— Останьтесь, Джейкс, — рявкнул Бодж, — это и вас касается! Вандам протянул Джейксу текст радиопередачи, чувствуя себя так, будто его долго избивали ногами. Информация такого рода — полная и достоверная — могла исходить только из генштаба. — Черт побери! — мягко выразился Джейкс. — Надеюсь, всем ясно, что эту дрянь они получили от английского офицера? — раздраженно спросил Бодж. — Да, — сказал Вандам. — Что значит «да»? Безопасность информации, хранящейся у сотрудников, — это ваша работа! — Я понимаю, сэр. — А вы понимаете, что об утечке информации такой важности должно быть доложено главнокомандующему? Австралийский полковник, который не мог оценить размера катастрофы, чувствовал себя неловко, наблюдая за тем, как прямо перед ним отчитывают майора, словно мальчишку. Он вмешался: — Давайте оставим обвинения на потом, Бодж. Я сомневаюсь, что виноват один человек. Сначала нужно выяснить размер ущерба и составить предварительный отчет для вашего начальства. Было видно, что Бодж еще не закончил отчитывать подчиненных, но спорить со старшим по званию не годилось. Он с видимым усилием взял себя в руки. — Вы правы. Вандам, займитесь… Он не договорил, резко повернулся и ушел; полковник удалился в другом направлении. Вандам присел на подножку грузовика и, с трудом управляясь дрожащими руками с сигаретой, закурил. С каждой секундой новость разрасталась в мозгу, ситуация казалась все ужаснее. Получается, Алекс Вульф не просто проник в Каир и виртуозно выпутался из расставленных на него сетей; он еще и получил доступ к материалам повышенной секретности. Всего за несколько дней шпион нашел объект для своих гнусных целей, подготовил почву, а затем с помощью подкупа или шантажа толкнул этот объект на предательство. Кто же осведомитель? Такой информацией обладают сотни людей: генералы, их помощники, секретари, которые печатают документы, шифровальщики, офицеры-связники, передающие устные приказания, разведчики, межведомственные сотрудники… И среди этой толпы Вульф безо всякого труда отыскал одного человека, готового предать родину за деньги, по политическим соображениям или под угрозой шантажа. Конечно, остается вероятность, что Вульф не имеет отношения к найденной радиопередаче, но Вандам не был склонен в это верить: изменнику нужен канал связи с неприятелем, а у Вульфа такой канал был. К тому же не хотелось думать, будто по Каиру разгуливает еще один шпион такого же класса, как Вульф. Джейкс по-прежнему стоял перед Вандамом, вид у него был совершенно ошарашенный. — Ужас в том, что Роммель доверяет поступающей информации и с успехом ею пользуется. Если вы помните битву… — Я помню, — перебил Джейкс. — Такую резню не забудешь. «И все это по моей вине, — подумал Уильям. — Тут Бодж совершенно прав: моя работа состоит в том, чтобы предотвращать утечку секретов. Раз уж утечка произошла, да еще в таком масштабе, то и отвечать мне». Один человек не может выиграть войну, но из-за одного человека ее могут проиграть. Вандам не хотел оказаться этим «счастливчиком». Он встал. — Ладно, Джейкс. Вы слышали, что сказал Бодж? Вернемся к делу. Капитан щелкнул пальцами. — Чуть не забыл! Вас просят к полевому телефону. Звонят из генерального штаба. Я так понял, что в вашем кабинете сидит какая-то египетская женщина, она ждет вас и наотрез отказывается уходить. Говорит, что у нее важное сообщение для вас, ответ «его нет» эту даму не устраивает. «Елена! Может быть, она наладила контакт с Вульфом. Так и есть — зачем еще она стала бы срочно меня разыскивать?» Вандам бегом бросился в командный пункт, Джейкс еле поспевал за ним. Майор, отвечающий за связь, протянул ему трубку. — Пошевеливайтесь, Вандам, мы этой штукой вообще-то пользуемся. Уильям перенес достаточно оскорблений за этот день. Он схватил трубку, потряс ею на уровне лица майора и громко произнес: — Так вот и я буду ею пользоваться. Сколько сочту нужным! Он повернулся к майору спиной и сказал в трубку: — Я слушаю! — Уильям? — Елена! — Он хотел было сказать, как рад слышать ее голос, но вместо этого спросил только: — Что случилось? — Он приходил в магазин. — Вы его видели! Вы узнали его адрес? — Нет… но у меня с ним свидание! — Отличная работа. — Вандам пришел в восторг: теперь уж мерзавец от него не уйдет. — Где и когда? — Завтра вечером, в семь тридцать, в ресторане «Оазис». Вандам схватил карандаш и клочок бумаги. — Ресторан «Оазис», полвосьмого, — повторил он. — Я буду. — Ладно. — Елена! — Что? — Даже не могу выразить, как я вам признателен. Спасибо. — До завтра. — До свидания. Вандам положил трубку и увидел прямо перед собой Боджа, за спиной у которого маячил майор-связник. — Вы что, пользуетесь полевой связью, чтобы назначать свидания своим чертовым подружкам? — завопил подполковник. Вандам широко улыбнулся ему. — Это не моя подружка, это информатор. Она вошла в контакт со шпионом, завтра он будет в моих руках. 12 Вульф смотрел, как Соня с аппетитом поглощает ужин. Печенка была непрожаренная — розовая и мягкая, — она такую любила. Алекс думал о том, как же они с этой женщиной похожи. Каждый из них — профессионал в своей области, компетентный и добивающийся успеха. Оба в детстве пережили сильнейшие потрясения: в ее случае — трагическая смерть отца, в его — брак матери с арабом. Ни Соня, ни Вульф никогда не были даже близки к женитьбе — оба были слишком заняты собой, чтобы искренне полюбить кого-нибудь. Объединяла их не любовь и даже не страсть. Их связь держалась на похоти. На первый план в жизни они ставили удовлетворение собственных потребностей: будь то желание хорошо поесть или покувыркаться в постели. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что, ужиная в ресторане, Вульф подвергает себя хоть и незначительному, но все же риску. Однако ни один из них не пожертвовал бы возможностью вкусно поесть: это составляло часть их существования. Соня расправилась с печенкой, и официант принес на десерт мороженое. Она всегда была очень голодна после выступлений в «Ча-ча». Неудивительно: экспрессивный танец отнимал много энергии. Когда Соня перестанет выступать на сцене, она непременно располнеет. Вульф представил, какой она будет через двадцать лет: три подбородка, необъятная грудь, ломкие седеющие волосы, никаких каблуков и одышка. — Почему ты улыбаешься? — спросила Соня. — Я представил, какой ты будешь в старости. Этакая старушенция в бесформенном черном платье и вуали. — Ну уж нет. Я разбогатею и буду жить во дворце, окруженная молодыми обнаженными мужчинами и женщинами, готовыми потакать малейшим моим желаниям. А ты? Вульф улыбнулся: — Я думаю, меня назначат послом Гитлера в Каире, я буду ходить в форме СС в мечеть. — Тебе придется снимать сапоги на входе. — Можно, я буду навещать тебя во дворце? — Ради бога… но только в форме. — И мне не придется снимать сапоги в твоем присутствии? — Нет. Все остальное — да, а сапоги — нет. Вульф рассмеялся. Сегодня Соня пребывала в хорошем расположении духа. Он подозвал официанта, заказал кофе и бренди и попросил счет. — Кстати, у меня есть хорошие новости. Я специально приберег их на десерт. Мне кажется, я нашел для нас замену Фози. Соня замерла, внимательно на него посмотрела и быстро спросила: