— А вот что, — тихо проговорила Джейн. — Вот что из этого. Тут из дверей вышла какая-то женщина. Пышноволосая блондинка в черной кожаной куртке и голубых джинсах в обтяжку. Фрэнк улыбнулся и обхватил ее рукой за талию. И так, в обнимку, они направились по улице в противоположную от Джейн и Фроста сторону. — Черт возьми! — выругалась Джейн. — Выходит, все правда! — Знаешь, по-моему, нам пора ехать… — Ты только погляди на них. Только погляди! Фрост включил двигатель. — На самом деле и я бы не отказался перекусить. Может, поедем… Джейн открыла дверь и выскочила из машины. — Ой, Риццоли! Брось! Она рванула через улицу и двинулась по тротуару вслед за отцом. — Эй! — крикнула она. — Эй! Фрэнк остановился, и его рука непроизвольно соскользнула с талии спутницы. Повернулся и, разинув от удивления рот, уставился на приближавшуюся дочь. А блондинка все еще обнимала Фрэнка, несмотря на его тщетные попытки высвободиться. Издалека женщина и правда казалась эффектной, но, подойдя ближе, Джейн заметила расходившиеся от уголков ее глаз глубокие морщины — их было не скрыть никакой косметикой; к тому же от нее разило табаком. И Фрэнк положил глаз на эту толстозадую, волосатую потаскуху? Ну вылитая сучка золотого ретривера! — Джени, — начал Фрэнк. — Сейчас не время… — А когда оно придет, это время? — Я позвоню, ладно? Вечером обо всем и поговорим. — Фрэнки, дорогой, что происходит? — удивилась блондинка. «Не смей называть его Фрэнки!» Джейн уставилась на женщину. — А тебя как зовут? Блондинка вздернула подбородок. — А ты кто такая? — Отвечай, черт бы тебя побрал! — Ну давай, заставь меня! — Блондинка посмотрела на Фрэнка. — Это еще кто, черт возьми? Фрэнк схватился рукой за голову и простонал, словно от боли: — О боже! — Бостонская полиция, — объявила Джейн. И, достав полицейский жетон, сунула его блондинке в лицо. — А теперь назови свое имя. Блондинка даже не взглянула на удостоверение: она не могла оторвать испуганных глаз от Джейн. — Сэнди, — пролепетала она. — Фамилия? — Хаффингтон. — Удостоверение личности! — потребовала Джейн. — Джени, — обратился к ней отец. — Брось ты это! Сэнди безропотно достала бумажник и показала свои водительские права. — А что мы такого сделали? — Она подозрительно взглянула на Фрэнка. — Что ты натворил? — Чушь какая-то! — только и выговорил он. — И когда эта чушь прекратится, а? — наседала на него Джейн. — Когда же ты наконец образумишься? — Не твое собачье дело. — Да неужели! Она сейчас сидит в моей квартире и, наверно, слезами обливается. И все потому, что твоя проклятая ширинка нараспашку. — Она? — снова удивилась Сэнди. — О ком речь? — И после тридцати семи лет совместной жизни ты променял ее на эту потаскуху? — Ничего ты не понимаешь, — стоял на своем Фрэнк. — О, я прекрасно все понимаю. — Ты даже представить не можешь. Вкалываю всю жизнь как проклятый, белого света не вижу. А кто-то только стряпать и умеет. Мне уже шестьдесят один год — и что я имею? По-твоему, нельзя хоть раз в жизни порадоваться? — Думаешь, у мамы много радостей? — Это уже ее трудности. — И мои тоже. — Да, только я здесь ни при чем. — Ой, — снова заговорила Сэнди, — так это твоя дочь? — Она посмотрела на Джейн. — Ты же сказала, что ты коп. Фрэнк вздохнул. — Да, она у нас коп. — А ты знаешь, что ты разбил ей сердце? — продолжала Джейн. — Или тебе все равно? — А как насчет моего сердца? — вмешалась Сэнди. Джейн даже не обратила внимания на блондинку: она глядела на Фрэнка в упор. — Я не узнаю тебя, папа. Раньше я тебя уважала. А теперь — посмотри на себя! Какой ты жалкий, просто ужас! Стоило этой белобрысой потаскушке повертеть задом, и ты как тот глупый кобель повел носом. Вперед, папа, трахайся! Фрэнк пригрозил ей пальцем. — Ну я тебе покажу! — Думаешь, эта шлюха позаботится о тебе, когда ты заболеешь и сляжешь, а? Думаешь, станет нянчиться с тобой? Господи, да она хоть готовить умеет? — Да как ты смеешь! — возмутилась Сэнди. — Меня жетоном не запугаешь! — Мама простит тебя, пап. Точно знаю. Поговори с ней. — Твои действия противозаконны, — всполошилась Сэнди. — Это чистое насилие! Полицейский произвол! — Сейчас я тебе покажу, что такое полицейский произвол, — рявкнула в ответ Джейн. — Если ты будешь продолжать давить на меня. — И что ты сделаешь, арестуешь меня? — вдруг стала наседать на нее Сэнди, сузив глаза до обрамленных тушью щелочек. — А ну, давай! — Блондинка изо всех сил ткнула пальцем в грудь Джейн. — Попробуй! Дальше последовало непроизвольное действие. Джейн среагировала мгновенно, не задумываясь. Она схватила Сэнди за запястье и вывернула ей руку. Сквозь шум в ушах от притока крови она услышала, как Сэнди застонала, ругаясь. И как отец воскликнул: — Прекрати! Ради Бога, перестань! Дальше Джейн действовала чисто машинально: она пихнула Сэнди со всей силы, та тут же упала на колени — так Риццоли обычно обращалась с преступниками. Только на этот раз ею руководила настоящая ярость, заставлявшая Джейн сильнее выкручивать руки, стремиться причинить боль этой женщине. Унизить ее. — Риццоли! Господи, Риццоли, хватит! Окрик Фроста в конце концов заглушил удары ее собственного пульса. Она резко выпустила Сэнди, отступила назад и, тяжело дыша, тупо уставилась на дамочку, которая так и стояла на коленях посреди тротуара и хныкала. Фрэнк опустился на колени рядом с Сэнди и помог ей встать. — И что, черт возьми, ты собираешься теперь делать? — Фрэнк воззрился на дочь. — Арестуешь ее? — Ты же видел. Она толкнула меня. — Она была расстроена.