– Ты… – Надо же, кто-то сбит с толку. Прямо как я, увидев девушку в его майке на его кухне. – Я так понимаю, у тебя уже есть какая-то кандидатура на примете? – ровно спросил Влад. Слишком вежливо и спокойно, чтобы я могла этому поверить. – Какая разница? – Для меня, связанного с тобой эмоционально двадцать четыре часа в сутки? Огромная. – Хватит, – выдохнула я. – Мы оба знаем, что происходит. Ты хорошо устроился, начиная все со мной, а заканчивая с Кариной. Я самоисключаюсь из этой цепочки. Хочешь друга и фамильяра – ты его получишь, но не требуй и не жди от меня большего, ничего не давая взамен. Я согласилась остаться, однако это не значит, что я тебя простила и что мне не нужно еще времени, чтобы прийти в норму, ясно? Моя личная жизнь не касается тебя до тех пор, пока я сама о ней с тобой не заговорю. Точно так же твоя не касается меня. Я хочу дистанцию. Хочу снова тебе верить, но все треснуло, понимаешь? – На глаза навернулись слезы. – Вот тут все треснуло, неужели не видишь? – Я постучала по груди, резко скользнув по сиденью на другой конец скамьи. – Агата, – в серых глазах мелькнула неуверенность. – Прости. Я никогда не… – Уходи, – выдавила я. Влад тяжело вздохнул: – Ты этого не хочешь. – Не представляешь себе насколько, – подавленно усмехнулась я, не видя смысла скрывать то, что он и так уже знал. – Вот поэтому, пожалуйста, уйди. Одним порывистым движением ведьмак оказался совсем близко. Дернувшись, я затихла в кольце его рук, уткнувшись носом в кожу куртки, пропахшую воском и деревом. Зарывшись в мои волосы, Влад прижался щекой к макушке, и это была самая правильная минута в сегодняшнем дне. Что-то внутри всколыхнулось, потянулось в это тепло: родное, близкое, нужное. Небольшое послабление перед жирной точкой. – Проводить тебя до дома? – Не надо, – пробормотала я, крепко зажмурившись. – У меня через час неподалеку что-то вроде свидания. Спина Яблонева напряглась под пальцами, когда мы оба перестали дышать. Острый момент понимания, за который разбились мои иллюзии и его надежда на «как раньше», прошел, время снова возобновило ход. Как раньше ничего не будет, я только что сознательно сожгла последнюю возможность. Отстранившись, ведьмак поднялся на ноги, оправил куртку, закинул за спину рюкзак и посмотрел на меня. Серые глаза были непроницаемы, не давая ни единой подсказки к мыслям практикующего. Хорошо, потому что знать их я не хотела. – Мы с Кельтом будем тебя ждать. В любое время дня и ночи. Дождавшись кивка, Влад отвернулся и быстрым шагом-полетом пошел прочь. Мой взгляд, словно примагниченный, не смог оторваться от его спины. До тех пор, пока ведьмак не исчез за поворотом, ни разу не оглянувшись. На мгновение небо и земля слились в одно, но это все из-за ветра. Ветра перемен. Глава 25 Час моей жизни после того, как Влад скрылся за поворотом, можно было назвать механическим. Все, на что я оказалась способна, – продолжать сидеть на этой многострадальной и многое претерпевшей лавке, вытянув ноги и сложив руки на животе. Подняться и пойти прочь, взяться за телефон – все это казалось слишком трудновыполнимой задачей для выжатой и высушенной на солнце губки, которой я себе виделась. Драка с Павлом, Ирка, ПрахМир, разговор с Владом… Как будто посетила трагикомедию, где первое действие отдавалось Павлу со всеми его претензиями, а второе – Владу и его истории. Вроде бы после подобного принято подводить какой-то итог, критиковать произведение или хвалить, и я так бы и поступила, будь это чьим-то творческим вымыслом. На жизнь рецензию не напишешь, критиковать бесполезно, да и хвалить опасно. Поэтому, удержав собрание своих тараканов от дебатов о хорошем и плохом, правильном и неправильном, нужном и ненужном, я постаралась сосредоточиться на ближайшем. Во-первых, я все еще фамильяр Яблонева и собираюсь им оставаться. Пропустим огромное поле сомнений, трудностей и эмоциональных трясин, которое мне предстоит пересечь. Буду решать проблемы связи по мере их поступления. Во-вторых, я окажу Ирке и Лешке максимальную поддержку, что бы там ни задумал Павел, Алена и, возможно, Марина, чье лицо я надеюсь не увидеть перед собой никогда, ради блага своего «во-первых». На фоне этих пунктов встреча с Дэном не казалась чем-то серьезным, и все же мне нужно было принять решение, что-то конкретное, односложное… Только боги знали, как я ненавижу подобные ситуации. Тяжело вздохнув, я все же достала телефон и первым делом ответила на эсэмэску Ругаловой, сообщающей, что Катя и Миша смогли ей помочь и Леша заберет ее от них в седьмом часу. Зайдя в список контактов, я позвонила маме и предупредила, что домой вернусь не раньше восьми, решив погулять с друзьями в парке. Технически – никакой лжи. Практически – слишком много недоговорок. Вот она, вся суть мира практикующих, этого темного леса с его узкими тропинками и непомерно густыми зарослями. К тому моменту как я неспешно подошла к памятнику Толстому у сквера, Дэн уже меня ждал. Не один, а с букетом маленьких разноцветных тюльпанов. Стоило только их заметить, как на сердце стало еще тяжелее. Словно кто-то добавил ему еще одну дополнительную гирю вдобавок к уже имеющимся. – Привет, – улыбнулся Хворостухин. – Как ты уже догадалась, это тебе. Он протянул букет, и я осторожно его приняла, промямлив что-то невразумительное, скрывшееся за поспешно натянутой улыбкой. – Только не говори мне, что у тебя на них аллергия, – нахмурился Денис, подтверждая, что актриса из меня никудышная. – Нет, мне очень приятно, букет прекрасен, просто я… устала, – остановилась я на самой нормальной версии. – От меня? – От этого дня, – закатила я глаза, улыбнувшись куда более искренне. – Я тут планировал съесть пиццу с хрустящей корочкой и четырьмя сортами мяса и решил, что без тебя не справлюсь, – подмигнул парень. – Поможешь мне выполнить эту нелегкую задачу? – Как можно тебя бросить на пороге такого свершения, – протянула я, поворачиваясь по направлению ближайшей пиццерии, находившейся остановкой ниже. Заняв угловой столик у окна, мы сделали заказ, принесенный нам слишком быстро, чтобы успеть помешать серьезному разговору. Очередному серьезному разговору за этот день с моим участием. Вовремя вспомнив, что приличные девочки едят руками только дома, когда никто не видит, а в общественных местах используют столовые приборы, я потянулась за пластиковым ножом, попутно кивая Дэну, рассказывающему что-то о своей последней паре. Я не особо вслушивалась в слова, ориентируясь по улыбкам и интонациям парня, будто и правда была больше собакой, нежели человеком. Ароматы плавящегося сыра, копченого мяса и свежеиспеченного теста отчего-то в этот раз не вызывали даже голодной слюны. Возможно, впервые за мою жизнь длительное пребывание в парке не помогло нагулять аппетит. На третьем кусочке живот закрутило, и виной тому были не испорченные продукты. Та самая секунда, когда я поняла, что история Дэна, словесная разминка, закончилась, а значит, вот-вот прозвучит наиболее нежелательный вопрос. – Так… мы можем вернуться к обсуждению твоего жестокого и коварного «но»? – подмигнул Хворостухин. Я тяжело вздохнула. Маленькая вечность, прошедшая с нашего утреннего разговора, успела сделать мое «но» еще тверже и наградить его несколькими слоями брони. Ядовитой и жалящей. Я не хотела повторять ошибку Влада, допущенную им со мной, и давать ложную надежду человеку, испытывающему ко мне очевидную симпатию. – Я… – идиотская пауза превратилась в драматическую, когда, не выдержав заинтересованного взгляда Дэна, я уставилась в тарелку. – Ладно, я понял, – кивнул Хворостухин. – Что во мне для тебя не так? Я честно попыталась придумать хоть что-то. Может, от этого стало бы легче, но на ум ничего не шло. Ни вредных привычек, ни придирок по внешности или характеру, даже банального обвинения в неряшливости. От Хворостухина свежо пахло шампунем, чем-то хвойным, чистые русые волосы не были испачканы гелем, а ногти на руках не хвастали грязью или желтизной. Простые джинсы и рубашка с ветровкой не мозолили глаза пятнами, потертостями, тем более дырками, хотя всему комплекту точно не первый год. – Дело не в тебе, – выдавила я, чувствуя себя глупой героиней дамского романа, на страницах которого обязательно обнаружился бы такой штамп. Тем не менее истертость и потасканность фразы не отменяла ее правдивости. Дело по-настоящему было во мне, в этом дне, в последних двух с небольшим месяцах до него. – Угу, – глубокомысленно протянул Денис, принявшись водить зубочисткой по краешку тарелки. – Тогда правильный вопрос – что не так с тобой? – Со мной все… непросто и вряд ли будет проще, – запнулась я. – Я не готова сейчас к чему-то, кроме простого общения и дружеских прогулок. – Потому что… – протянул Дэн, давая мне возможность продолжить предложение кивком, и, когда его не последовало, тяжело вздохнул: – Слушай, ну должен же я понимать причину, чтобы знать, как себя вести? Утром ты сказала, что у тебя нет парня, значит, дело не в этом, верно? И да, и нет. Практикующего ответ. – Не совсем, – пробормотала я, морщась на собственную нерешительность. Неудивительно, что правду о себе говорят так редко. Сущая пытка. – Тебе… нравятся девушки? Мои уши загорелись огнем. – Нет! Я не по этой части, – поспешно высказалась я, в прошлом пару раз даже прикидываясь лесбиянкой, чтобы остудить чужой, неприятный мне интерес. Глубоко вздохнув, глядя в стол, я, наконец, решилась: – Я не могу согласиться на серьезные отношения с тобой, потому что это будет нечестно с моей стороны. Я влюблена в другого человека. Не взаимно. И мне… мне нужно время, чтобы смириться, остыть, переболеть, не знаю, что еще… Может быть, я проснусь однажды утром и пойму, что все прошло, что между мной и этим человеком поставлена разделительная черта, но пока… этого нет. – Я закусила губу, с трудом признаваясь в этом даже самой себе. Я не высказала вслух сомнений, что когда-нибудь эта черта появится. Как это возможно, если я продолжу видеться с Владом каждый день? Как это возможно, если все во мне даже мысли не допускает оставить практикующего один на один с собственным даром и всем, что он в себе несет? О боги, я посадила себя на ошейник страдания и цепь терпения. – Агата? Моргнув, непонимающе посмотрев на Хворостухина, я запоздало поняла, что он спросил еще что-то. – Прости, задумалась. – Я сказал, что все когда-то проходит, – улыбнулся парень. – Обещай, что когда это пройдет, я буду первым, кому ты позвонишь. А пока мы можем просто продолжить дружеское общение и условиться о не менее дружеских прогулках. – Ты… готов ждать? – оторопела я, глядя, как он сворачивает треугольник пиццы в трубочку. – Я никуда не спешу, – пожал плечами Денис. – Не уверена, что мне от этого легче. – Ну… В любом случае, это мое решение. – А оно точно обдуманное? – Если что-то поменяется, я сообщу, – хмыкнул Дэн. – Письменно и голосовым сообщением. Хмыкнув, я вернулась к своему ощипанному куску, а Хворостухин завел разговор о вещах куда более простых, чем вязкая почва личных отношений. Обсудив парочку общих преподавателей и забавные случаи из студенческой жизни своих групп, мы перешли в совсем безопасное русло сериалов, музыки и новшеств соцсетей. По дороге домой я честно старалась игнорировать его легкие, почти случайные прикосновения к моей руке. Я понимала, что парень старается притереться к моим личным границам, сойти за своего, и на инстинктивном уровне какая-то часть меня даже одобряла такой плавный осторожный ход. Вредная, обидчивая и эгоистичная часть, все еще кипящая злостью и разочарованием, связанными с другим. На полпути нехитрые приемы Дениса стали почти незаметны. Их вытеснило недовольное карканье, раздающееся с каждого дерева, мимо которого мы проходили. Словно пернатые шпионы Яблонева обвиняли меня в предательстве и угрожали все ему рассказать. Или же… это обыкновенные птицы, переговаривающиеся по своим делам, а у меня паранойя. – Распелись-то, – посмотрел Хворостухин на каштаны в моем дворе. – Сезон, что ли, какой? Разве птицы начинают свои трели в апреле? Не назвала бы карканье трелью, но… – Не знаю, я в этом не соображаю, – улыбнулась я, пожав плечами. – Спасибо, что проводил. – Пустяки, – качнул парень головой. – Говорю же: я никуда не спешу. И дураку понятно, что это напоминание, никак не относящееся к его джентльменству. – Ты очень странный, – прищурилась я. – Поверь, услышать такое от меня дорогого стоит.