Взволнованно кусая губы, невеста кивнула. Ох как она тревожилась в той каморке! Как беспокоилась, услышав, что из храма сначала пропал жених, а потом и его друзья. Какие жесткие слова пришлось найти Аманде, чтобы унять всеобщую панику! Леди Стоукс деловито позвенела флаконами, накапала женщинам семьи Доусон успокоительного, а после сказала, что сходит проверит, куда все подевались. – Уверена, они сейчас судорожно пытаются очистить мундир Килкени! – заявила она, вынимая из своей сумочки еще один флакон. – Я боялась, что ты можешь испачкать платье в дороге, вот и захватила с собой очищающее зелье. Подожди буквально пять минут, этому составу нужно слегка впитаться в ткань! – После этих слов Мэнди исчезла, а вернулась уже со всеми мужчинами, и было видно, что лишь мундир жениха отличается безупречной чистотой. И все же Кэндис мучили сомнения. Ровно до того момента, пока кружевная преграда не взлетела вверх и она не заглянула в любимые глаза своего мужчины. В них было столько любви, нежности и тревоги… Этот огромный сильный мужчина, маг, офицер, боялся, что его отвергнет маленькая хрупкая девушка, державшая в своих ладонях его сердце. Чтобы успокоить Махоуна, Кэндис протянула к нему руки и чуть-чуть улыбнулась. Жених тотчас расцвел улыбкой, и они уже вдвоем повернулись к служителю, чтобы пройти церемонию. Старший служитель заметил их переглядывания, одобрительно кивнул и воздел длани, призывая светлых богов. Затем коротким речитативом объявил, для чего все собрались, а потом уже мягче и спокойнее напомнил жениху и невесте, что в таинство брака люди вступают добровольно, с открытыми сердцами и чистой совестью. – Если здесь есть кто-то, кто знает нечто, способное воспрепятствовать этому браку, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда! – Такое объявление делали при любом бракосочетании, но Кэндис и Махоун вздрогнули, услышав за спиной хрип. Один из гостей с ужасом в глазах держался за горло. Невеста видела его впервые, да и жених не узнавал. Впрочем, на свадьбу вполне могут зайти случайные люди, храм ведь открыт всегда. Гости заволновались, но служитель был опытным, поэтому объявил: – А тот, кто хотел солгать, пусть выйдет из храма и не заходит в него до заката! Неизвестный тут же вылетел прочь, как пробка из бутылки игристого вина! Все с облегчением выдохнули и вернули внимание брачующимся. Только Грегори, Аллиаль и Аманда переглянулись. Похоже, графиня решила не покидать Бриванию и продолжает мстить «Клубу джентльменов». Когда служитель объявил: – Объявляю вас мужем и женой! – вся компания чуть не рухнула от облегчения. Поцелуй прошел как в тумане. Молодые вышли в яркий полдень, сели в коляску и отбыли в свой дом. Гости неспешно дошли до милого ресторанчика, где их ждал традиционный свадебный обед с бокалом шампанского. А вот члены «Клуба джентльменов», выпив по бокалу и извинившись перед матушкой Доусон, отправились в клуб. Попытка увести Кентавра прямо со свадьбы – пустяк по сравнению с тем, что может сотворить графиня без постоянного присмотра королевской службы безопасности. Глава 24 Через три дня после свадьбы Аллиаль дер Журбье сидел за столом в своей комнате и рассеянно смотрел в альбом с рисунками мундиров и париков, принятых в различных полках королевской гвардии. На самом деле актер не видел ни расцветки плюмажей, ни выпушек, ни эполетов. Он смотрел на записку, лежащую между страницами. «Если вам интересно узнать, кем были ваши родители, приходите в полночь к памятнику адмиралу Гвельсу. Не берите своих друзей, некоторые тайны должны оставаться таковыми». Записку он обнаружил в книге, которую читал каждый день. Кто бы ее ни принес, он точно знал о главной мечте бывшего актера. Только откуда? Ал мог бы поручиться, что его друзья никому не открыли эту тайну. Мучительные раздумья прервал стук в дверь. Вошла Аманда. Точнее, леди Стоукс. Она негромко поздоровалась, присела в кресло и вдруг сказала: – Ал, у меня к тебе вопрос. Ты никому не рассказывал о моей коллекции ядов? – Что?! – Актер практически подпрыгнул на месте. С появлением маленькой лаборатории в клубе мужчины узнали, что Мэнди обладает не только обширной коллекцией ингредиентов и реактивов, но и полноценным «чемоданчиком отравителя». Так назывался особо прочный саквояж, укомплектованный пузырьками по методу профессора Клейма. С одной стороны к стенкам крепились стандартные яды, с другой – противоядия к ним. Флаконы имели особую маркировку и клеймо королевской алхимической службы. Такой чемоданчик, собственно, входил в экипировку любого придворного лекаря и вообще считался традиционным знаком хорошего алхимика, имеющего лицензию. Леди Стоукс лицензию имела с третьего курса. А также разрешение на работу с ядами. В ее саквояже была еще одна секция – с ядами и противоядиями, разработанными ею лично. Девушка не патентовала их и вообще никому про них не рассказывала. Для нее яды были подобием рукоделия в часы тревог. Расстроил капризный куратор – иди в лабораторию, смешай новый яд. Болит голова – найди противоядие к новенькой смеси с ароматом горького миндаля. Особенно успешно у Мэнди получались «короткие» яды – убивающие мгновенно и без мучений. А вот противоядия к ним требовались забористые, многоступенчатые, требующие долгой работы в лаборатории и подготовки. Получалось, что спастись от «короткого» яда ее изобретения мог только тот, кто имел под рукой ее «длинное» противоядие. Свой уникальный арсенал девушка держала под рукой, словно стандартный чемоданчик алхимика. О секретной вкладке в саквояже Мэнди рассказала только троим друзьям, да и то лишь потому, что однажды поступило предложение отравить ту самую графиню чем-нибудь несмертельным, чтобы дамочка убралась из Бривании. Прочитав мужчинам лекцию о том, что яд прекрасно выдает своего создателя, Мэнди запретила им даже думать об отравлениях в качестве превентивных мер. Слишком хорошо она знала, как легко можно заиграться со смертью. – Вспомните итлийский род Медиццо, – сказала она тогда друзьям, пряча склянки в саквояж. Те переглянулись. Классическое образование Ритонской школы давало знания о многих знатных фамилиях, но Медиццо… Это были потрясающе жестокие правители крупной итлийской области, прославившиеся как отравители. – Они охотно применяли яды, и от ядов и умерли в муках. Я практически не знакома с итлийской школой отравлений. Там другие травы, другие моллюски, другие схемы воздействия. Я могу не успеть приготовить противоядие к итлийскому яду. На этом тема отравлений была закрыта. Члены «Клуба джентльменов» слишком хорошо знали уровень подготовки Аманды, чтобы пренебрегать таким серьезным предупреждением. А графиня не спешила внедрять традиционные приемы своей родины, зная, что именно яд может выдать ее быстрее, чем любое другое оружие. – Сегодня мне прямо в лаборатории подкинули письмо с угрозами, – пояснила свой вопрос Аманда. – Точнее, не с угрозами, а с требованием передать мой саквояж незнакомцу в определенном месте, иначе о моих экспериментах с ядами станет известно широкой публике и королевской тайной службе. Ты сам понимаешь, чем это может грозить Грегу. – Понимаю, – сдержанно кивнул Ал и признался: – А мне… предложили узнать, кем же были мои родители. Аманда вздохнула, встала и по-матерински взъерошила волосы актера. Она и сама потеряла родителей, когда училась, но у нее остались светлые воспоминания детства, дальние родственники и доля тепла в сердце. Аллиаль же ничего о себе не знал и потому еще больше хотел выяснить, кто его предки. – Тоже анонимное письмо под дверью? – уточнила алхимичка. – Прямо в книге. – Актер показал записку. Алхимичка сразу вынула из своей сумочки пинцет, подхватила бумагу за уголок и нахмурила брови: – Ты позволишь исследовать и сравнить? – Вопрос был формальностью, но необходимой в данной ситуации. – Конечно, – медленно кивнул дер Журбье. – Понимаю, что это ловушка, но как велико искушение… – Грегори уже нашел стряпчего, работающего с Ирлингией. Тот привезет родовой альманах с портретами. – Аманда ловко уложила письмо на серебряный чайный поднос и подошла к двери. Там остановилась, обернулась и уточнила: – У каждого рода этой закрытой страны есть своя особенность. Они не пишут ее в книгах, которые вывозят за границу. Только для внутреннего пользования. Именно такую книгу скоро привезут сюда. Думаю, тогда ты узнаешь хотя бы имя матери. – Матери? – растерялся Ал. Девушка неприлично фыркнула: – Ты же учился в Ритоне! У жителей Ирлингии родовые признаки матери наследуются мальчиками, а отца – девочками. Особенности магии. Ну а найдешь мать – может быть, и об отце что-нибудь узнаешь. Обнадежив расстроенного актера, девушка поспешила в лабораторию клуба, радуясь тому, что Грегори настоял на ее обустройстве. В квадратной комнате без окон, но с лабораторным столом и вытяжкой, было все необходимое алхимику, желающему знать, откуда в доме появилось письмо. Мэнди не спешила. Приготовила реактивы, разложила их в порядке применения, а потом уложила на стол и свое письмо. Сначала оба листа бумаги были обработаны простым графитовым порошком. Мельчайшие крупинки, нанесенные мягкой кистью, отлично проявили следы рук, жирных пятен и остаточной магии. Девушка сравнила следы и сделала пометки в рабочей тетради. Конечно, на обоих листах были отпечатки получателей письма, но вот этот изящный завиток – отпечаток руки того, кто писал письмо. Человек был в перчатках, и обычный графит этот след не проявил бы. Но Аманде еще со времен Ритона приходилось не раз доказывать, что ее записи кто-то трогал, поэтому в графитную крошку была подмешана грибная пыль, реагирующая на остаточное тепло выше тридцати градусов. Даже в перчатке человеческая рука теплее воздуха, вот эти самые споры и собрались на месте отпечатка. Следующий этап – обработка реактивом, вступающим в контакт с магией. Тут самым трудным было равномерное нанесение жидкости. Помог флакончик с пульверизатором, когда-то с боем отнятый у Аллиаля. Актер, ставший гримером, наливал в него смесь из сахарной воды и вишневого клея, которой закреплял прически. Теперь брызгалка послужила алхимику, выделяя на листах крохи магии, добавленные в чернила, и невидимые руны, начерченные мылом или белым воском. Похоже, автор этих писем не надеялся на простые уговоры и вплел в бумагу и чернила магию подчинения. Презрительно фыркнув, Аманда задокументировала данные и приступила к третьему, самому сложному этапу – к маленькой женской мести! По следам магии на письмах отправилось очень нехорошее мелкое проклятие. Очень-очень женское. Заговор, вызывающий прыщи! Потирая руки в тонких перчатках, леди Стоукс выполнила все необходимое и некоторое время любовалась отвратительными розовыми пятнами, вспухающими на бумаге, как на коже. Потом она развеяла заклинание и присыпала письма крупной солью. После всех алхимических манипуляций бумагу следовало сжечь в особой горелке, чтобы удалить негативные эманации и передать автору письма пламенный привет от сердитой алхимички. За себя леди Стоукс мстить не спешила, угрозы ей и раньше приходили, и не только по почте, но за Ала обиделась. Графиня ударила актера по больному месту, вызвав грустные воспоминания, и эта боль требовала утоления парочкой неприятных сюрпризов. Но зачем спешить? Алхимики умеют ждать. Жечь письма сразу девушка благоразумно не стала. Вдруг Грегори потребуются доказательства преступлений графини? Поэтому Мэнди лишь приготовила все необходимое, накрыла письма защитным куполом, стянула перчатки, в которых работала, и вышла из лаборатории. Нужно было предупредить лорда Лайвернеса о новом выпаде графини Кастильони. Не затягивая, леди Стоукс вышла из клуба, махнула рукой кебмену и поехала в особняк герцога Ратлендского. Ее там принимали, хотя и сдержанно. Впрочем, ей не было нужды беспокоить герцогиню или наследника титула, поэтому Аманда надеялась управиться быстро. Дворецкий встретил ее с легкой растерянностью: – Миледи, лорд Лайвернес уехал… – Когда? Куда? – Девушка тоже растерялась. До свадьбы оставалось около месяца, так что их визитная карта была расписана по дням и часам. Плюс внезапные визиты родственников и посещение магазинов. Мэнди потому и приехала так уверенно, что сегодня они должны были пить чай и гулять в парке, знакомясь с представителями высшей знати Бривании. – Около трех часов назад милорду принесли письмо. Посыльный не стал ждать ответа, а лорд Грегори быстро собрался и ушел вместе с мистером Тайлером, прихватив пистолеты. – Пистолеты? – Аманда решительно сжала сумочку. – Прошу вас, вызовите мне экипаж. Я срочно еду навестить миссис Килкени! – Одну минуту, миледи! Если позволите, я попрошу мисс Скоби сопровождать вас! Леди Стоукс не стала спорить. Она действительно примчалась в особняк, позабыв о миссис Дженкинс, а это было нехорошо, с точки зрения общественности. Через пять минут стараниями дворецкого будущая леди Лайвернес была усажена в экипаж рядом со служанкой. В ноги девушкам поставили корзинку для пикника, накрытую свернутым пледом, а кучеру приказали сопровождать леди до дверей и вообще присматривать. Дворецкий отдавал приказы шепотом, чтобы не смущать невесту лорда Лайвернеса, но Аманда была рада такой заботе. Она еще не забыла собственное существование в кампусе академии, страх перед любым грубияном и панику от угроз. Экипаж герцога Ратлендского быстро доставил леди Стоукс к дому четы Килкени. Если Кэндис и удивилась внезапному визиту невесты Грегори, то ничем это не показала. – Махоун? Он уехал несколько часов назад. Поцеловал меня, как обычно, сказал – дела клуба, – сразу отчиталась миссис Килкени, услышав о поисках лорда Лайвернеса. – А письмо ему не приносили? – нахмурила брови Аманда. – Был посыльный, – подтвердила девушка. – Не знаю, что именно он принес, в руках была только папка со списком заказов. Можно поискать в кабинете… – предложила Кэндис, поняв по выражению лица Мэнди, что дело серьезное. Она быстро пересекла гостиную, вышла в коридор и распахнула еще одну дверь. Леди Стоукс услышала вскрик и поспешила за хозяйкой дома. В центре письменного стола красовалось обугленное пятно! Полировка не пострадала, но бумаги вокруг потемнели. – Что это?! – После поджога Кэндис фанатично проверяла все камины, тушила лампы и свечи и даже убедила супруга постепенно перейти на более безопасное магоосвещение. – Минутку! Мэнди стянула с рук тонкие шелковые перчатки и натянула кожаные, взятые из сумочки. Оттуда же достала пинцет, пробирку и малый набор алхимика – небольшой кошель с бумажными пакетиками и парой склянок. Выдернув перо из письменного прибора, девушка смела немного пепла в пробирку, долила водой из графина, сыпанула чуть-чуть белых кристаллов из пакетика и криво улыбнулась, когда жидкость окрасилась в густой фиолетовый цвет. – Бумага письма была пропитана особым составом, уничтожающим следы. Подобные письма получили все члены клуба. Мне назначили встречу в Гайд-парке, Алу – возле памятника адмиралу Гвельсу. Куда могли отправить Грегори и Махоуна? Кэндис подошла к карте города, висящей на стене, и ткнула пальцем в алую булавку: – Утром этого значка не было. Мой муж военный, он привык делать отметки на карте. Аманда приблизилась, изучила переплетение улиц и предложила снять карту: – Я совсем не знаю этот район, но со мной кучер Ратлендов и служанка. Можем попробовать поискать, только…