщиной. Но своими извращенными фантазиями он ни с кем не посмеет поделиться. Держу пари, и у вас в голове водятся кое-какие непристойные мыслишки, детектив Фрост. — Она бросила на него пронзительный взгляд с явным намерением выбить из седла. Но Фрост, надо отдать ему должное, и бровью не повел. — Кто-нибудь делился с вами в письмах фантазиями, связанными с расчленением? — спросил он. — Это было давно. — Но все же было? — Я уже говорила, расчленение — дело не такое уж редкое. — В фантазиях или в действительности? — Так и эдак. — Так кто же все-таки делился с вами в письмах своими фантазиями, доктор О'Доннелл? — решила уточнить Джейн. Хозяйка дома посмотрела Риццоли прямо в глаза. — Эти письма — вещь конфиденциальная. Именно поэтому люди не боятся поведать мне о своих тайнах. Желаниях, фантазиях. — Они вам звонят? — Редко. — И вы с ними разговариваете? — Я их не избегаю. — У вас есть список людей, с которыми вы разговаривали? — Вряд ли бы у меня получился список. Я не помню, когда это было в последний раз. — Это было прошлой ночью. — Ну, меня же не было дома, и я не смогла ответить на тот звонок. — Вас и в два часа ночи не было дома, — заметил Фрост. — Мы вам как раз звонили и попали на автоответчик. — Так где вы были прошлой ночью? — поинтересовалась Джейн. О'Доннелл пожала плечами. — Не здесь. — В два часа ночи, в сочельник? — Я была у друзей. — А домой когда пришли? — Около половины третьего, кажется. — У вас, наверно, замечательные друзья. Может, назовете нам их имена? — Нет. — Почему же? — Разве у меня нет права на личную жизнь? Я что, обязана вам отвечать? — Расследуется дело об убийстве. Прошлой ночью убили женщину. Это одно из самых жутких мест преступления, где мне приходилось бывать. — И вам нужно знать, есть ли у меня алиби. — Просто интересно, почему вы ничего нам не говорите.