— Она первая начала выступать. — Риццоли! — тихо проговорил Фрост. — Может, закончим на этом? — Я могла бы арестовать ее, — выдохнула Джейн. — Могла бы, черт ее подери! — Ну да, — согласился Фрост. — Конечно, могла бы. Но неужели это необходимо? Джейн тяжело вздохнула. — У меня есть дела поважнее, — пробормотала она, развернувшись и направившись обратно к машине. Не успела она забраться на пассажирское сиденье, как отец с блондинкой уже скрылись за утлом. Фрост уселся рядом и захлопнул за собой дверь. — Не надо было этого делать, — сказал он. — Давай трогай. — Ты как будто с цепи сорвалась. — Ты хоть ее видел? Мой отец спутался с какой-то мерзкой дешевкой! — Вот поэтому ты должна держаться от нее как можно дальше. Иначе вы укокошите друг дружку. Джейн вздохнула и уронила голову на руки. — Что я скажу маме? — Ничего. — Фрост завел машину и отъехал от края тротуара. — Их брак — не твое это дело. — Придется ехать домой, смотреть ей в глаза. И видеть там боль. Вот почему это очень даже мое дело. — Тогда будь хорошей дочерью, — посоветовал он. — Пусть она поплачется тебе в жилетку. Сейчас ей это необходимо. * * * Что я скажу маме? Припарковавшись рядом с домом, Джейн какое-то время сидела в машине и с ужасом размышляла о том, что будет дальше. Может, не говорить ей о том, что случилось сегодня? Ведь Анжела и так знает, что отец встречается с Золотой Ретривершей. Так зачем бередить ее рану? Зачем унижать еще больше? «Будь я на ее месте, мне бы хотелось знать все. И очень бы не хотелось, чтобы родная дочь от меня что-то скрывала, как бы больно это ни было». Джейн вышла из машины, все еще раздумывая, что же сказать матери, хотя понимала: на что бы она ни решилась, вечер все равно будет испорчен, и вряд ли какое-нибудь слово или дело способно облегчить мамины страдания. Будь хорошей дочерью, как сказал Фрост, пусть она поплачется тебе в жилетку. Ну что ж, это вполне в ее силах. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она чувствовала, что с каждой ступенькой ей становится все тяжелей идти, и мысленно проклинала мисс Сэнди Хаффингтон, перевернувшую всю их жизнь вверх дном. «Уж теперь-то я не спущу с тебя глаз. Попробуй только перейти дорогу в неположенном месте, я буду тут как тут. Не заплатишь штраф за нарушение правил стоянки? Что ж, пеняй на себя. Если мама не может дать сдачи, уж я-то, черт возьми, могу». Она вставила ключ в замок свой квартиры и вдруг оторопела, прислушавшись к доносившемуся из-за двери голосу матери. К ее смеху. «Мама?» Открыв дверь, она учуяла запах корицы и ванили. И тут услышала другой смех, до боли знакомый. Мужской. Она прошла на кухню — и увидела отставного детектива Винса Корсака: тот сидел за столом с чашкой кофе в руке. Перед ним стояла огромная тарелка с сахарным печеньем. — Привет, — сказал Винс, поднимая чашку в знак приветствия. Сидевшая рядом с ним на детском стульчике малютка Реджина тоже вскинула свою крохотную ручонку, как будто решила передразнить взрослого. — Гм… а ты что тут делаешь? — Джени! — проворчала Анжела, доставая из духовки противень со свежей выпечкой и водружая его остывать на плиту. — Ну как ты разговариваешь с Винсом! «С Винсом? Она называет его Винсом?» — Он позвонил, чтобы позвать вас с Габриэлем на вечеринку, — пояснила Анжела. — И вас тоже, госпожа Риццоли, — уточнил Корсак, подмигнув Анжеле. — Чем больше цыпочек, тем лучше! Анжела так и вспыхнула — но не от жара духовки. — Держу пари, он учуял запах печенья по телефону, — сказала Джейн. — Я тут как раз пекла печенье и говорю ему: если поторопишься, глядишь, и тебе перепадет. — Да чтобы я отказался от такого предложения! — рассмеялся Корсак. — Эй, а здорово, когда мама живет с тобой, верно говорю? Джейн посмотрела на его обсыпанную крошками мятую рубашку. — Вижу, ты завязал с диетой. — А ты, я вижу, в хорошем настроении. — Корсак отпил кофе и утер рот пухлой рукой. — Слыхал, что у тебя чертовски таинственное дело. — Он смолк и взглянул на Анжелу. — Извините за выражение, госпожа Риццоли. — Да говорите что хотите, — ответила Анжела. — Чувствуйте себя как дома. «Только, пожалуйста, не потакай ему!» — Какой-то там сатанинский культ, — продолжал Корсак. — И это ты слышал? — Уйти в отставку не значит стать глухим. Или немым. Пусть Корсак порядком раздражал ее своими грубыми шуточками и неопрятным видом, он был одним из самых сметливых следователей из тех, кого она знала. Несмотря на то, что в прошлом году ему пришлось выйти в отставку из-за сердечного приступа, он так и не смог насовсем расстаться с работой. Вечерами по выходным она и сейчас частенько заставала его в баре Дойла, излюбленной забегаловке бостонских полицейских, за разговорами о последних полицейских делах. Даже в отставке Винсу Корсаку суждено умереть полицейским. — А еще что ты слышал? — поинтересовалась Джейн, подсаживаясь к столу. — Что ваш клиент художник. Оставляет после себя занятные картинки. И обожает… — Корсак запнулся и взглянул на Анжелу, ссыпавшую печенье с противня. — …фигурную резьбу. Я близок к истине? — Даже слишком. Высыпав остатки печенья в пакет с застежкой-молнией, Анжела закрыла его. И театральным жестом водрузила перед Корсаком. Джейн никак не ожидала, вернувшись домой, застать Анжелу в таком расположении духа. Ее мать хлопотала на кухне, собирая сковородки и миски, а потом мыла их в мыльной воде. Анжела совсем не выглядела несчастной, покинутой или подавленной: она словно сбросила десяток лет. «Неужели так бывает, когда тебе изменяет муж?» — Расскажи Джейн про свою вечеринку, — попросила Анжела, подливая Корсаку кофе. — Ах, ну да. — Он громко отхлебнул из чашки. — Понимаешь, неделю назад я подписал бумаги на развод. Почти год препирательств насчет денег — и вот все позади. Ну и я тут подумал: может, пора отпраздновать мое новое положение, ведь я теперь вольная птица. Я и каморку свою уже украсил. Классный кожаный диванчик прикупил, телевизор с большим экраном. Куплю еще пару ящиков пивка, позову друзей, и мы все вместе славно потусуемся! «Он превратился в подростка, только пятидесятипятилетнего, толстопузого и лысеющего, — подумала Джейн. — Какой же он жалкий!» — Так ты придешь, верно? — спросил он у Джейн. — Вторая суббота января. — Надо обсудить с Габриэлем. — Если он не сможет, приходи одна. Только не забудь прихватить с собой старшую сестру. — Он подмигнул Анжеле, и та хихикнула в ответ. Обстановка становилась все более напряженной. И Джейн даже почувствовала облегчение, услышав приглушенный звонок своего сотового телефона. Она прошла в гостиную, где оставила сумочку, и достала из нее телефон. — Риццоли, — ответила она. Лейтенант Маркетт не стал тратить время на красивые слова. — Будьте поучтивей с Энтони Сансоне, — сказал он. Из кухни донесся хохот Корсака, и это ударило ее по нервам. «Уж коли вздумал флиртовать с мамой, ради Бога, делай это где-нибудь в другом месте!» — Слыхал, вы докучаете ему и его друзьям, — продолжал Маркетт. — Тогда, может, объясните, что, по-вашему, значит докучать? — Вы допрашивали его почти два часа. Изводили его дворецкого и гостей. И сегодня снова возвращались к нему с вопросами. Вы обращаетесь с ним как с подследственным. — Ну… э-э… мне жаль, если я его обидела. Но мы работаем как обычно. — Риццоли, не забывайте, пожалуйста, он вне подозрений. — Я пока не пришла к такому выводу. У него была О'Доннелл. И у него же в саду убили Кассовиц. Когда дворецкий находит тело, что делает ваш Сансоне? Фотографирует! И распространяет среди своих друзей. Хотите знать правду? Эти люди ненормальные. Уж Сансоне точно. — Он не входит в число подозреваемых.