— Возможно, это фамильные реликвии, не безделицы какие-нибудь. Ясное дело, он ценит наследие предков. — Ну да, наследие предков. С этим ему повезло. Он богач в четвертом поколении. — Однако он преуспел и на академическом поприще. За это его стоит уважать. Он же не стал никчемным бездельником. — В том-то весь фокус. Их семейный траст-фонд был основан его прадедом еще в тысяча девятьсот пятом году. Угадай, как он называется? — Понятия не имею. — Фонд Мефисто. Маура подняла глаза и с изумлением посмотрела на Джейн. — Мефисто? — пробормотала она. — Что, удивилась? — сказала Джейн. — И о каком еще наследии предков можно говорить с таким-то названием? — А что такое Мефисто? — поинтересовался Йошима. — Я посмотрела в словаре, — ответила Джейн. — Это сокращение от «Мефистофель». Док, верно, знает, кто это. — Это имя из легенды о докторе Фаусте, — объяснила Маура. — О ком? — спросил Йошима. — Доктор Фауст — чародей, — пояснила Маура. — С помощью таинственных знаков он вызвал дьявола. Явился злой дух по имени Мефистофель и предложил ему заключить с ним договор. — Какой еще договор? — Взамен колдовских познаний, всех-всех, доктор Фауст продал душу дьяволу. — Значит, Мефисто… — Слуга Сатаны. — Доктор Айлз, — послышался в переговорном устройстве голос Луизы, секретаря Мауры, — вам звонят по внешней связи, первая линия. Какой-то господин Сансоне. Вас соединить или мне записать его сообщение? «Кстати, о дьяволе…» Маура встретилась взглядом с Джейн и увидела, что та быстро кивнула. — Соедините, — попросила Маура. И, снимая на ходу перчатки, направилась к висевшему на стене телефону. Сняла трубку и проговорила: — Господин Сансоне? — Надеюсь, я вас не очень отвлекаю, — сказал он. Маура взглянула на лежавшее на столе тело. «Ева Кассовиц не станет возражать, — подумала она. — Мертвецы — терпеливее всех на свете». — Минуту могу поговорить. — В эту субботу я устраиваю у себя званый ужин. И мне бы очень хотелось, чтобы вы к нам присоединились. Маура немного помолчала, кожей чувствуя взгляд Джейн. — Мне надо подумать, — наконец ответила она. — Знаю, вы думаете, с чего бы это. — Да, так и есть. — Обещаю, ни о чем, что касается следствия, расспрашивать не буду. — Я не стала бы это обсуждать в любом случае. Вы ведь знаете. — Разумеется. Но я приглашаю вас не за этим. — Зачем же? — Глупый вопрос, даже бестактный, но не задать его она не могла. — У нас с вами общие интересы. Общие заботы. — Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. — Приходите в субботу, часов в семь. Тогда и поговорим. — Сперва мне нужно посмотреть в свой ежедневник. Я вам сообщу. — И она повесила трубку. — С какой стати он звонил? — поинтересовалась Джейн. — Просто пригласил меня на ужин. — Ему что-то от тебя надо. — Ничего такого, как он уверяет. Маура подошла к шкафу и вынула из ящика чистые перчатки. Когда она их надевала, руки у нее не дрожали, зато лицо горело, и напряженное сердцебиение ощущалось в кончиках пальцев. — И ты веришь в это? — Конечно, нет. Поэтому и не пойду. — А может, и стоит, — спокойно заметила Джейн. Маура повернулась и посмотрела на нее. — Ты это серьезно? — Мне бы хотелось побольше разузнать об этом Фонде Мефисто. Кто они, чем занимаются на своих сходках. Думаю, другим способом мне вряд ли удастся добыть информацию. — Значит, ты хочешь, чтобы я сделала это для тебя? — Я всего лишь говорю: не факт, что это такая уж плохая идея. Только будь осторожна. Маура подошла к столу. И, взглянув на Еву Кассовиц, подумала: «Эта женщина служила в полиции и была при оружии. Но даже у нее не получилось быть осторожной». Маура взяла скальпель и принялась за работу. Она сделала на туловище два разреза, образовавших букву «Y», — провела лезвием две линии от плеч вниз и свела их под грудиной, ниже обычного. Чтобы не задеть колотую рану. Но еще не перерезав ребра и не вскрыв грудную клетку, Маура уже знала, что увидит внутри. Она уже все разглядела на рентгеновских снимках грудной клетки, выложенных на просмотровом столе: шарообразный контур сердца, куда более увеличенного, чем должно быть у здоровой молодой женщины. Подняв щит из грудины и ребер, она заглянула в грудную клетку и просунула руку под разбухшую сердечную сумку. Чувствовалось, что там было полно крови. — Перикардиальная тампонада, — констатировала Маура и посмотрела на Джейн. — Кровь заполнила околосердечную сумку. Поскольку пространство внутри ограниченное, сумка становится настолько плотной, что сердце перестает нагнетать кровь. А может, смертельная аритмия возникла в результате колотого ранения. Во всяком случае, убийца действовал быстро и наверняка. Правда, для этого он должен был знать, куда бить ножом. — Он знал, что делает. — Или ему повезло. — Маура указала на рану. — Видишь, лезвие проникло под мечевидный отросток. Выше сердце надежно защищено грудиной и ребрами. Но если попасть ножом вот сюда, где рана, и под прямым углом… — Получится точно в сердце? — Это нетрудно. Я сама проделывала такое, когда стажировалась в «скорой помощи». Только с иглой, конечно. — На трупе, надеюсь. — Нет, на живой женщине. У нее не прослушивалось сердцебиение, падало давление, и сердце на рентгенограмме грудной клетки тоже походило на шар. Надо же было что-то делать. — И ты вонзила в нее иглу? — Специальную кардиальную иглу. Чтобы удалить из сумки лишнюю кровь, иначе пациентку не довезли бы до хирургии. — Прямо как в шпионском романе «Игольное ушко», — заметил Йошима. — Там преступник убивает свои жертвы уколом прямо в сердце, они умирают очень быстро и почти без крови. Довольно-таки чистое убийство. — Спасибо за подсказку — пригодится, — поблагодарила Джейн. — На самом деле Йошима поднял правильную тему, — сказала Маура. — Наш преступник решил убить Еву Кассовиц быстрым способом. А с Лори-Энн Такер он не торопился — не спеша отсек кисть руки, саму руку, голову. Потом еще знаки нарисовал. На эту жертву у него ушло немного времени. И это наводит меня на мысль, что Еву Кассовиц он убил больше из практических соображений. Может, она застала его врасплох и ему просто надо было избавиться от нее. И он проделал это самым быстрым способом. Удар по голове. И тут же укол в сердце. — Он потратил время на то, чтобы нарисовать знаки на двери. — Откуда нам знать, может, он нарисовал их до того? Когда оставлял сверток у двери. — Ты имеешь в виду кисть руки?