— Вы же явно бежите от чего-то. И с тех пор, как покинули Париж, нигде дольше чем на полгода не задерживались. А в Пьюрити вас не было уже Бог весть сколько лет. Так что же произошло тем летом, Лили, когда вы потеряли всех своих родных? Лили обхватила себя руками, сжавшись в плотный комок. Ее вдруг затрясло, и это в тот самым момент, когда ей как никогда надо было бы собраться в кулак. — Сначала тонет ваш брат Тедди. Затем с лестницы падает мать. Потом отец пускает себе пулю в лоб. И все — в течение нескольких недель. Не многовато ли напастей на голову шестнадцатилетней девочки? Она обхватила себя еще крепче, испугавшись, что в противном случае рассыплется на кусочки от дрожи. — Неужели это просто невезение, Лили? — А что же еще? — пролепетала она. — Или, может, тем летом произошло еще что-то? Между вами и Домиником? Она вскинула голову. — На что это вы намекаете? — Вы отказываетесь помочь нам найти его. Из чего я и заключаю — вы его попросту выгораживаете. — Вы что… думаете, между нами что-то было? — голос девушки вдруг перешел в истерический крик. — Думаете, я желала смерти родным? Брату было только одиннадцать! — Она осеклась. И шепотом повторила: — Только одиннадцать… — Может, вы просто не отдавали себе отчет, насколько все это опасно, — предположил Сансоне. — Может, участвовали в его ритуалах по недомыслию, полагая, что они безобидные. Как многие дети — из любопытства, сами знаете. Чтобы показать — они-де особенные, не такие, как все. Или чтобы поразить родителей. А ваших родителей это поразило? — Они не понимали его, — проговорила она. — Они не знали… — А другие девочки? Ваши подруги — Лори-Энн и Сара? Они участвовали в его ритуалах? И когда играть стало страшновато? Когда вы поняли, что есть силы, которые ни в коем случае нельзя было пробуждать? Но ведь именно это и случилось, так? Доминик заманил вас в ловушку. — Нет, все было совсем не так. — А потом вы испугались. И попробовали выйти из игры, но было уже слишком поздно, потому что их глаза обратились на вас. И на ваших родных. Впустив однажды силы тьмы в свою жизнь, от них уже так просто не избавишься. Они проникают в ваше естество, становятся частью вас самих. А вы — их частью. — Нет. — Она посмотрела на него. — Я не хотела быть их частью. — Тогда почему вас так и тянет к ним? — Вы это о чем? Сансоне взглянул на Баума — тот раскрыл папку и достал оттуда кипу бумаг. — Мы тут составили отчеты о ваших передвижениях за последние годы, — сказал Баум. — А также записи бесед с людьми, с которыми вы все это время вместе работали. С хранителями музеев во Флоренции и в Париже. С сотрудниками туристической фирмы в Риме. С торговцем антиквариатом в Неаполе. Похоже, мисс Соул, вы произвели на них неизгладимое впечатление своими глубокими познаниями. В демонологии. — Он выложил на стол распечатку записей бесед. — Вы действительно неплохо разбираетесь в этой области. — Я училась этому сама, — заметила Лили. — Для чего? — поинтересовался Сансоне. — Я хотела его понять. — Доминика? — Да. — Ну и как, поняли? — Нет. Думаю, уже никогда не пойму. — Она посмотрела ему в глаза. — А разве можно понять то, в чем нет ничего человеческого? Он спокойно согласился: — Нельзя, Лили. Но можно попробовать победить его. Так что помогите нам. — Вы же его двоюродная сестра, — подхватил Баум. — И прожили тогда рядом с ним целое лето. Наверняка вы знаете его лучше других. — Это было двенадцать лет назад. — А вот он вас не забыл, — продолжал Сансоне. — Поэтому ваши подруги убиты. Они понадобились ему, чтобы найти вас. — Выходит, он убил их ни за что ни про что, — проговорила Лили. — Они даже не знали, где я. И не могли ничего рассказать. — Может, как раз благодаря этому вы еще живы, — заметил Баум. — Помогите найти его, — повторил свою просьбу Сансоне. — Летим вместе со мной в Бостон. Лили долго сидела на кровати под их испытующими взглядами. «У меня нет другого выхода. Придется играть по их правилам». Она глубоко вздохнула и посмотрела на Сансоне. — Когда мы уезжаем? 33 Лили Соул походила на наркоманку, которую притащили прямо с улицы. Красные глаза, грязные темные волосы, кое-как забранные в неряшливый конский хвост. Блузка измята так, будто в ней спали, синие джинсы обтрепанные — казалось, еще чуть-чуть, и превратятся в лохмотья. А может, это просто мода нынешних подростков? И тут Джейн вспомнила, что перед ней уже совсем не девчонка. Лили Соул 28 лет, она взрослая женщина, хотя сейчас и выглядит совсем юной и беззащитной. И то верно, сидя на массивном стуле в богато убранной столовой дома Энтони Сансоне, Лили ощущала себя жалкой пигалицей и явно не в своей тарелке. Она лихорадочно переводила взгляд с Джейн на Сансоне, словно силясь угадать, с какой стороны ждать подвоха. Джейн раскрыла папку и извлекла оттуда увеличенную фотокопию из ежегодного отчета Путнэмской академии. — Вы подтверждаете, что это ваш двоюродный брат, Доминик Соул? — спросила она. Лили взглянула на фотографию и смотрела на нее долго-долго, словно завороженная. От портрета и правда нельзя было оторвать глаз. Лицо с безупречно правильными чертами, золотые волосы и голубые глаза — рафаэлевский ангел. — Да, — ответила Лили. — Это мой двоюродный брат. — Этой фотографии больше двенадцати лет. А других, более поздних, у нас нет. Не знаете, где можно достать хотя бы одну? — Нет. — Ответ довольно категоричный. — Я не общаюсь с Домиником. И уже давно с ним не виделась. — А когда это было в последний раз? — В то лето. Он уехал сразу после похорон отца. Я жила у Сары, и он даже не зашел проститься. Только записку оставил и был таков. Написал, что за ним приехала мать и они срочно уезжают. — И с тех пор вы ничего о нем не слышали и его самого не видели? Лили колебалась. Всего-то несколько мгновений — но Джейн, тут же насторожившись, подалась вперед. — Видели, верно? — Точно не знаю. — Как это понимать? — В прошлом году, когда я жила в Париже, мне пришло письмо от Сары. Она получила по почте открытку, и та ее очень огорчила. Открытку она переслала мне. — От кого была открытка? — Там не было ни обратного адреса, ни подписи. На ней была изображена репродукция картины из брюссельского Королевского музея. Портрет работы Антуана Вирца.[30] «Ангел Зла». — И что там было написано? — Ничего. Одни только знаки. Но мы с Сарой сразу узнали эти символы, потому что видели их тем летом — они были вырезаны на деревьях. Джейн протянула Лили ручку и блокнот. — Нарисуйте их. Лили взяла ручку. Но тут же остановилась в нерешительности, как будто ей было противно рисовать то, что она видела. Наконец она поднесла ручку к бумаге. Увидев рисунок, Джейн почувствовала, как ее обдало холодом: три перевернутых креста. И примечание: R17:16. — Это ссылка на цитату из Библии? — уточняла Джейн. — Из Откровения. Джейн посмотрела на Сансоне.