На что, интересно, он рассчитывает — что у нее ни с того ни с сего развяжется язык и она вот так сразу начнет каяться во всех своих грехах? Нет уж, придется им как следует постараться для этого. — Лили, — снова заговорил Сансоне и присел на краешек кровати. Позволив себе вторгнуться в ее личное пространство, отчего она только еще больше насторожилась. — Вы в курсе, что случилось в Бостоне несколько недель назад? — В Бостоне? Понятия не имею, о чем это вы. — Вам что-нибудь говорит имя Лори-Энн Такер? Лили замерла, поразившись такому вопросу. Неужели Лори-Энн проболталась полиции? Может, от нее-то они все и узнали? «Ты же обещала, Лори-Энн. Обещала держать язык за зубами». — Ведь она была вашей подругой, так? — осведомился Сансоне. — Да, — призналась Лили. — А Сара Пармли? Она тоже была вашей подругой? Лили вдруг заметила, что он дважды сказал «была». В прошедшем времени — не в настоящем. Дело принимало скверный оборот. — Вы же хорошо знали их обеих, так? — допытывался хозяин дома. — Мы… выросли вместе. Втроем. А почему они вас интересуют? — Значит, вы ничего не знаете. — Я потеряла с ними связь. И вообще несколько месяцев ни с кем в Штатах не разговаривала. — И вам никто не звонил? — Нет. — «Да и как? Я же, черт побери, ото всех пряталась». Сансоне взглянул на Баума и снова перевел взгляд на нее. — Мне жаль, что я вынужден вам сообщить это. Но ваши подруги — обе — мертвы. Лили покачала головой. — Не понимаю. Несчастный случай? Как же они могли обе сразу?.. — Никакого несчастного случая. Их убили. — Обеих сразу? — По отдельности. На Рождество. Лори-Энн убили в Бостоне. А Сару — в Пьюрити, в штате Нью-Йорк. Тело Сары обнаружили в доме ваших родителей. В том самом, который вы пытаетесь продать. Поэтому полиция вас и разыскивает. — Простите, — тихо проговорила Лили. — Кажется, меня сейчас вырвет. Она сползла с кровати и, шатаясь, направилась в примыкающую к спальне ванную комнату. Закрыла за собой дверь и прислонила колени к седлу унитаза. Выходившее из нее вино, выпитое накануне вечером, жгло горло, точно кислота. Лили простояла, склонясь над унитазом до тех пор, пока ее желудок полностью не очистился, пока в нем не стало пусто. Спустив воду, она, все так же пошатываясь, подошла к раковине, прополоскала рот, умыла лицо. Глянув на свое отражение в зеркале, Лили с трудом себя узнала. Когда же она в последний раз смотрелась в зеркало — по-настоящему? И когда успела превратиться в страшилище? Нескончаемое бегство взяло свое. Если долго бегать, можно в конце концов потерять собственную душу. Лили вытерла лицо плотным хлопчатобумажным полотенцем, пальцами забрала волосы назад и снова заколола их в конский хвост. Ее дожидался, чтобы допросить, господин Богатенький Красавчик, и ей надлежало предстать перед ним в форме. И отвечать на все вопросы так, чтобы он остался собой доволен. «Если он не знает, что я на самом деле натворила, — решила она, — то сама не скажу ему ни слова». Мало-помалу лицо у нее вновь приняло нормальный цвет. Она вздернула подбородок и увидела в зеркало, как ее глаза полыхнули старым добрым воинственным огнем. Ее подруги умерли. Теперь она осталась совсем одна. «Помогите же мне, девчонки! Помогите пережить весь этот кошмар!» Лили глубоко вдохнула и вышла из ванной. Мужчины обеспокоенно взглянули на нее. — Простите, что выплеснул на вас такие вести вот так, сразу, — извинился Сансоне. — Расскажите мне все в подробностях, — прямо попросила Лили. — Что стало известно полиции? Сансоне, похоже, смутили ее хладнокровие и прямота. — Подробности там очень неприятные. — Вряд ли могло быть иначе. — Лили села на кровать. — Мне просто нужно знать, — тихо проговорила она. — Мне нужно знать, как они погибли. — Позвольте сперва кое о чем вас спросить, — обратился к ней немец, господин Баум. И подошел поближе. Теперь они, мужчины, возвышаясь над нею, смотрели Лили прямо в лицо. — Вам известно что означает перевернутый крест? Несколько мгновений Лили не дышала. А потом наконец произнесла: — Перевернутый крест… это символ, оскверняющий христианскую веру. Некоторые считают его сатанинским знаком. Она заметила, как Баум и Сансоне удивленно переглянулись. — А этот символ? — Баум полез к себе в карман, достал ручку, клочок бумаги. И, наскоро что-то нарисовав, показал ей. — Иногда его называют всевидящим оком. Знаете, что это означает? — Это Уджат, — сказала она. — Глаз Люцифера. Баум и Сансоне снова переглянулись. — Ну а если бы я нарисовал козлиную голову с рогами? — допытывался Баум. — Она бы сказала вам что-нибудь? Лили встретила его мягкий взгляд. — Наверно, вы имеете в виду знак Бафомета. Или Азазеля. — Вы знакомы со всеми этими символами. — Да. — Откуда? Вы сатанистка, мисс Соул? Лили чуть не рассмеялась. — Навряд ли. Просто так получилось, что я их знаю. Мне было интересно. — А ваш двоюродный брат Доминик — сатанист? Лили застыла на месте — ее руки буквально примерзли к коленям. — Мисс Соул? — Спросите лучше его самого, — прошептала она. — Мы бы с радостью, — сказал Сансоне. — Где его можно найти? Она взглянула на свои руки, крепко сцепленные на коленях. — Не знаю. Сансоне вздохнул. — Мы потратили много сил, чтобы найти вас. У нас ушло на это целых десять дней. «Всего десять дней? Боже, какая же я беспечная!» — Если вы скажете, где Доминик, вы избавите нас от многих затруднений. — Говорю же, не знаю. — Почему вы его выгораживаете? — настаивал на своем Сансоне. При этих словах она упрямо вскинула подбородок. — Да с какой стати мне, черт возьми, его выгораживать? — Он ваш единственный близкий родственник. И вы не знаете, где он? — Я не виделась с ним целых двенадцать лет, — бросила она в ответ. Сансоне сощурился. — Вы помните с точностью до года? Лили сглотнула. «Это я зря. Нужно быть осторожней». — То, что случилось с Лори-Энн и Сарой, — дело рук Доминика, Лили. — Откуда вы знаете? — Хотите узнать, что он сделал с Сарой? Сколько часов она кричала, пока он вырезал у нее на теле кресты? Знаете, что он нарисовал на стене в спальне Лори-Энн? В той самой, где расчленил ее? Перевернутые кресты. Те же знаки он вырезал и на стене хлева, когда ему было пятнадцать. Когда он жил у вас летом в Пьюрити. — Сансоне подошел к ней почти вплотную, угрожающе близко. — Может, от него вы и бегаете? От собственного двоюродного брата, Доминика? Лили ничего не ответила.