История с похищением артефакта из королевского музея не стала достоянием широкой общественности. Однако король лично поблагодарил Грегори за организацию обыска в покоях герцогини Иштванской и вручил профессору Стоукс патент на звание полковника, дающий право на наследное дворянство. А в придачу – «скромный подарок на помолвку» – очаровательную жемчужную диадему. Выходя из малого королевского кабинета, Аманда все же спросила Грегори: – Почему же эта дама покушалась на Кэндис и на меня, если уже украла артефакт? – Черная Мамба преследовала сразу несколько целей. Ей нужен был исполнитель и суета. Пожар и похищение годились как отвлекающий маневр, а применить артефакт она планировала заставить кого-то из нас. Кентавра или меня, угрожая вашим жизням. В Итилии пусковой механизм бесполезен и даже опасен, мастер Давинс строил плотины и там. Если бы герцогине все удалось, она бы уехала и даже позволила под каким-нибудь предлогом обыскать свой багаж, чтобы доказать свою невиновность. А тот, кого она поймала на крючок, исполнил бы задумку ее правительства, устроив потоп. – Но мы с Кэндис отбились и тогда она задумала что-то другое? – уточнила Аманда, разглядывая ровную шеренгу гвардейцев за окном. Было время смены караула, и на это удивительное зрелище собрались поглазеть все, кто имел пропуск в королевский парк. – Да, охмурение гвардейцев было частью ее плана. Юным леди она пообещала помощь в сердечных делах и сборники итлийских баллад, которые сейчас входят в моду. Какой-нибудь одуревший от любви шалопай вполне мог отвезти «памятную вещицу» к водохранилищу в Меловые горы. – И что с этой дамой стало теперь? – Профессор Стоукс отвернулась от окна и заглянула в глаза лорду Лайвернесу. – Ничего особенного. После того как я подбросил ей пуговицу с «огненным смерчем», люди службы безопасности изъяли артефакт. Сами устроить поджог они не могли – политическая неприкосновенность герцогини связывала их клятвой. А я – всего лишь гость дворца. Уронил пуговку. Мелочь. Пока устраняли последствия, герцогине негде было жить, так что пришлось ей срочно покинуть Бриванию. Первым же кораблем. – Так она может… вернуться? – с легким опасением в голосе спросила Аманда. – Если только тайно и под личиной, но мы будем готовы, – успокоил Грегори девушку, нежно целуя ее пальцы. Он все еще не верил, что благодаря этой истории все же смог официально назвать Мэнди своей невестой и получить одобрение родственников. Особенно повлияла на ситуацию тетушка Альферия. Почтенная статс-дама заявила, что красивые и богатые в их семье уже есть, а вот умных не хватает. И пригласила Аманду заезжать по четвергам на чай. Дома Килкени и леди Стоукс быстро починили, так что к моменту награждения обе невесты вернулись к себе, соблюдая приличия. А на следующий день после вручения наград Кентавр буднично объявил, что в ближайшее воскресенье у них с Кэндис свадьба. Мужчины просто пожали товарищу руку, поздравляя, а вот Аманда и миссис Дженкинс, невольно присоединившаяся к их обществу, возмутились: – Мы же не успеем приготовить подарок! – Главное, не опаздывайте! – подмигнул Махоун, намекая на увлеченность профессора Стоукс своей обновленной лабораторией. Право, Мэнди готова была там дневать и ночевать, но миссис Дженкинс следовала приказам лорда Лайвернеса и выманивала подопечную на приемы пищи. Сам Грегори заезжал каждый день, чтобы покатать Аманду в парке или прогулять по широким аллеям ближайшего сквера. Казалось, мир и благоденствие охватили всех членов «Клуба джентльменов», но, как это обычно бывает, затишье было временным. Скромную свадьбу решили отмечать в доме Кентавра, а заключать брак собирались в приходской церкви неподалеку. Махоун лично договорился со священником, заплатил положенный взнос и купил себе смокинг и белый галстук. Платье невесты было сшито у миссис Уиллоуби, той самой портнихи, которая одела мисс Стоукс на бал дебютанток. Шедевр портновского мастерства нежно-розового цвета с отделкой из веточек флердоранжа превратил Кэндис в самую счастливую невесту на свете. С утра матушка Доусон и ее младшая дочь украсили скамьи и подсвечники охапками цветущих веток и лентами. Аманда же сварила зелье, которое продлило жизнь цветам, и добавила им волшебного блеска, словно они были присыпаны пыльцой фей. Грегори, который как шафер всюду сопровождал Мэнди, подружку невесты, восхитился и задумчиво проговорил: – Если ты применишь это зелье на нашей свадьбе, сорвешь большой куш. Профессор Стоукс слегка покраснела. Ее до сих пор удивляли и немного пугали слова «наша свадьба», «помолвка» и все, что связано с предстоящим бракосочетанием. Почему-то те же самые слова о браке Кентавра и Кэндис не задевали, а только радовали. Идти до церкви жених и невеста должны были пешком и отдельно, поэтому первыми из дома вышли Махоун, Аллиаль и Грегори. Мужчины должны были предупредить священника и ждать невесту у алтаря. Мисс Доусон, ее сестра, маменька, мисс Стоукс и Тайлер вышли из дома ровно через десять минут после жениха и его шаферов. Брат лорда Лайвернеса стал посаженым отцом невесты и заодно обеспечивал безопасность женщин в пути. В церкви горели свечи, у порога топтался служка. Увидев невесту, он переменился в лице, заметался, потом подскочил к ней, проводил в отдельную комнатку, чтобы поправить прическу и подождать несколько минут в тишине, а сам тут же убежал, удивив матушку Доусон и Мэнди. – Милорд, милорд! – Мальчишка, семеня, подобрался к алтарю и дернул Грегори за рукав. – Что тебе? – Грег удивился перекошенному лицу служки. – Невеста прибыла! – прошептал тот. – Отлично! – Шафер поправил галстук. – А жениха-то нет! – растерянным тоном напомнил мальчишка. – Как – нет? – Лорд огляделся. Ну конечно, Махоун заволновался и вышел через боковую дверь подышать свежим воздухом. Точнее, пожонглировать огненными шариками или просто помедитировать на лепесток огня на ладони. Неужели маг так занервничал, что забыл о времени? Лорд Лайвернес шепнул Аллиалю: – Я на минутку, за Кентавром, – и вышел в ту же боковую дверь. Там он обнаружил… пустой дворик! Крутанувшись по небольшому ухоженному пространству, Брегет скрипнул зубами и применил поисковичок, благо перчатки жениха остались у него. Магический светлячок сначала завис у входа в храм, потом поплыл в сторону ажурной металлической ограды, остановился на пятачке земли, выложенном черепками. Наверняка тут Кентавр и упражнялся, вон подпалины на керамике видны. Только куда же он делся потом? Поисковичок дернулся, поплыл к решетке, а потом очень быстро полетел к узкой калитке, явно собираясь покинуть территорию храма. Неужели бесстрашный огневик сбежал? Или… Грегори не стал строить предположения. Он вернулся в храм, вызвал по личной связи Тайлера, предупредил Ала, подбросил служке монету и ринулся на помощь другу. Не важно, в чем сейчас нуждается Махоун, – в дружеском участии или в хорошей затрещине! Лорд Лайвернес не бросает друзей в беде! День свадьбы запоминается не только невесте, но и жениху. С утра вокруг Махоуна крутился деликатный и осмысленный вихрь – Грег прислал Тая помочь с костюмом и прической. Не то чтобы Кентавр был не в состоянии сам натянуть мундир с ленточкой отставки или провести гребнем по волосам, перед тем как стянуть их в хвост бархатной полоской. Просто в такой важный день у мужчины тоже должна быть поддержка. Друзья появятся перед выходом в храм, родственники Килкени слишком далеко, остается немногословный камердинер, умеющий вовремя подать рюмку бренди и деликатным хлопком сбить пламя с внезапно вспыхнувшей шляпы. И все-таки жених нервничал. Кажется, все наладилось: дом покрасили, запах гари вытравили с помощью кофе и лимона, шпионку итлийскую сослали, но где-то в глубине души терзали Кентавра сомнения в окончательности победы. А своим предчувствиям капитан, выживший в битвах с нежитью, доверял. Однако все было тихо-мирно. И галстук завязался, и бутоньерка в петличку легла как родная, и медали красиво расположились на алом сукне. Глянув на себя в зеркало, огневик остался доволен внешним видом и абсолютно недоволен предчувствиями. Вскоре прибыли друзья, и за дружескими разговорами и подколками Кентавр позабыл свои тревоги. Небольшой храм располагался на этой же улице, за сквериком с раскидистыми липами. Мужчины быстро сделали все необходимое: внесли имена брачующихся в храмовую книгу, так чтобы осталось лишь поставить подписи, проверили наличие колец, брачных лент и общей чаши. Потом сунули медяк служке, чтобы сообщил о прибытии невесты, и позволили себе несколько минут тишины. Лорд Грегори подошел ближе к алтарю и, глядя на строгие лики светлых богов, вспоминал ушедших друзей. Ал отошел к возвышению для музыкантов, чтобы рассмотреть резьбу. А вот Килкени пришлось выйти во внутренний дворик – успокаивать нервы игрой в огненные мячики в храме было не принято. Ровный эллипс у него получился через полминуты, и это тут же стало скучно. Вернув сферы в ладонь, огневик оглядел мощеный дворик с пробивающейся травой, вдохнул свежий воздух и… увидел женщину в черном платье и в черной шляпке с густой вуалью. Для траура ее наряд был слишком дорогим и модным, к тому же она не скрывалась – приподняла вуаль, усмехнулась красивыми полными губами и… поманила его за собой! А он – пошел! Это было ужасное ощущение – переставлять ноги, поддерживать тело вертикально, взмахивать руками, чтобы сохранить равновесие, сопротивляться до скрипа зубов и все равно идти! А графиня Кастильони стояла у низенькой калиточки и мило улыбалась: – Идите-идите сюда, мой дорогой, прекрасной даме нужна помощь! Уже дойдя до хлипких дощечек, огневик пытался воспротивиться потоку магии, вцепился в калитку и… оторвал ее одним движением. Отбросил и пошел дальше. – Прекрасно! Просто прекрасно! – У шпионки пробился легкий итлийский акцент, и маг заметил, что ее зрачки неестественно расширены от напряжения, по виску стекает капля пота, а все ее улыбки и гримасы – лишь привычная маска. Эти признаки слабости приободрили Махоуна. Он вдруг вспомнил, что на уроках магического искусства им рассказывали о подобных заклинаниях. Они, конечно, запрещены, но их практикуют редкие выжившие ведьмы. Там что-то было про сопротивление и любовный туман. Маг напрягся, и в голове всплыла лекция: сухонький преподаватель бегает по кафедре и объясняет, что истинно влюбленного человека эти заклинания могут заморочить на короткое время. Или даже не заморочить, а опутать нитью, и эта магическая нить порвется очень быстро, если… Какое же там было условие? Соображать надо было немедленно. Графиня Кастильони уже свернула куда-то во двор, а там разминали кулаки… знакомые рожи из заведения, в котором пела Кэндис! – О! Махоун! Капитан! Здоровяк! – раздались выкрики, и Кентавр понял, что это его шанс. Он резко шагнул вперед, храня на лице глуповатую улыбочку, на доли секунды перестал сопротивляться и, когда невидимая нить рывком впечатала его в графиню, упал всем весом, стараясь сбить ведьму с ног. Получилось! Потеряв концентрацию, шпионка жалобно вскрикнула, магическая нить слетела и ударила по ней, как каучуковая резинка, которой обожают баловаться мальчишки. Килкени вскочил и парой фаеров напомнил бродягам, кто он такой. К сожалению, итлийка четко знала, когда проигрывала, – она катнулась по земле, не жалея элегантного вдовьего наряда, метнула несколько комков ваты в сторону мужчин, и маленький грязный дворик окутал плотный, белый как молоко, туман. Когда он развеялся, у покосившегося забора стояли Грегори, Тай и Ал. Было понятно, что если они и видели графиню Кастильони, то поймать ее не успели. – Капитан, – с дрожью в голосе сказал Тайлер, – невеста ждет вас в храме. Но ваша форма… Оглядев себя, Махоун вздохнул: – Зато она сразу увидит, что выходит замуж за сына фермера! – Так нельзя! – за спиной мужчин раздался недовольный голос Аманды. – Посторонитесь! Я вообще-то для невесты захватила, но свежую грязь с сукна тоже уберет! С этими словами профессор алхимии вынула из поясной сумочки флакончик, хорошенько встряхнула и облила весь мундир, а также штаны и сапоги жениха ядовито-желтой пеной. – Ну, над цветом я еще поработаю… и над запахом тоже, – вздохнула она, сморщив носик, – но результат есть! А теперь бежим, Кэндис готова заплакать, а удалять следы слез я еще не научилась! И они побежали. – Леди Стоукс, – впечатленный Тайлер семенил рядом с девушкой, которой помогал бежать Грегори, – срочно запатентуйте это средство! Тысячи дворецких и камердинеров будут вам несказанно благодарны! – Так же, как костюмеры и актеры, – пыхтел позади Аллиаль. – Господа, поспешим! Я запрещаю делать неприличные предложения моей невесте! Она непременно зарегистрирует патент, но с моей помощью! – чопорно перебил разговоры лорд Лайвернес, элегантно перебирая конечностями. Кентавр бежал молча. Он стремился к своей невесте, и никто и ничто не могло его остановить! Маг ругал себя на бегу – как он мог забыть, что нить еще и лишает жертву чувства времени и расстояния. Клятая шпионка утащила его слишком далеко! Хорошо, что друзья пришли на помощь, сам он после магической атаки способен был заблудиться в трех кустах. А вот и храм. Запыхавшись, мужчины влетели через центральный вход и остановились. Они успели! Матушка Доусон уже выходила из комнаты невесты с самым сердитым видом, но Кэндис все еще была тут. Мэнди моментально кинулась к ней, обняла, зашептала на ухо, увела обратно, пряча от взгляда Махоуна. Мисс Доусон-младшая смерила жениха и его друзей подозрительным взглядом, но тоже ушла вслед за сестрой. Тайлера оставили у двери – ждать невесту, охранять, вести ее к жениху, а сами со всех ног кинулись к алтарю, стараясь не замечать оплывших свеч. Увидев, что гости уже давно крутятся на жестких лавках, Грег сунул служке золотой: – Жених на месте, невеста выходит! Приготовь необходимое! Тот одернул яркий стихарь, расшитый золотыми солнышками, моментально сменил свечи рядом с алтарем, взмахнул рукой, выдувая душный воздух в боковые двери, и запел негромким, проникновенным голосом молитву, восхваляющую Свет. Молитву подхватили все – так уместно и безыскусно она звучала, и под это общее пение в зал вошла невеста. Невысокая, хрупкая, воздушная. Она шла к Кентавру, как дар небес, под восхваление высших сил. Тайлер крепко держал Кэндис под руку, чтобы она не сорвалась с места и не побежала проверять, цел ли ее будущий муж и все ли с ним в порядке. Младшая мисс Доусон несла шлейф, леди Стоукс и матушка Доусон шли в свите невесты, утирая кружевными платочками набегающие слезы. Дойдя до жениха, Тай с легким поклоном передал ему руку Кэндис и отошел в сторону. Кентавр шагнул ближе, коснулся короткого конца фаты и мягко спросил: – Позволишь, моя Кэндис? Хочу видеть твою улыбку!