В бар «Надгробие», как на водопой, приходили только люди, столкнувшиеся с серьезными проблемами. Это место, плохо освещенное и расположенное в двух шагах от больницы, все называли «приемной Сатаны». Сладковатый запах таблеток для писсуаров, тусклый красный свет, звон пивных бутылок, похожий на стук костей, и звуки похоронного марша для зомби, издаваемые аппаратом для производства льда. Заплаканные родственники здесь обсуждали детали похорон, хирурги приходили в себя после неудачных операций, а блудницы на скутерах заливали грехи дешевым вином. – Зато теперь ты знаешь, как его зовут, – сказала Адди. Бритт уткнулась лбом в липкую барную стойку и, не глядя, подвинула к уху бокал с вином: – Ты видела цвет его лица? – Что-то среднее между сваренным вкрутую яичным желтком и баклажаном, – ответила Эм Джей. – Как думаешь, Джулс раскусила нас? – Сомневаюсь. Она была слишком поглощена Брендоном, чтобы еще о чем-то думать. Она даже не заметила, что он не помыл руки после туалета. Бритт стукнула лбом по барной стойке: – Не могу поверить, что Бразилец женат на… Джулс. – Еще один удар лбом. – Как только она протрезвеет, то сразу догадается, что Брендон был где-то недалеко от больницы. Я хочу сказать, что ни один сказочный Конь-Огонь не перенес бы его в субботу из Оушенсайда в Перл-Бич за два часа. Затем она до него докопается и… – Взгляд Бритт бесцельно бродил по рядам бутылок, стоящим за стойкой бара. – Муж Джулс прикасался руками к моей голой заднице. Назидательно подняв палец, Эм Джей уточнила: – Немытыми руками. – Вот говнюк, – сказала Бритт. – Что он делал в «Marrow» в тот вечер? – спросила Эм Джей. – Джулс знала, что он в городе? – Понятия не имею, – ответила Бритт и с размаху хлопнула себя рукой по лбу. – Твою мать, бар на крыше! Я думала, он пришел посмотреть на меня, типа, я горячая знойная красотка, а он там был с Джулс. – Бразилец был на моем дне рождения? – изумилась Адди. – Был, – сказала Бритт. – Пока не сообразил, что я знаю Джулс. – И у него резко заболел живот. Бритт закрыла лицо руками: – Не могу поверить, что я занималась сексом с мужем Джулс. – И отцом Дестини, – добавила Адди. – Не смешно. Что, если Джулс обо всем узнает? Что, если они разведутся из-за меня? Что, если она расскажет обо всем Полу? – Полу? – спросила Адди. – Я думала, вы давно разбежались. – Разбежались? Он мой муж. – Но ты спишь с мужем Джулс. – Ни слова больше. – Извини, – сказала Адди. – Я хотела сказать, с папой Дестини. – Это тоже не смешно, – сказала Бритт. – Это как купить диетическое печенье и узнать, что в нем полно сахара. Стоило в моей жизни появиться человеку, который приносил мне радость и о котором можно было только мечтать, как выясняется, что он… – Папа Дестини. Бритт не выдержала и рассмеялась: – Я знаю, что сделала ужасное дело и этому нет никакого оправдания, но… – Ого. Оправдание все-таки есть, – сказала Адди. – Но Пол относится ко мне как к не полностью проявленному снимку поляроида – типа, я есть, но меня нет. Вы поняли. А когда появился Бразилец, я приобрела цвета и стала видимой. В тот момент я поняла, что Пол может меня игнорировать, сколько его душе угодно. Я не умру от равнодушия, и наша семья не распадется. Только теперь выяснилось, что мои печеньки принадлежат Джулс, бритые яйца Пола бьются о чью-то задницу, а я остаюсь ни с чем. – Ты можешь продолжать с ним видеться, – сказала Эм Джей, потому что именно такой совет дал бы доктор Кон. Предложи немыслимое, чтобы его было легче отвергнуть. После этого ты сможешь двигаться дальше. – Никогда, – сказала Бритт, на радость Эм Джей. – Я должна все ей рассказать, точнее, я не могу не рассказать. – Она сделала большой глоток вина. – Или могу? – Иногда людям лучше не знать лишнего. – Адди сложила руки на животе. – Кто-нибудь чувствует этот запах? – Не переживай, – поддержала ее Эм Джей. – Такое случается во время беременности. Одна моя сотрудница пускала такие токсичные газы, что мы перенесли ее стол на лестничную клетку. – Нет, это запах начос. – Адди кивнула в сторону проходящего мимо официанта с подносом. – Постой-ка, ты беременная? – спросила Бритт. – Еще безработная и бездомная. – Адди качнулась вперед, прикрыла рот ладонью и умчалась в туалет. – Она это серьезно? – Вчера узнала, – ответила Эм Джей. – После того, как ее уволили за раздачу вибраторов. – И чей ребенок? – Дэвида Голдена. – Что с книжным? – Лежит в руинах. Если бы не сделанная на днях инъекция ботокса, то брови Бритт поднялись бы от удивления до затылка. – Дэвид знает? – Он сегодня вел такие странные разговоры, что мне показалось, она ему все рассказала. В любом случае, она не знает, что делать, а если знает, то не хочет это ни с кем обсуждать. Не знаю. Адди вернулась – губы ярко накрашены, – выпила неизвестно чей стакан воды и резко, словно опуская нож гильотины, поставила его на стойку бара. – Вытащите этого ребёнка из меня, – сказала она. Затем, повернувшись к Эм Джей, добавила: – Бесишь! – Что я сделала-то? – Ничего, – ответила Адди. – Ты порядочный человек, и прямо сейчас меня это бесит. Бритт одобрительно кивнула: – Точно. Ты никогда не изменяла и не… – Она кивнула головой на живот Адди. – Ты цельная, что ли? Со стороны это звучало как оскорбление. – Издалека я, может, и кажусь хорошей, но я далека от того, чтобы быть хорошей, – сказала Эм Джей, потому что хорошие люди вызывали у нее не меньшее раздражение. По сравнению с бескорыстным стремлением Дэна помогать оказавшимся в беде людям, ее забота о беременной подруге выглядела просто смешно. Никому не нравилась тощая женщина, живущая с красавцем доктором, чьим самым большим недостатком была «излишняя заботливость». Еще она подписала контракт с Гейл за спиной Дэна, и в этом не было ничего «хорошего». – Хотите знать, насколько я непорядочна? Они безусловно хотели. – Я приняла решение вернуться на старую работу и не сказала об этом Дэну. Адди подняла голову: – Ты улетаешь в Нью-Йорк? На подбородке Бритт ожила ямочка. – Когда? – В сентябре, – коротко ответила Эм Джей. – Почему ты ничего не рассказала? – Боялась, что он перестанет со мной разговаривать. – Нет, – уточнила Бритт. – Почему нам ничего не рассказала? – Думала, вам неинтересно.