— Папа! Уильям встал. — Выключи свет ровно в девять тридцать. — Ладно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Билли. — Вандам вышел из комнаты. Закрывая дверь, он подумал, что один-единственный поцелуй Елены может значить для его мальчика больше, чем все их мужские разговоры каждый вечер перед сном. Спустившись в гостиную, он застал Елену за приготовлением мартини. Уильям чувствовал, что ему следовало бы выразить свое неудовольствие тем, что она хозяйничает в его доме, но он слишком устал, чтобы выяснять отношения. Вандам сел в кресло и с благодарностью принял из ее рук мартини. — Тяжелый день? — спросила Елена. Весь отдел Вандама работал над новой схемой для обеспечения безопасности радиопередач, разработанной после захвата немецких передатчиков на Холме Иисуса, но Вандам не собирался рассказывать об этом ей. Он остро ощущал, что она играет в хозяйку дома, хотя прав на это у нее нет. — Что заставило вас прийти сюда? — спросил он. — Вульф назначил мне встречу. — Прекрасно! — Вандам моментально забыл обо всем остальном. — Когда? — В четверг. — Она протянула ему записку. Он внимательно изучил несколько строк. Скорее приказ явиться, а не приглашение. — Как вы это получили? — Мальчик-посыльный принес ко мне домой. — Вы расспросили мальчика? Где он получил записку? Кто ее дал ему? — Мне даже в голову не пришло. — Елена приуныла. — Забудьте. Вульф — человек осторожный, вряд ли мальчишка обладал ценными сведениями. — Что теперь делать? — спросила Елена. — То же, что и в прошлый раз, только лучше. Вандам старался придать своему голосу как можно больше уверенности. Ведь ситуация выеденного яйца не стоит. Мужчина назначает свидание девушке. Хотите арестовать этого мужчину? Идите на место встречи и берите его хоть голыми руками. Ускользнуть, используя трюк с такси, он уже не сможет: Вандам позаботится, чтобы ресторан окружили двадцать или тридцать человек и чтобы дорожные посты находились в полной готовности. Но кто знает, что придет Вульфу в голову на этот раз? — Мне бы не хотелось провести с ним еще один вечер. — Елена словно читала его мысли. — Почему? — Я его боюсь. Вандам почувствовал себя виноватым, вспомнив погибшую женщину-агента. — В прошлый раз он не причинил вам вреда. — Он не пытался соблазнить меня, поэтому мне не пришлось ему отказывать. Но он попытается на этот раз, и я боюсь, что простым «нет» тут не отделаешься. — Мы извлекли все необходимые уроки, — сказал Вандам с наигранной уверенностью. — На этот раз ошибки исключены. — На самом деле он был удивлен ее категорическим отказом переспать с Вульфом. Уильям думал, что это не имеет для нее особого значения. Видимо, он ошибался в ней. Это открытие вдруг страшно его обрадовало, майор решил, что должен быть с ней честен. — Я сформулирую иначе, — поправился он, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы не было никаких проколов. Вошел Джафар. — Кушать подано, сэр. Вандам улыбнулся: перед гостьей Джафар разыгрывал английского дворецкого с особенным старанием. — Вы уже ели? — осведомился майор у Елены. — Нет. — Что у нас на ужин, Джафар? — Для вас, сэр, суп, яйца всмятку и йогурт. Кроме того, я взял на себя смелость приготовить баранью отбивную для мисс Фонтана. — Вы всегда так питаетесь? — спросила Елена у Вандама. — Нет. Это из-за моей щеки. Я не могу жевать. — Все еще болит? — Только когда смеюсь. Правда, я могу напрягать мускулы другой щеки. Так что у меня появилась привычка улыбаться одной стороной лица. Они прошли в столовую и сели, Джафар принес суп. — Мне очень понравился ваш сын. — Мне он тоже нравится. — Он очень взрослый для своих лет. — Вы думаете, это плохо? Она пожала плечами: — Кто знает… — Ему уже довелось испытать то, о чем детям не положено даже подозревать. — Я понимаю. — Елена заколебалась. — Когда ваша жена умерла? — 28 мая 1941 года, вечером. — Билли сказал, это случилось на Крите. — Да, она работала криптоаналитиком в ВВС и находилась на Крите, когда немцы захватили остров. 28 мая англичане поняли, что битва за Крит проиграна, и решили убираться. Видимо, она погибла от случайного попадания снаряда. Мгновенно. Естественно, все заботились о спасении живых людей, а не тел, так что… могилы нет. — Вы все еще любите ее? — тихо спросила Елена. — Думаю, я всегда буду ее любить. Наверное, так бывает, когда любишь по-настоящему. Когда любимый человек умирает, это не имеет значения. Даже женись я повторно, я бы все равно продолжал любить Анджелу. — Вы были счастливы? — Мы… — Он заколебался, желая уйти от ответа, но подумал, что молчание будет слишком красноречивым ответом. — У нас была не самая идеальная семья. Я был по-настоящему влюблен, а Анджела… я ей нравился. — Вы думаете, что женитесь еще раз? — Добрая половина английского контингента в Каире пытается подобрать мне пару. Уильям пожал плечами. На самом деле он не знал ответа. Елена, казалось, поняла, по крайней мере она замолчала и принялась за еду. После ужина Джафар подал им кофе в гостиную. В это время суток Вандам обычно откупоривал бутылку, но сегодня ему этого не хотелось. Он отослал Джафара спать, они медленно пили кофе. Вандам курил. Вдруг он почувствовал, что ему не хватает музыки. Когда-то он очень любил музыку, но затем она исчезла из его жизни. Сейчас же, когда мягкий ночной воздух проникал через открытое окно, завивая кольцами дым от сигареты, ему захотелось услышать чистые восхитительные звуки, ощутить сладкую гармонию, почувствовать ритм красивой мелодии. Уильям подошел к пианино и полистал ноты. Елена молча за ним наблюдала. Он заиграл «К Элизе». Первые несколько нот прозвучали с обычной для Бетховена подкупающей простотой и сменились нарастающими витиеватыми переливами. Способность играть моментально вернулась к нему, как будто он никогда не бросал. Его пальцы сами забегали по клавишам — он всегда считал это чудом. Закончив играть, он вернулся к Елене, сел рядом с ней и поцеловал ее в щеку. Ее лицо было мокрым от слез. Она сказала: — Уильям, я люблю тебя всем сердцем. Они шепчутся. — Я люблю твои уши, — говорит она. — Никто еще не пробовал их облизывать, — говорит он. Она хихикает. — Тебе так нравится? — Да, да. — Он вздыхает. — Можно я?..