– Грегори! – воскликнул Тайлер, пытаясь снова привлечь к себе скорую смерть. И тут сквозь полог пролетел какой-то пакет и рванул, ослепляя и оглушая всех присутствующих… Очнулся Грегори в экипаже. Его голова лежала на чем-то мягком и упругом, воспаленные глаза скрывал компресс, тонко пахнущий ромашкой, а рядом раздавались голоса. Он прислушался, и сердце счастливо трепыхнулось. Кентавр! И Кэндис! Молодая жена ворчливо высказывала супругу свое недовольство, а тот радостно млел в ее руках и ничуть не сердился. А Тай? Грегори попытался поднять голову, но был решительно уложен обратно: – Лежите, милорд, если не хотите стать слепым котенком на несколько дней! – Аманда! – радостно узнал девушку Грег, сообразив, что лежит головой на ее коленях. – Что произошло? Как вы нас нашли? – Мы с Аллиалем получили письма, – ровно ответила Мэнди и ловко перевернула компресс прохладной стороной на воспаленную кожу. – В поисках подмоги приехала к миссис Килкени, а она нашла пометку на карте и пепел от письма, которое получил Кентавр. Мы поехали по адресу и обнаружили вас. – А… паук? – неуверенно спросил лорд. Он точно знал, что раскормленное магией чудовище нельзя победить магией. Да и не было у Мэнди и Кэндис таких сил. Но раз они не на складе и явно спокойны, значит, как-то справились с паучихой! Но как? – Я прихватила кое-что из своих алхимических запасов. – По голосу было слышно, как смутилась леди профессор. – Даже магически измененная кожа паука не справилась с медным купоросом и известью. – Мы же были в магической ловушке! – продолжал удивляться Грег. – Я не сумел отколоть кусок этой странной «карамели» даже кинжалом. – Это была паутина, растворенная в слюне, – объяснила Аманда. – Мы полили ее кислотой и загасили натрием двууглекислым, немножко обожгли Тайлеру ноги, его брюки оказались слишком тонкими, но паутину расплавили. Сожалею, что вы пострадали от шумосветового взрыва. Мы опасались заходить внутрь без подготовки. – Все к лучшему, леди Стоукс, – донесся слабый голос Тайлера. – Паучиха уже собиралась откусить милорду голову, времени на промедление не было. – Куда мы едем сейчас? – вдруг спохватился Грег. Он вспомнил про странные доспехи и площадь Соли. – В мой дом, – ответила Мэнди. – Вам всем нужна помощь лекаря и зелья. – Король в опасности! – дернулся лорд Лайвернес, прикидывая, хватит ли ему времени изменить маршрут. – Успокойся, Грегори. – Девушка решительно перевернула компресс еще раз, заставив жениха поморщиться от яркого солнечного света. – Мы уже отправили предупреждение охране его величества, они примут меры. – Как вы это сделали? – удивился лорд. Аманда явно растерялась, но тут в разговор вмешался Кентавр: – Да наши дамы просто кучера своего поймали и над бляхой его поколдовали. Стражники сразу примчались, думая, что произошло убийство. А уж с ними передали информацию. Ты долго в отключке был. Нас отпустили только потому, что Тай вспомнил про твой допуск во дворец и назвал титул. Лорд Лайвернес скривился. – Это еще что, – хмыкнув, добавил Махоун. – Наши дамы еще и вытянули нас из того сарая. Идти мы не могли, а кучер – простой человек, после того, что он там увидел, боялся зайти. – Пустяки, – отмахнулась Кэндис. – Мы просто перекатили вас на полог из экипажа и кинули кучеру конец, он вас и вытягивал. Грегори поморщился. «Просто» перекатили такого здоровяка, как Килкени? Да и он сам без сознания не пушинка! – Не усугубляйте наше положение, дамы, – вмешался в разговор Тай. – Лично мне неимоверно стыдно, что я мог помочь только советом. Лорд и маг дружно его поддержали. Глава 26 Его величество не пострадал. Переданное через городскую стражу сообщение подоспело вовремя. Охрана просто не подпустила короля к колоннаде рыцарей, а маги поставили невидимую защитную сеть, предотвратившую «случайное» падение доспехов от мощного толчка роботикуса механикуса. Графиню на площади никто не видел, но было понятно, что внезапно сбрендившими статуями кто-то управлял, ведь рыцарь размахивал тяжелым двуручным мечом и рвался к его величеству, распугивая нищих и зевак. Последствия приключения на складе пришлось лечить почти неделю. Несмотря на примочки и лечебные мази, получивший ожог Гергори ходил краснолицым, точно индеец, Тайлер носил подобие скотлендского килта вместо брюк, чтобы не потревожить ожоги на ногах. А Кентавр, оглушенный сильным ударом по голове, лежал в постели, плотно задернув шторы, и пил мерзкие зелья, чтобы не потерять свою магию. Через декаду главу «Клуба джентльменов» снова пригласили во дворец. Так же без церемоний, подстригая розы, его величество вручил лорду Лайвернесу орден и чек. – Вашим людям выдайте награду сами, – сказал он. – И право, лорд Грегори, я ни минуты не жалею, что выслушал вас и позволил продолжить службу, пусть и в таком необычном варианте. – Служу Бривании! – с поклоном отозвался Грегори и был отпущен. А между тем время шло. Приближался день свадьбы леди Стоукс и лорда Лайвернеса. После спасения сына из жвал магически измененной паучихи леди Виола оттаяла и активно посвящала будущую невестку в секреты светской жизни. Аманде пришлось запереть лабораторию, потому что все вечера она в компании жениха и будущей свекрови проводила в театре, на приемах и маленьких танцевальных вечерах, а утром отсыпалась после напряженного веселья. Ей также пришлось обзавестись камеристкой. Причем леди Виола устроила для кандидаток настоящий конкурс – проверила, как девушки умеют укладывать волосы, отпаривать оборки и деликатно штопать. А уж из прошедших строжайший отбор четырех женщин предложила сделать выбор будущей невестке. Мэнди прекрасно понимала, что сама она профессиональную камеристку не найдет. Даже если обратится в агентство, одинокой, не особо знатной девице предложат «что осталось». Однако было ясно, что прислуга, нанятая, по сути, герцогиней Ратлендской, будет служить этой самой герцогине. Обдумав ситуацию, леди Стоукс подошла к ней как настоящий профессор. Сейчас ей нужна камеристка. Ежедневные балы, выезды и вечера требуют внимания к гардеробу и внешнему виду. Постоянно «одалживать» камеристку герцогини – моветон. А вот когда завершится вся эта суета, тогда можно будет решить, нужна ли ей под боком постоянная шпионка свекрови или нет. С такими мыслями Аманда выбрала из четырех кандидаток ту, что меньше дергала за волосы, делая прическу, и предоставила ей свой гардероб и туалетный столик. Мэнди мало волновали светские сплетни, ее гораздо больше беспокоил Аллиаль. Актер уверился, что письмо было ловушкой, и ждал родовой альманах из Ирлингии. Ждал с терпением брошенного щенка или маленького ребенка, которому сказали, что родители вот-вот приедут. Он не истерил, не пил, просто сидел в глубоком кресле напротив входа в клуб и ждал. Всем существом ждал. Леди Стоукс даже заподозрила, что друг не ест. Отложив поездку за шляпками, она приказала слугам подать плотный обед, села за стол и проследила, чтобы Ал поел горячего и выпил чая с валерианой. А когда его все же сморил сон, она лично укутала его в плед и разложила на соседнем кресле чистую рубашку, приказав лакеям искупать и переодеть актера сразу, как только он проснется. – Едва глаза откроет, сразу ведите его в ванну! Будет упрямиться – несите бадью сюда! – строго сказала она, оставляя в карманах дюжих молодых мужчин полновесные золотые монеты. Это был еще один знак ее будущего замужества. Едва на ее счет упали деньги, выплаченные за изобретения, как она уяснила, что некоторую часть ее обычных трудностей отлично решают монеты. Вовремя сунутый в кармашек горничной шиллинг – и вот уже ее манто приносят в первую очередь. Монета лакею – и экипаж прибывает с невиданной прежде скоростью. Поначалу такие перемены напрягали Аманду, но миссис Дженкинс, ее постоянная тень, уловила тревогу подопечной, охотно выслушала и улыбнулась: – Поверьте, леди Стоукс, трудности никуда не денутся. Они просто примут другие формы. Деньги значительно облегчают жизнь, но их наличие обычно означает необходимость другого труда. Морального, духовного, душевного. Аманда кивнула, соглашаясь. Действительно, занимаясь перепиской бумаг ради куска хлеба, она не думала о королевской семье и о шпионах. Ее мало волновали прения в парламенте, а вот теперь… Она видит, как напряжены мужчины, обсуждая очередной законопроект. Грегори хмурится и нервно играет пальцами, его отец и брат ведут длительные дискуссии даже за чайным столом, а леди Виола ловко заводит речь о подкупах среди лобби, когда ей хочется, чтобы мужчины ушли в курительную комнату. Мэнди невольно пришлось собрать информацию о последних политических веяниях, научиться различать партии и делать невозмутимое лицо, когда ее спрашивали, поддерживает ли она аргументы в последней речи будущего свекра. Миссис Дженкинс налила чашку чая, предложила леди Стоукс и продолжила: – Поденщица работает физически ради еды и крыши над головой. Однако вечером она приходит в свою каморку, обнимает мужа и детей и падает в постель, чтобы уснуть без снов. В это же самое время благородная дама, в доме которой она драила полы, бродит по комнатам, решая, скажем, вопрос о замужестве дочери или об учебе сына. И ее труд ничуть не легче, хотя она и не возит по полу мокрой тряпкой. Просто осознание того, что от ее решения зависит будущее семьи, давит не хуже вязанки хвороста. – Я поняла, спасибо, – улыбнулась девушка. – Деньги не решают всех вопросов, но неплохо избавляют от мелких бытовых забот. – Именно! – просияла вдова. – О, кажется, ваш жених прибыл за вами! Аманда еще раз поблагодарила компаньонку и поспешила встретить Грега. Им предстоял длинный бурный вечер в компании его родственников, но до того, как их поглотит толпа любопытных, Мэнди хотела обсудить ситуацию с Аллиалем. – Милорд, нам нужно поговорить, – шепотом сказала она, когда он привычно вежливо целовал ей руку. – Если можно, сегодня! – Кафе? – предложил он, понимая, что разговор будет приватным. – Только умоляю, Аманда, скажи, что ты не собираешься разрывать нашу помолвку! – Что ты, Грегори!.. – растерялась девушка. Потом качнула головой: – Меня всего лишь беспокоит Аллиаль. На лице строгого и элегантного лорда тотчас появилось облегчение: – Тогда позволь помочь тебе надеть манто. В кафе на площади Фей есть отличная кондитерская. Там можно выпить чашку чая с пирожными перед визитом к дядюшке Томбсу. Они молча вышли из особняка, сели в экипаж, доехали до площади Фей. Там, почти в центре, словно кукольный домик, возвышалась кондитерская. Вся белая, кружевная, сияющая огоньками витрин. Пара села за столик, официант в длинном белом переднике принял заказ: две чашки чая с мятой, пирожные шу и нежный шоколадный крем. Пока готовился заказ, Грегори и Аманда просто сидели рядом, глядя друг на друга. Не так уж много у помолвленных минут, которые они могут провести вместе, особенно если до свадьбы осталось всего десять дней. Когда почти неслышно появился официант и ловко сервировал стол, Грег позволил себе улыбнуться: – Так о чем ты хотела поговорить? – Аллиаль ждет родовой альманах, – виновато вздохнула девушка. – Когда он получил письмо от графини, я видела, что он был готов сорваться на эту встречу, поэтому слегка предвосхитила твой сюрприз. Теперь он сидит напротив двери в клуб и ждет. Как я когда-то ждала маму с работы, как щенки ждут хозяев. Кажется, он не ест, не пьет, забывает мыться. Это похоже на одержимость, и я боюсь, что он… разочаруется. Грегори нахмурился и потер аккуратно выбритый подбородок: – Я уверен, что Ал не разочаруется. Во всяком случае, он имеет столько характерных признаков одного старинного рода, что тут проблем нет. Книга мне нужна была для официального подтверждения родства. Но если все так плохо… – Мне пришлось почти насильно кормить его, – подтвердила ситуацию Мэнди. – И заплатить лакеям, чтобы его вымыли. – Тогда я воспользуюсь своими связями и свожу его завтра в королевскую библиотеку. Там есть постоянно обновляемый экземпляр альманаха, поскольку его величеству необходимо знать всех высших аристократов в лицо. Аманда улыбнулась. Она не сомневалась, что Грегори найдет возможность вывести Аллиаля из его странного состояния. И была просто уверена, что лорд Лайвернес сделает все, что в его силах. Даже потратит королевское дозволение на вход во дворец. После принятия решения они с удовольствием выпили чай, болтая о пустяках, съели пирожные и отправились на музыкальный вечер к лорду Тадеушу Томбсу, графу Арчеру. Под тонкое пение скрипок и шелест струн арфы жених и невеста знакомились с дальними родственниками, принимали поздравления с помолвкой и выслушивали длинные спичи о важности семейной жизни и о рождении наследников. Особенно длинные и прочувствованные речи получались у самого графа – записного холостяка сорока восьми лет, и у его кузины – старой девы лет пятидесяти. Поскольку музыкальный вечер давался в их честь, пришлось задержаться практически до двух часов ночи. Сначала дядюшка утащил Грегори в библиотеку пропустить по стаканчику, потом тетушка мучила Аманду рассказами о том, как нужно заботиться о своем здоровье. В итоге к особняку леди Стоукс жених и невеста ехали в полном молчании, наслаждаясь ночной тишиной и прохладой. А утром лорд Лайвернес отправился в клуб. Аллиаль действительно сидел в кресле напротив входа. Он был одет в чистую рубашку, брюки и стеганый халат. Лакеи вытирали лужу воды на полу и собирали бритвенные принадлежности. Грегори весело поздоровался и отметил: – Ты похудел и побледнел, друг мой. Давай позавтракаем, и я поделюсь с тобой хорошими новостями. Актер не возразил, лишь махнул рукой ближайшему слуге: – Подайте, что есть на кухне, и побольше кофе! Слуги немедля принесли горячий омлет с беконом, пирожки с паштетом, яйца всмятку, гренки с джемом и восхитительные сэндвичи с ветчиной и сыром. Кофе подали целый кофейник, пышущий жаром в специальной подставке с горячим песком. Грегори сам сдобрил напиток сливками и сахаром, уверяя дера Журбье, что без чашки кофе он неспособен будет воспринять информацию.